При разборе этого боя все летчики обратили внимание на одну характерную деталь: сбив два самолёта, я израсходовал только треть боекомплекта. Мой ведомый лётчик Выборнов израсходовал весь боекомплект и сбил одного немца. На два "Ю-87" я истратил три пулемётные очереди: первый "Ю-87" был сбит одной очередью, пущенной прямо в мотор ("Юнкерс" рассыпался в воздухе), второй самолёт был уничтожен двумя очередями.
Результаты этого боя послужили поводом для принципиального разговора о цене боекомплекта истребителя. Некоторые наши истребители считали достоинством вернуться на аэродром, израсходовав весь боекомплект. При этом подчас никто не задавал вопроса, чего добился этим истребитель. Каждая пуля, снаряд достаются нашей стране ценой больших усилий. И мы, летчики, обязаны чрезвычайно бережно относиться к их расходованию. Если для штурмовика является достоинством израсходование всего боекомплекта, то для истребителя порой это признак слабости его стрелковой подготовки. В частности, при анализе описанного мною боя мы отнюдь не считали положительным явлением, что Выборнов на один самолет истратил весь боекомплект.
Некоторые товарищи склонны были считать результаты этого боя в известной мере случайностью.
- Дал одну очередь, и сразу "Юнкерс" рассыпался - это дело случая, раздавались голоса.
Но буквально вслед за этим разыгрался другой, аналогичный бой. Я опять вел шестерку "ЯК'ов", и нам пришлось драться с двумя девятками "Ю-87". Я сбил тогда 3 "Ю-87" и 1 "Ме-109" и на каждый самолёт истратил только по одной очереди. Мой же напарник, лётчик Анин, расстреляв весь боекомплект, сбил 1 "Ю-87".
Товарищам, говорившим, что сбить самолет одной очередью можно только случайно, пришлось сдать свои позиции.
В чём же дело? Оказывается, в исключительно точном расчете, основанном на учете всех факторов, влияющих на успех воздушной стрельбы.
И я и мои ведомые стреляли с малой дальности. Но ни Выборнов, ни Анин не использовали правильно прицел. И не потому, что они недооценивали его значение. Дело в том, что обстановка в воздухе была напряженная. А прицел, если летчик недостаточно хорошо натренирован в его использовании, приковывает к себе внимание, отвлекает от кругового наблюдения, затемняет отражателем впереди лежащее пространство, требует некоторого наклона корпуса и отрыва от бронеспинки. Но все эти затруднения для меня не существовали, ибо я до этого очень много тренировался в применении прицела и пользовался им автоматически. А точное прицеливание, как известно, первое условие успешной стрельбы.
Однако короткое расстояние и умелое пользование прицелом не решают успеха. В обоих боях я добился победы еще и потому, что правильно выбрал положение для стрельбы. Немцы даже не видели меня и не оказали огневого противодействия. Я зашел снизу, атаковал с кабрирования, с расстояния 50 метров и стрелял не по площади самолёта, а прямо в мотор.
Выбор наивыгоднейшей позиции для стрельбы (с точки зрения поражения наиболее уязвимых мест самолета противника) - один из основных вопросов, определяющих огневое мастерство летчика. Мой опыт показал, например, что при стрельбе по "Ю-87" лучше всего заходить сзади снизу и стрелять с кабрирования, так как при этом имеешь перед собой большую цель: самолет перед тобой в развернутом виде. Если находишься на расстоянии 25 - 50 метров и угол кабрирования 20 - 30°, то целиться лучше всего во втулку винта вражеского самолета. Здесь не требуется особых расчетов. В этом случае огонь наверняка поразит самые уязвимые места "Ю-87" - мотор, кабину, бензобаки. С другой стороны, это наиболее безопасная позиция - тебя никто не будет обстреливать.
Именно с указанных позиций я и стрелял по "Юнкерс-87" в двух описанных мною боях. Выгодность этих позиций, умелое использование прицела - вот что позволило мне сбить немцев с первой очереди.
Вражеский самолет надо сбивать первой же очередью. Я бы сказал, что это первейший закон меткого воздушного стрелка.
Мне вспоминается ряд моих встреч с противником, когда я не смог сбить немца с первой очереди. Как правило, вторая, третья очередь в редких случаях приносили победу.
Почему я придаю такое большое значение первой пулеметной очереди? Я отвечу на этот вопрос рассказом о том, почему лётчик Кустов не сбил немецкого самолёта.
Мы летели с ним в паре на "свободную охоту" в район действия "ИЛ'ов". Кустов был моим ведомым. Недалеко от линии фронта мы встретили два "Ме-109". При встрече с немцами у Кустова было более выгодное положение для атаки противника, чем у меня. Я по радио приказал:
- Кустов, атакуй, я прикрою.
Кустов зашел строго в хвост одного из "Мессершмиттов" и с расстояния 200 метров открыл огонь. Сбить немца с такой дальности Кустов не смог, да, видимо, он на это и не рассчитывал, надеясь усилить огонь по мере сближения.
Что же получилось? Мой ведомый только спугнул немца и обнаружил себя. "Мессершмитт" начал маневрировать, занял позицию для ответной атаки и т. д. Кустов продолжал сближаться. Он настолько близко подошел к "Ме-109", что чуть не столкнулся с ним. Но немец рядом маневров увильнул от атак и ушел. Израсходовав весь боекомплект, Кустов все же упустил врага.
В это время второй "Ме-109" пытался атаковать Кустова. Я был выше самолета противника. Он уходил от меня вниз вслед за Кустовым. Увидев, что я преследую его, немец попытался горкой уйти от атаки.
Я преследовал противника и держал его в прицеле, но на гашетки не нажимал, выжидая момента, когда можно открыть огонь наверняка. И этот момент наступил. Я атаковал "Ме-109" сбоку сзади, открыв огонь в момент зависания вражеского самолета. 10 патронов, выпущенных по мотору с расстояния 25 - 50 метров, решили судьбу "Ме-109". Он вошел в спираль и врезался в землю.
На аэродроме мы горячо обсуждали вопрос, почему Кустов не сбил "Ме-109".
Он открыл огонь с большого расстояния, выдал себя и позволил врагу маневрировать. Так бывает всегда, когда не поразишь противника первой же пулеметной очередью. Первая очередь - самая эффективная. И если летчик не использовал ее, то дальше драться будет труднее. В условиях, когда противник начинает маневрировать, прицеливаться по нему становится все труднее и труднее.