Ваш Атос останавливается, затем ускоряет шаг, опять останавливается, а потом бросается вперед.

— Тубо, Атос, тубо! — кричите вы, но маленький безумец, перевозбужденный запахами куропаток, рвется с поводка, обрывает его, пускается рысью… А куропатки удирают…

Атос уже мчится галопом.

— Тубо! Назад! Ко мне!

Увы, ничто не помогает, и катастрофа неотвратима… То есть куропатки взлетают, они вне досягаемости и благополучно исчезают вдали.

Встретьте юного преступника по возвращении как можно суровее. Отругайте его как следует, покажите ему хлыст и немедленно наденьте коррекционный ошейник с веревкой длиной примерно в 12 метров, второй ее конец прикрепите к своему поясу и снова отправляйтесь в поле.

И вот ваш питомец в третий раз делает стойку. Отвяжите конец веревки от вашего пояса и прикрепите к заранее приготовленной палке со штырями на концах, воткнутой в землю, а затем ждите дальнейшего развития событий.

Повторяя «Тубо!», отойдите в сторону, не сводя глаз с собаки. Сделайте полукруг так, чтобы оказаться напротив ее морды. Если она попробует броситься вперед, шипы ошейника заставят ее остановиться.

И вот вы находитесь друг против друга, вас разделяют 15 шагов. Теперь замрите и не шевелитесь. Выжидайте как можно дольше. Когда вы решите, что время пришло, вспугните дичь.

Ба-бах! И вот уже куропатка бьется на земле в предсмертной агонии.

Теперь спокойно отправляйтесь туда, где воткнута в землю удерживающая пса на месте палка, вытащите ее, подведите Атоса к убитой птице и прикажите принести вам.

Через три-четыре дня подобных упражнений ваш питомец будет застывать в стойке как вкопанный, перестанет бросаться на дичь и устремляться вперед при холостом выстреле или промахе, то есть тогда, когда не будет явно подбитой дичи.

Некоторые охотники рекомендуют в качестве последнего и безотказного средства выстрелить в зад несущейся галопом собаки самой мелкой дробью с расстояния шагов в пятьдесят. Другие же начисто отвергают сей метод воспитания, считая его неуместным и небезопасным. Есть охотники, которых можно было бы отнести к классу «Тем хуже», а есть и такие, которые относятся к классу «Тем лучше».

Однажды я и сам был вынужден прибегнуть к этому методу воспитания, но при совершенно исключительном стечении обстоятельств, так что я не смею рекомендовать его в качестве панацеи[102].

В 1884 году, когда я был совершенно выбит из колеи, мой друг, капитан Б., желая сделать мне приятное, подарил мне пятилетнюю суку, очень красивую с виду, но дьявольски своевольную и капризную, словно хорошенькая женщина.

Да, ну и задала эта Леда мне хлопот, ну и заставила же попотеть! А сколько хлыстов я истрепал и изломал об ее спину! Сколько раз это чертово животное, сделав великолепную стойку, с громким лаем, как дурная дворняга, бросалась к дичи, кидалась из стороны в сторону, мешала моим друзьям-охотникам, словом, вела себя как распоследняя неумеха, а затем вдруг поражала нас невообразимой ловкостью!

Устав без толку надсаживаться в крике и бить строптивую сучку, я зарядил ружье дробью № 10 и стал ждать, когда Леда совершит очередной проступок.

Долго ждать не пришлось. Увидев, как на пожню примерно в 100 шагах от меня села куропатка, я, не торопясь, направился туда, не спуская глаз с моей собаки. Но проклятая бестия тоже заметила, как куропатка опустилась на поле. И вот она уже припустила резвой трусцой прямо к птице…

— Леда, ко мне! Тубо! Назад!

Да куда там! Собака просто обезумела, так что кричать и звать — напрасный труд.

Я дал Леде отбежать шагов на 60, так как мое ружье Гринера 12-го калибра било очень кучно.

Ба-бах!.. Эффект, произведенный дробью, оказался намного большим, чем любой удар плеткой. Просто поразительно!

Два-три раза Леда пронзительно и жалобно взвизгнула, круто развернулась и, низко опустив голову и свесив уши, вернулась на положенное место, то есть как раз к моему левому сапогу.

Урок, как говорится, пошел впрок. Иногда мне приходилось повторять тот же прием, когда Леда пыталась убежать, но теперь, когда она устремляется вперед, то обязательно, пробежав шагов двадцать, останавливается и оборачивается. И так как Леда видит, что я уже припал щекой к прикладу и целюсь в нее, она тотчас же мчится ко мне галопом.

Мы заканчиваем главу, посвященную обучению верного спутника охотника.

Позвольте вас заверить, что я вовсе не претендую на то, что даю вам абсолютно непреложные рекомендации. Неожиданные стечения обстоятельств заставят вас менять методы обучения, прибегать к новым приемам, изобретать что-то свое. В соответствии с вашими потребностями, характером и темпераментом вашего питомца вы сами должны будете найти способ добиться от него желаемого результата. При обучении, конечно, следует учитывать и особенности породы, к коей принадлежит ваша собака.

Я надеюсь, что вы, читатель, окажетесь человеком наблюдательным и сможете угадать, какой прием обучения годится в том или ином случае. Но позвольте еще раз напомнить вам, что нужно прежде всего обращаться с собакой мягко и ласково. Никогда не торопитесь, не говорите с собакой грубо и резко, а когда вам все же придется прибегнуть к наказанию, ни в коем случае не переусердствуйте и помните, что наказание должно точно соответствовать мере вины юного преступника.

Не позволяйте себе впадать в бешенство, не злитесь, иначе вы преступите заветную черту умеренности, но цели так и не достигнете.

Наконец, никогда не забывайте завет, звучащий как банальность (из-за того, что его слишком часто повторяют), но отнюдь не утративший своего значения: «Каков охотник, такова и собака».

Итак, будьте неутомимы, пусть у вас будет зоркий глаз, стреляйте метко, и у вас будет прекрасная собака. Плохой же охотник быстро испортит самую хорошую собаку. Только у ни на что не годных растяп бывают злые, ни на что не годные клячи. То же самое можно сказать и про собак.

У вас есть превосходное ружье и чудесная собака. Теперь надо хорошенько экипироваться. Начнем с одежды.

По этому поводу невозможно дать абсолютно точный совет, ибо снаряжение охотника предполагает наличие определенного разумного эклектизма[103]. При выборе одежды вы должны руководствоваться не столько вашим вкусом, сколько условиями, в которых вы собираетесь охотиться. Ведь очень многое зависит от сезона охоты, от погоды, от местности. Конечно, не следует забывать о прочности, удобстве, легкости и элегантности вашей экипировки.

Попробуем, однако, дать совет, какую одежду нужно выбирать, чтобы она отвечала столь разнообразным требованиям. О, я, разумеется, весьма далек от мысли превратить вас в образцового охотника со страниц модного журнала, туго перехваченного ремнями, одетого с иголочки, блестящего и раздувающегося от сознания собственной элегантности, коего я бы не посмел вытащить из витрины столичного портного и перенести куда-нибудь в заросли кустарника, в болота или на свежевспаханное поле.

К вещам дорогим и хрупким я отношусь с почтением, смешанным с жалостью и состраданием.

Оставим же в стороне моду с ее странными причудами и требованиями соблюдения приличий, забудем о башмаках с острыми, загнутыми кверху носками, о плотно облегающих брюках, о тесных жилетах, об обуженных куцых кафтанах, о жестких воротниках и превратим вас в отважного и решительного исследователя лесов и полей.

Как бы вы ни выглядели, вы всегда будете хорошим охотником, потому что возвращаться вы станете, как я смею надеяться, с ягдташем[104], плотно набитым летающей и бегающей дичью.

Выразив некоторое презрение к вычурным произведениям знаменитых портных, не станем, однако, впадать в противоположную крайность.