Итак, обмозгуем… Во-первых, как быть с женой? Она вернется через две недели. Не лучше ли не сообщать ей о последней новости, чтоб не сбивать с толку, чтоб шла и говорила уверенней?! Помимо всего прочего — кто ее знает? — вдруг взыграет ретивое?! Тоже ведь русская, патриотка, да и дочь партийного работника, — взовьется: «Вот, надо знать, с кем якшаешься! Предательство! Его здесь воспитывали, кормили, а он!..» Нет, так она не скажет, она человек благородный и умный. И конечно лучше, если она узнает от меня, а не со стороны. Если узнает со стороны, вот тогда рассвирепеет… Подготовить ее надо, и при некотором везении в какой-то степени нейтрализовать урон она сможет.

Во-вторых, надо учитывать, что Интерлингатор-стар-ший сам заинтересован паутовскую интригу поломать. Если справедливо, что сынок такое намерение обнаружил, то папаша наверняка уже контрмеры предпринял — как по семейной линии, по линии уговоров, истерии, просьб, обещаний, так и по официальной: куда надо уже пошел, сказал, поплакался, заверил, выразил готовность отказаться, предложил, чтобы они со своей стороны надавили, чтобы употребили все имеющиеся в их распоряжении средства воздействия… Одним словом, он, и лишенный контакта со мной, работает в нужном направлении, косвенно мне помогает…

Но этого мало. Это все покамест лишь защита, не нападение. Интерлингатор, хоть и знает, что Паутов его главный враг, самостоятельно вряд ли способен изобрести нечто эффективное, окромя разве жалоб, что тот к нему «недоброжелателен», или вовсе каких-нибудь немыслимых кляуз, вроде того, что Паутов украл у него важный, им (Интер-лингатором) подготовленный документ (он однажды уже обвинял его в этом), — кляуз, которых никто всерьез не примет, за которые его будут только презирать (презирать, что не смог выдумать чего-нибудь поумнее и посвежее)… Значит, в аспекте нападения я должен надеяться на одного себя…

Я весь день ходил по комнате, три шага туда, три шага назад, и думал, думал, взвешивал, перебирал различные варианты, вертел их так и сяк.

Я должен найти у Паутова слабые места. Где они у него? Кулацкое прошлое его родителей, сокрытие этого факта? Нет, упирать на это сейчас наивно, надо было трепыхаться раньше… Какие-либо осечки во время поездок за границу? Тоже не получится. Если я что-то и вспомню, мне скажут: «А где ты был прежде, чего молчал?» Да и не выдумаешь тут ничего, все будет шито белыми нитками, хуже, чем у Интерлингатора. Увидят липу, наврежу сам себе… Нет, остается единственная сфера — работа, профессиональная компетенция, республика S=F. Вот здесь есть что копнуть! Проколы с нашим журналом, с адмиралом, с Марио, уже ближе к сегодняшнему — запоздалая реакция на подъем молодежного протеста, неверная оценка… чего? — допустим, «движения майоров» (надо поднять бумаги за прошлый год и уточнить; кажется, там что-то можно найти), что еще, что еще?

…Ага, вот оно! Концепция!!! «У нас нет концепции!» — его слова! Давеча он выразился недвусмысленно: «В отношении республики S=F у нас нет концепции! Мы не знаем, нужна нам она (республика) или нет!» Припоминаю, что и прежде на каком-то из совещаний он высказывался в таком же духе! Правда, я тогда как будто поддержал его, но не особенно активно, так что это не имеет значения, это обсуждалось в качестве его, а не моего и не нашего общего тезиса. Да-да, это именно его точка зрения. А раз так, то позволено будет поинтересоваться: как могло случиться, что у нас до сих пор нет концепции в отношении S = F?! Кто виноват? Кто фактически отвечает за этот участок?! Что же, все эти годы работа там так и велась — не на основе четко разработанного плана, не на основе комплексного, системного подхода, а на основе сугубо случайных, произвольных решений?! Не это ли и привело в результате к целому ряду неоправданных, чреватых серьезными последствиями срывов? Ответьте, товарищ Паутов, ведь это на вас была возложена функция осуществления общей координации, ответьте: чем же вы все это время занимались, если до сих пор, как вы выразились, у вас нет концепции? Расскажите, как вы направляли работу, какие установки вы давали людям? Или вы так и говорили им: «Вообще-то не знаю, зачем мы в это ввязались. Не знаю, нужно ли нам это»? Осознаете ли вы в полной мере, что одно это уже способно повлечь за собой неуспех любой, самой тщательно подготовленной акции, дезориентировать конкретных исполнителей?! В нашей деятельности на протяжении ряда лет имел место ползучий эмпиризм. Вы утратили общую перспективу! Ваша политика граничила с авантюризмом! Она являла образец типично кабинетного теоретизирования в отрыве от живой революционной практики!.. В. И. Ленин, высмеивая «кабинетных революционеров»…

Нет, стоп. Про кабинетное теоретизирование не нужно… Нужно остановиться на утрате общей перспективы…

Вечерело. Я спустился вниз, поужинал в одиночестве — только в другом углу за столиком сидели двое, мне незнакомых. Паутова не было, он то ли поужинал раньше, то ли уехал в город. Я хотел подняться к себе, но раздумал и направился в холл.

Здесь было темно, лишь нестерпимо, мертвенным пламенем горел телевизор; на диване — том самом диване! — сидели две дамы, курьерша и библиотекарша. Я поздоровался и примостился рядом. Библиотекарша была седенькая, маленькая старушенция, всегда встревоженная, пуганная, видимо, перепуганная, всегда взволнованная, что кто-то может взять и не вернуть какую-нибудь «единицу хранения». Но, между прочим, пользовалась она здесь, на даче, каким-то странным для меня тогда уважением и, я бы сказал, влиянием. Я сразу, как туда попал, заметил, что все к ней исключительно внимательны, предупредительны… э-э… сверх необходимого, любят с ней советоваться… гляжу: всегда в библиотеке с ней сидит один, другой, третий… Тот же Паутов перед нею прямо стелется, а охранники, если в шляпах, то козыряют ей за сто метров и стоят по стойке «смирно», пока она не пройдет. Не без шутовства конечно, но в каждой шутке есть доля правды… Я-то сначала все думал: может, у нее связи какие-нибудь? Может, чья-то родственница? Потом-то уж… Но ладно, об этом после…

Курьерша, как обычно, с раскрытым учебником на круглых коленях — что она там, интересно, могла прочесть в такой тьме?.. — замшевая юбочка с фестонами, ножки. Мне говорит:

— Ой, Вадим Николаевич, как вы сегодня плохо выглядите! Устали? Переработали, да? — Погладила меня по плечу, а подол юбочки уже на моем колене расправляет.

Я, чтоб своих подозрений не выдавать и стиля не нарушать, так, неопределенно буркнул: мол, плохо выгляжу оттого, что освещение плохое, но слегка отодвинулся, к старой кожаной спинке прислонился и попытался смотреть передачу. Шла программа «Время». Вести из-за рубежа. Об S=F ничего. Там и корреспондент-то был дурак! А в остальном мире всюду, помнится, стреляли. Ольстер, Бейрут, Португалия…

Глаза у меня, натруженные за эти дни, побаливали, очки нужны были. Курьерша меж тем не отставала. То спрашивала: «Уот ду ю вонт, май дарлинг?» — учила английский, то комментировала происходящее на экране, требовала моего участия. Я машинально отвечал, подавал реплики, поправлял ее произношение… Хорошо было в этом углу! Старая диванная кожа необычайно тонко, особенно пахла — когда я сидел на этом диване, я не мог не думать о том, кто здесь спал… И курьерша тоже чем-то пахла — духами? — или мне так казалось и это пахло старое дерево (стены были обшиты дубовыми панелями).

Я прикрыл глаза, и вдруг внутренним взором ясно увидел, какова именно та общая перспектива, в рамках которой должна быть построена наша концепция относительно S=F, увидел коренную, глубочайшую ошибку Паутова. Нет, то была не ошибка, то было нечто гораздо, гораздо худшее!..

— В чем она, эта общая перспектива? — спросил я себя. — Очевидно: она — в развитии мирового революционного процесса, ведущего к образованию коммунистической цивилизации! В этом смысл мировой истории! Взгляните на карту. Неуклонно, одна за другой, все страны мира вовлекаются в орбиту этого процесса! «Ты славно роешь, старый крот»… В. И. Ленин писал: «Социальная революция не может произойти иначе, как в виде эпохи, соединяющей гражданскую войну пролетариата с буржуазией в передовых странах и целый ряд демократических и революционных, в том числе национально-освободительных, движений в неразвитых, отсталых и угнетенных нациях…» Исходя из того, что империализм связал воедино все части мира, находящиеся на различных ступенях исторического развития, Ленин сумел понять мир как целостность, как систему, а отдельные страны и регионы мира как элементы этой системы…