Так же и с разными Гуру, учителями, методами и с Богом. Ибо то, что есть Бог, находится за пределами понятия о Боге. Это в точности то же, что и мантра "Гате Гате Парагате Парасамгате Бодхи Сваха". Это за пределами понятия о запредельном. Вот в иудаизме за исключением хасидской традиции, отчасти ближе всего подходишь к Богу, когда вступаешь в Его присутствие, но дуализм сохраняется до самого конца. Это все-таки дуалистично, в конце концов, Я - Ты. В традиционном иудаизме - это богохульство - думать о слиянии с Богом, ибо Бог не познаваем, это - Б-г, он невыразим. Это слово, которое нельзя произнести.

С моей точки зрения, как человека сердца, человека благочестивого, у меня есть Гуру, а вот - Хануман, вот - Кали, вот Дурга, Кришна, Рам, вот Иисус, Будда, вот Рамакришна вот Рамана Махарши. Мой мир населен этими Сущностями. Они не более реальны, чем вы. Единственная разница между ними и вами в том, что они знают, что они не реальны, и они свободны. Вы же все еще думаете, привязанные к тому, что вы считаете, что думаете. А они - нет. Они суть так называемого сингха в буддизме или сатсанг в индуизме общество существ, с которыми я живу. От них не исходит ничего, что могло бы меня поймать в западню, потому что они знают, что все это липа, все просто космический танец бытия.

Я сидел перед Махараджем-джи - перед этим человеком на подстилке из одеяла - и просто любил его. Все, что я хотел, - это целовать его стопы. Это необыкновенно - так любить кого-то. Я был в экстазе, просто глядя на него. Я делал это месяцами и, наконец, я подумала "Может, это просто покров, я должен выйти за покров". Однажды я сидел во дворе в стороне от него, и подумал: "Я не должен быть с ним родом. Это просто форма. Вот они все и поклоняются форме. Форма - это не то. Мне тут не следует быть". И тут как раз Махарадж-джи посылает одного старого человека коснуться моих ног. Я ему - зачем он это сделал, а он ответила "Махарадж-джи сказал - пойди и коснись ног Рам Дасса, потому что мы с ним вполне поняли друг друга". Потому что в тот момент я видел сквозь метод, которым пользовался. Я не перестал его любить, но больше не ловился на этулюбовь. Сейчас я мог бы говорить о Законе Дхармы, но для многих людей очень нелегко полюбить Закон Дхармы. Но мне очень легко любить Бога. А понятие Бога во многом то же, что и понятие Закона Дхармы. Это закон отношения вещей. Это изначальное сознание, единый разум. Предвечный Единый. Это то, что по сути своей пусто. Я сиживал перед Махарадж-джи и думал: "Я не намерен быть плененным этой формой". Так, пока он выдавал бы материал, я бы медетировал с закрытыми глазами, сосредоточенный на третьем глазу, я начал бы ощущать эту перемену, происходящую с моим телом и ощущал бы все больше и больше энергии: и вдруг с закрытыми глазами я встретился бы с ним на каком-то ином астральном плане. Вас сейчас это может очаровать. Весь этот мир оккультного; поиграть со всеми этими силами и существами. "Но Махарадж-джи, и это - не ты". И я прошел бы и этот план! Как, проходишь через бесчисленные двери. Подходишь к новой и думаешь, что эта даерь - последний храм, а потом видишь, что это лишь еще одна дверь и проходишь через нее. И проходишь через еще одну и еще. И если пройдешь достаточно далеко, то-возвращаешься обратно прямо к себе самому, который не есть ни одна дрерь. Все дело, метод и все это просто разваливается у тебя на глазах.

Когда я сижу с Махарадж-джи, сердце мое наполняется. Я вливаюсь в мир форм, а мир форм вливается в меня. Когда поток этот становится все грандиознее и грандиознее, границы между Махарадж-джи и мною пропадают. Для меня Махарадж-джи - весь мир, так что различие между мной и миром исчезает в потоке энергии. Со все большим и большим моим раскрытием через сердце я все более и более становлюсь сопричастным потоку вселенной в ее энергетической форме, и тогда начинаю восходить. Это как топливо. И я восхожу в состояния сознания, которые известны как состояния нана или состояния самадхи. Каждое восприятие есть иная форма Махарадж-джи, или Матери. И должно быть уничтожено. Ибо Махарадж-джи должен быть мною уничтожен, принят в себя; я должен предаться ему, пока не останется никаких границ. Он - не только все формы, доступные моему физическому глазу, но и духовному оку также. И когда я ухожу во все более и более высокие состояния, формы все меньше и меньше. А многие из этих форм лишь полуоформленные, ибо они на той грани, где соприкасается форма и бесформенное. На пути через эти планы бывают восприятия пустоты, холода и безличия. Они не пусты, потому что это "восприятия" пустоты. Вот разница. Есть планы или состояния невероятного блаженства и восторга, где все тело корчится от восторга. Как будто у каждой клеточки оргазм. Есть состояния или планы алмазной ясности, при которой видишь, знаешь и понимаешь отношение всего ко всему иному. Как будто причастен к тайнам Божьим. Есть планы или состояния сознания, где все настолько эстетически совершенно, что даже слова выходят, как поэзия, и все светло и красочно. Олдос Хаксли пишет об этом. Олдос сказал однажды: "Причина - по которой мы любим драгоценные камни, в том, что они напоминают нам о планах сознания, на которых мы жили, и которые ими вымощены". Форма за формой, план за планом, состояние за состоянием, восприятие за восприятием - и все в Махарадж-джи. Все в моей любви и в потоке к иному. И наступает момент, где поток этот настолько открыт, а границы настолько размыты, что ты и Махарадж-джи, ты и Мать, или ты и форма становитесь одним на всех уровнях, на всем пути до чистой и недифференцированной энергии.

Будь это целью, уму нашему было бы так легко это уловить, а науке этим управлять. Но все это просто дверь. Все это просто приводит вас к краю озера. Именно у края озера и испытываешь присутствие того, что кроется за формой. Но там нет "того", что кроется за формой. Ибо там нет запредельного. Так как то, что оно есть, содержит в себе все, что есть. Ты в тот момент стоишь у края, на грани, где ты сам - парадокс. Все формы исчезают в этом озере пустоты, и тем не менее они не пропадают. Это у края озера кто-то, чей путь - путь сердца, скажет: "Я воспринимаю присутствие Божие". Ибо еще шаг в это озеро, - и воспринимающий и восприятие слились, и вы становитесь Богом, а понятие Бога ушло далеко. Когда вы сливаетесь с Богом, вы входите в то, что буддисты зовут Нирваной. Игра не в том, чтобы познать Бога, игра в том, чтобы быть Богом. Быть Богом значит быть никем, и тем не менее нет ничего, чем бы ты не был.

Если вы возвращаетесь обратно в форму от слитности с Богом, вы в мире, хотя и не от мира. Вы играете в космическую игру. Вы наполняете формы, хотя ни одна из них не есть дом, это просто все липа, танец Божий.

Есть существа, которые странствовали и странствуют по этой Земле и иным планам сознания, вошедшие в тот океан и не вернувшиеся. Их существование освобождает всех, кто их узнает. Среди вас может быть такой человек, но вы никогда его не узнаете, потому что привязаны к форме. Вы можете быть вроде того, кто поймал яблоко у Махарадж-джи и не сумел понять, что нет никого, кто бросил это яблоко. Так что, хотя он и Бог, манящий вас свыше, вы сбиваетесь с пути. И поскольку Бог не существует во времени, человек этот вас не подталкивает. Ибо рано или поздно, в одной жизни или в другой, вы попадете домой. А когда вы попадете домой, вы поймете, что всегда были Богом. Что вы создали свою отдельность забавы ради. Разница между вами и каким-нибудь Гуру или совершенным в том, что их нет, а вы все еще думаете, что вы есть.

Христос сказал: "Я пришел, чтобы привести вас к Отцу. Я в Отце, Отец во мне. Вы не знаете - кто я. Имеющие уши, да услышат". Успокойте ум, будьте свободны от привязанности к шаблонам, моделям и мыслеформам. Откройте сердце. Растворите эмоции в поток, поток всех норм жизни, пока вы не будете просто втекать и вытекать.

Когда вы станете более дисциплинированным, вы будете доводить энергию до того момента, где встречаются форма и бесформие. Останься вы в бесформенном, тело ваше, которое вы оставили за собой, распалось бы, так как не было бы сознания для его поддержания. Всякие есть, и некоторые люди - на 99% в том океане бесформенного и оставили лишь какую-то нить для связи с формой. В одной пещере был человек, заложенный камнями двадцать лет, и каждый год благочестивые последователи приходили навестить его и получить диршан от того, что было одним скелетом, у которого только волосы и ногти продолжали расти. Он просто оставил за собой нить, чтобы дать даршан последователям.