Когда он наконец отпустил ее губы, Лорен обессиленно прижалась к нему.

— Отнеси меня в постель, Кэл.

Он не нуждался в повторном приглашении. Высоко подняв ее на руки, он позволил ей соскользнуть вниз, и от такого трения забурлила кровь.

— Обхвати меня ногами за талию, — хрипло попросил он и застонал, когда она повиновалась. — Одна мечта сбылась. Я хотел почувствовать твои ноги у себя на талии с той самой минуты, как впервые увидел тебя.

— Слушаюсь и повинуюсь. — Она обхватила его теперь еще и руками, и в ноздри ему ударил слабый аромат мыла и шампуня. Сладкая пытка продолжалась. — Но я надеюсь, что это была не единственная мечта-фантазия, которую ты вынашивал.

— Нет, мэм, не единственная, — заверил он ее, направляясь в крохотную спаленку в задней части дома.

— Отлично, потому что у меня самой тоже есть несколько фантазий.

При этих ее словах у него едва не подкосились ноги. Господа Иисусе, она же пишет эротические романы! Одному Богу известно, какую форму принимали ее фантазии. По сравнению с ней он наверняка выглядел лишенным всякого воображения.

Они добрались до спальни, и внезапно он понял, что не знает, что делать с ней дальше и как быть с собственной застенчивостью. Бросить ее на постель и упасть рядом? Опустить ее на ноги и снова впиться ей в губы поцелуем? Его еще никто и никогда не обвинял в недостатке воображения в спальне, но чего ожидает она? Это было дьявольски неподходящее время для сомнений. Несмотря на охватившую его панику, ему хотелось рассмеяться.

Расцепив ей ноги, он позволил ей соскользнуть на пол по его телу. Не успела она почувствовать опору под ногами, как сразу же нашла его губы, и это стало для него спасением. Кэл забыл о своей нерешительности, утонув в волне исходящей от нее жаркой страсти. Инстинктивным жестом он схватил ее за ягодицы и прижал к себе, получая яростное удовлетворение от ее испуганного вздоха.

Она прервала поцелуй только для того, чтобы вцепиться ему в ворот рубашки.

— Расстегни это. Я хочу потрогать тебя.

— С удовольствием. — Его пальцы пробежались по пуговицам, после каждой расстегнутой пуговицы она все шире распахивала его рубашку, и ее прохладные руки жадно заскользили по его голой груди. Когда он расстегнул последнюю, то закинул руки за ею, намереваясь скинуть эту чертову штуковину за воротник, но она остановила его.

— Не так быстро.

Лорен откинула рубашку назад, так что руки Кэла оказались скованы тканью. Ее руки бережно легли ему на плечи. Какое-то невыносимо долгое мгновение она просто стояла и смотрела на него в тусклом свете прикроватного торшера. Затем стянула рубашку с его плеч. Одно движение — и та очутилась на полу.

Кэл не мог оторвать от нее глаз. А Лорен, казалось, не могла отвести взгляда от его груди.

— Прекрасно.

Ее дыхание щекотало ему кожу, и он поежился.

— Прекрасно? Я думаю, тебе нужна еще одна лампа, милая.

Она подняла руку и провела пальцами по его груди, и ее прикосновения были легкими, как взмахи крыльев бабочки. У Кэла перехватило дыхание, а мышцы живота свело судорогой. Это невольное движение привлекло внимание ее другой руки, которая теперь была занята только тем, что осторожно изучала выступающие мышцы его пресса. Потом ее пальцы замерли. Они наткнулись на жесткую диагональную бороздку как раз под грудной клеткой Кэла.

— Что я тебе говорил? — сказал он. — Совсем не прекрасно.

— Шрам?

— Порезался, когда брился.

Ее пальцы снова задвигались, бережно ощупывая шрам.

— Я бы сказала, что дело было немножко серьезнее. Что случилось?

— Память о тех днях, когда я разъезжал на быках. — Ее пальцы замерли над шрамом — легчайшее прикосновение плоти к плоти, и будь он проклят, если не чувствует, как вливается в него успокаивающая энергия.

— Бык поднял тебя на рога?

— Не намеренно. В тот раз я оказался виноват сам. У меня рука запуталась в веревке. Бык просто попытался стряхнуть меня.

Наконец она подняла на него глаза.

— Есть еще и другие?

— Боюсь, что так. — Он накрыл ее руку своей и направил к другому шраму. — Этот намного меньше, а вот рана была много серьезнее. — Пальцы ее замерли, и ужасная мысль пришла ему в голову. А что если она испытывает брезгливость к таким вещам? Нет, не может такого быть. В конце концов, она же была ветеринаром. С другой стороны, она могла рассчитывать на совершенство. Черт, да она была вправе требовать его.

— Видишь ли, Лорен, сейчас ты еще можешь отказаться.

— Отказаться? — Глаза у нее расширились. — От чего это я должна отказаться?

— Если тебя беспокоят эти царапины и шрамы…

Она отступила на шаг и стянула через голову свой свитер.

— Они меня не беспокоят.

— Вижу, что нет. — Голос у него сорвался. Она стояла перед ним, обнаженный живот выделялся над поясом джинсов, а маленькие груди плотно облегал кружевной шелк. Кэл сделал шаг назад и опустился на кровать.

— Иди сюда.

Она медленно улыбнулась сводящей с ума сексуальной улыбкой, потом завела руки за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Кэл затаил дыхание, когда она сняла его и отшвырнула в сторону. Ее груди были великолепны: маленькие, высокие и твердые, с темными сосками. Господи, когда он последний раз был с женщиной? И как же ему хотелось именно эту.

— Ты очень красивая, — сказал он, когда вспомнил, что нужно все-таки дышать.

— Я тебе нравлюсь?

— Нравишься. — Кэл не знал, сколько еще он сможет выдержать эту нарастающую сладкую пытку. — Иди ко мне, и я покажу тебе, насколько.

Одной рукой он обнял ее за талию, притянув к себе и обхватив коленями. Другой рукой начал гладить ее грудь, чтобы узнать, какая она на ощупь. «Медленнее, — напомнил он себе, почувствовав возбуждение внизу живота. — Она хочет сделать это медленно». С нарочитой медлительностью он зарылся лицом в ложбинку между ее грудей, глядя, как набухают ее соски. Он долго мучил ее, дыша на груди и лаская их своими загрубелыми пальцами, наслаждаясь звуками ее сдавленного и неровного дыхания.

Она не выдержала первой. Обхватив его лицо обеими руками, она направила его губы к своей изнывающей от желания груди. Стиснув бедра Лорен, Кэл сомкнул губы на твердом бутоне, который он так долго мучил. В издаваемых ею звуках причудливо смешались облегчение и благодарственный вскрик. Кэл не знал, подействовали ли на него бессвязные восклицания Лорен, или ее вкус у него на губах, но не мог уже больше сдерживаться.

Он потянул ее на кровать. Восхитительный момент, когда их обнаженные тела соприкоснулись, заставив на мгновение замедлить темп. А затем их тела сплелись, губы слились в поцелуе, а руки начали исследовать, узнавать и находить. Кэл расстегнул джинсы Лорен и стащил их без всяких церемоний, оставив ее в крохотном треугольничке белого коттона. Затем под его взглядом Лорен медленно сняла последнюю преграду и уронила ее на пол.

Может быть, Кэлу и удалось бы справиться с собой, чтобы насладиться открывшейся его взору картиной, но Лорен больше не желала медлить. Теперь она намеревалась расстегнуть пряжку его ремня. Боясь опозориться, если она прикоснется к нему своими порхающими пальчиками, он откатился в сторону и сам избавился от джинсов, нижнего белья и прочего. Прежде чем бросить все на пол, Кэл вынул из кармана презерватив. Распростершись на кровати, он показал ей его. У Лорен перехватило дыхание, но она не позволила отвлечь себя.

— Знаешь, когда я впервые увидела тебя, мне сразу же захотелось потрогать твое лицо.

— Да?

— Мне хотелось узнать, настолько ли оно твердое на ощупь каким выглядит. — Господи, она поверить не могла, что рассказывает ему такие вещи.

Он снова одарил ее этой дьявольской, хитрой улыбкой.

— Видишь еще что-нибудь, что тебе понравилось?

Его рука скользнула вниз и накрыла впадину пупка. Внизу живота у нее моментально расцвело желание. И кое-что еще, намного более нежное.

— Да, я увидела многое, что мне нравится. Я видела, как ты терпелив с детьми, обучая их верховой езде. Я видела твою снисходительность к Марлене, несмотря на все проблемы, которые она создает. Я вижу твое доброе отношение к Джиму, которого мучает артрит, так что он не может больше выполнять работу, которую делал раньше. Я вижу…