Ванна была окутана клубами пара, и Шейни блаженно вытянулся в горячей воде, наполнявшей ее почти до краев. Дверь медленно приоткрылась, из-за нее донесся тихий голос Филлис:

– Могу ли я чем-то помочь, то есть…

– Да, ты можешь оставить меня в покое на некоторое время, – строго ответил Шейни.

Он задвинул занавеску и глубже погрузился в воду. Дверь также медленно закрылась.

– Стой. Если тебе не терпится похозяйничать, вскипяти воду для кофе.

– Хорошо, мистер Шейни, – послушно произнесла Филлис. – Это все?

– Да, Ангелок.

Он еще понежился в горячей воде, затем встал и включил ледяной душ. После этого вылез из ванны и растерся жестким полотенцем. Протерев запотевшее зеркало, Шейни взглянул на свое лицо.

Следы от ударов Пассо отнюдь не украсили его. Верхняя губа распухла. Слева был огромный синяк. Майкл усмехнулся, подумав о том, что он пострадал бы гораздо больше, доведи они свой план до конца. Он наложил пластырь на ссадины, обернулся полотенцем и, осторожно приоткрыв дверь, заглянул в гостиную. Там никого не было. Он быстро прошел в спальню и закрыл за собой дверь. Через пять минут в белой расстегнутой у ворота рубашке и серых фланелевых брюках Шейни появился на пороге гостиной. Его рыжие волосы слиплись от воды.

В баре дожидалась непочатая бутылка коньяка. Шейни прихватил ее с собой на кухню. Филлис улыбнулась ему, подняв голову от плиты, где закипала вода. На ней был желтый полотняный костюм, сильно помявшийся во время сна. Но глаза Филлис были ясными.

Шейни остановился позади нее:

– В прошлый раз я готовил кофе, помнишь?

Она кивнула:

– После того, как пустили меня на ночлег.

– Похоже, это становится твоим хобби, – пожаловался Майкл. – Люди подумают, что тебе больше негде ночевать.

– Хобби? – возразила Филлис. – Скорее это тяжкий крест, Майк.

Вода закипела, Филлис собралась залить ее в кофеварку, но Майкл остановил ее:

– Дай-ка мне посмотреть, сколько ты положила кофе. Большинство женщин экономят кофе, словно это страшная драгоценность.

Он приподнял крышку, усеянную дырочками и удовлетворенно кивнул при виде приличной горки кофе.

– Невероятно! – воскликнул он. – Ты действительно готовишь кофе, который не стыдно выпить мужчине. Ты будешь кому-то отличной женой, когда вырастешь.

– Мне уже девятнадцать, – Филлис состроила очаровательную гримаску и начала уверенно наливать воду, покраснев при этом до ушей.

– Ой-ой. Ты уже на целый месяц старше, чем была…

– …Когда вы вытолкали меня за дверь и сказали, чтоб я еще подросла.

Филлис поставила на стол пустой чайник и изучающе посмотрела на Майкла.

– Боже мой, ты все-таки повзрослела, – шутливо пожаловался Шейни, но глаза его не смеялись.

– Может быть, – мрачно ответила Филлис. – Вы даже не представляете, насколько!

Майкл коснулся ее щеки, потом резко отвернулся и взял штопор.

– Выпьешь?

– Конечно, – ответила она и наклонилась над кофеваркой.

– Любишь это дело? Перед завтраком, да и вообще? А когда я познакомился с тобой, ты не выносила спиртного.

– Сами виноваты. Только вы можете спасти меня от беспробудного пьянства.

Шейни вкрутил штопор и, зажав бутылку между колен, начал вытягивать пробку.

– Как ты попала ко мне?

– Меня впустил ночной портье. Я сказала, что я ваша сестра.

Шейни хмыкнул:

– И что, он поверил тебе?

Наконец пробка выскочила.

– Не думаю, – ответила Филлис, – он пробормотал, что развелось много сестер со странной привычкой посещать родственника в такое время.

– И с привычкой ругаться?

Филлис рассмеялась:

– В этом я еще не сильна. Дальше «черт возьми» дело не идет. Но я уже кое-что знаю.

– Давай обойдемся без этого, – перебил Майкл, жадно глядя на Филлис. – Я принимаю тебя такой, какая ты есть. Не надо пачкаться.

Филлис шагнула вперед и положила руки ему на плечи:

– Так почему ты не сделаешь этого?

– Чего?

– Не примешь меня такой, какая я есть, – выкрикнула она.

Шейни облизнул разбитые губы.

– Милая, – произнес он. Его лоб покрылся испариной. – Ты сумасшедшая, но какая же ты милая, – перебил он сам себя.

– Давай выпьем.

Он вышел в гостиную. Филлис вздохнула и, упрямо сдвинув брови, пошла за ним. Шейни вынул из бара маленькую ликерную рюмку и поставил рядом со своим бокалом. Он наполнил их и сел в кресло, где совсем недавно спала Филлис. Майкл потянулся к своему бокалу и предложил:

– Расскажи-ка мне все по порядку, с того момента, как я потерял тебя из виду месяц назад.

Девушка села на стул и взяла свою рюмку.

– Ты не должен был терять меня из виду. Я звонила и оставила свой новый адрес, когда переехала.

Шейни нетерпеливо перебил:

– Не будем, ходить вокруг да около. Вчера ночью был убит человек.

– Я знаю, – ее губы побелели. – Ты… в газетах писали…

– …Что я убил Гарри Грэйнджа, – весело продолжил Шейни. – Кстати, зачем ты пришла сюда, если знала, что я в тюрьме?

– Я знала, что ты не останешься там.

Шейни хитро улыбнулся и сделал большой глоток:

– Ты собиралась рассказать мне все, Ангелок.

– Да мне особо нечего рассказывать, – Филлис подняла рюмку и отпила. – Я последовала твоему совету и решила повзрослеть.

– Связавшись с мошенниками типа Грэйнджа?

Она сложила руки на коленях и покорно взглянула на него:

– Не только с Гарри. Ты бы стал мной гордиться, если бы я представила тебе весь список кавалеров, жаждавших научить меня красиво жить. Среди них и Эллиот Томас.

Шейни замер, не донеся бокал до рта:

– Эллиот Томас?

Филлис кивнула:

– Он, конечно, солидный кавалер, но дурак. Он думает, что любой девчонке нравится, когда ее начинают лапать после первого же бокала шампанского.

Шейни донес бокал до цели и, глубоко вдохнув пряный аромат, отпил два глотка.

– Меня особенно интересует Эллиот Томас, – мягко сказал он. – Ты видела его в последнее время?

– Да, пару недель назад.

– Ты знакома с Маршей Марко?

Филлис произнесла имя вслед за ним и покачала головой:

– Не думаю.

– Вы наверняка встречались. У вас много общего, – Майкл допил коньяк и пошел на кухню, на ходу спросив:

– Сливки, сахар?

– Сливки, если есть. Сахара не надо.

Шейни вытащил из холодильника бутылку сливок, прихватил кофейник и отнес все это в гостиную. Затем он принес чашки, блюдца и поставил перед девушкой.

– Можешь наливать.

Она разлила дымящийся кофе по чашкам и одну пододвинула Майклу.

– Кто такая Марша Марко? И что между нами общего?

Шейни хмуро смотрел прямо перед собой.

– Расскажи мне все с того момента, как я последний раз видел тебя вчера вечером.

– Я была страшно зла на тебя. Особенно потому, что ты показал мне, что такое Грэйндж.

Шейни нетерпеливо кивнул:

– Я видел, что ты разозлилась. Ты догнала Грэйнджа?

– И да, и нет.

Шейни молчал, и она поспешила объяснить:

– Он уже отъезжал, когда я вышла. Я позвала его, и мне показалось, что он услышал, потому что дал задний ход и остановился. Я пошла к машине, но какая-то девушка опередила меня, и они уехали.

– Она была в красном платье?

– Я не уверена. В темноте трудно было разглядеть.

Она замолчала, как будто какая-то мысль поразила ее.

– Ну? – спросил Майкл, отхлебнув кофе.

– Да, пока я стояла, ругая Грэйнджа последними словами, подъехала еще одна машина. Это был Эллиот Томас. Он был не очень пьян, и я попросила отвезти меня домой.

– Это все?

– Все. Среди ночи я услыхала по радио, что Гарри убит, а ты арестован. Я вспомнила, как ты грозился свернуть ему шею. Тогда я позвонила в полицию, но они ничего мне не сказали. Я купила газету, прочитала, пришла в ужас и кинулась сюда – ждать тебя.

– Значит, ты не видела Грэйнджа после того, как вышла от Марко?