И тут меня осенило:

— Послушай, Александр, а может, ничего сложного и нет? А? Давай припомним с самого начала. «Вырубают» нашу капсулу — первый этап, так сказать, проверка на выживание. Далее — мнимая ворона Чернушка: не враждебно ли мы относимся к живым существам?

— А Обжора с Архимедом призваны выяснить, не враждебны ли мы к говорящим живым существам: к импульсивным бегемотам и рассудительным крокодилам?

— Брось ты!.. Но то, что к тебе возвращается чувство юмора, — это положительный симптом. Слушай, а может, все дело действительно в чувстве юмора, которое мы до сих пор никак не проявили?

— Допустим. А причем тогда медведь?

— Положим, проверка на… «удивляемость», так сказать. Иными словами, им интересно: как мы способны вести себя в самых нелогичных условиях?

— Что-то больно ловко у тебя получается. Не ты ли, случаем, их программу составлял? А как в твою схему несуществующая пустыня влезает? И невидимые облака?..

— Ах, Саша, как неладно, как все очень неладно. Одно знаю: мышки мы с тобой. Мышки в лабиринте. Белые такие, шустренькие. Тычемся розовыми носиками, авось на нужную кнопку надавим, тогда пожалуйста: и накормят, и напоят, и спать уложат… Спать уложат… Спать… — Я вздрогнул от неожиданной ассоциации. — Не мышки, а дети! Тебе не показалось странным, что из всех земных писателей они почему-то выбрали именно Маршака? Что, если они смотрят на нас, как на заигравшихся детей?!

— Тссс! — встрепенулся Александр. — Слышишь? Откуда-то сверху до нашего слуха донесся тихий свист. Мы выскочили из «жука». Все по-прежнему: оранжевый песок, утреннее — бутылочного стекла — небо, рыжие тени. А в самом центре небесной сферы, прямехонько над капсулой, трепыхался белоснежный лоскут.

— Неужели парашют? Костя, кричи «ура»! Нас нашли!

— Погоди, погоди… К нам летят — это верно. А ты точно помнишь, что на «Верблюде» есть парашютные зонды? Что они положены нам по нормировке класса «С»? Не ошибаешься?

Я вгляделся повнимательнее. Под белым куполом в стропах висел какой-то странный предмет — продолговатый, с непонятными отростками. Предмет… шевелился. А через несколько секунд и без бинокля стало ясно, что к нам спускается… огромный… не менее трех метров в длину… скорпион!

Да, именно скорпион. И я готов был поклясться, что звали его Колючка! По-видимому, «тест» вступал в последнюю фазу.

Чудовище приземлилось неподалеку, мягко спружинило на могучих мохнатых лапах и тут же мгновенно перекусило клешнями стропы. Парашют наполнился неизвестно откуда взявшимся ветром и унесся в небеса.

— Ну вот что, граждане хорошие, — с завываниями прорычал скорпион, — мне товарищи все о вас рассказали. Поэтому я вас сейчас съем!

Мне показалось, что я ослышался, и никак не среагировал на столь грозное заявление. А у Сашки в руках — ну что с ним поделаешь! — снова появилось оружие, на этот раз самое грозное — боевой лучемет.

— Химический лазер импульсного действия на углекислоте? — с видом знатока поинтересовался скорпион. — Ну-ка, дай сюда! — Он протянул внезапно удлинившуюся клешню и вырвал у изумленного Александра лазерное оружие.

— Так, так!.. — Колючка вертел лучемет перед глазами. — А, ерунда. Детские штучки. До позитронных излучателей вам еще далеко, — и отшвырнул ружье подальше в пустыню. — А это что? Разведывательная самоходная капсула типа РПТ-24, серийный номер 191, прозвище «жук»? Тоже хилая машина.

Скорпион ухватил клешней ногу нашего «жука», раздался режущий визг, и… капсула покосилась. Полноги как не бывало.

— Титаново-молибденовые сплавы. Так, так… — Колючка покосился на нас, если словом «покосился» можно передать выражение его шести бездонных выпуклых глаз. — Вы стойте, стойте! Вами я сейчас займусь. А обшивка из чего?

Загнутый хвост его вздрогнул, и жало с треском пронзило стенку капсулы. Образовалась круглая сквозная дыра с блюдце величиной. Хорошая, честно скажу, была обшивка — тройная броня высшей защиты.

— Тоже дрянь. Вы бы еще из фанеры капсулы делали… Э-эх, смех и грех! Сажают, простите, юнцов в какое-то корыто, посылают на незнакомую планету. Это же верная смерть. Дурак, что ли, ваш шеф?

Александр как-то судорожно задвигал руками. Я взглянул на него и понял: еще секунда — и он бросится врукопашную.

Превозмогая отвращение, я изобразил на лице полнейшую невозмутимость и приблизился к скорпиону, сделав вид, что хочу его пощупать. Колючка резко отскочил в сторону.

— Не замай! — угрожающе сказал он. — Ишь, смелый какой!

— Но мне же интересно! И вообще давно хочу спросить: как планета ваша называется?

— Ах, вот оно что! Наконец-то имечком поинтересовались, — в голосе скорпиона послышались мстительные нотки. — До сих пор оно вроде вам ни к чему было. Как же, «свое» придумали — Радость! Претензии-то сколько, самодовольства! А того не уразумели, что у планеты самоназвание есть, и вполне приличное. Мы ведь вашу Землю тоже назвать по-своему можем. И знаете, как это будет звучать? Жрпж'йонсшсу. Вариант, заметьте, приближенный, ибо половину наших звуков вы и передать-то не сможете! Не говоря уж об ультразвуковых дифтонгах. А то — Радость!..

— Хорошо, хорошо, ваша правда, — поспешил я согласиться. — Но куда же делась россыпь чудесных зеленых островков? И масса воды?

— Ах, острова?! Острова, значит? — Скорпион даже задохнулся от негодования. — Да вы на этих островах весь дерн содрали и леса пожгли своими зондами. А о том, что у нас на планете нет и никогда не было открытого огня, вам известно? А приходила ли вам в головы мысль, что гаревые проплешины остаются на почве восемьдесят ваших, сто пятнадцать наших лет!? Кстати, от траков гусеничных машин — я имею в виду высадку ваших тяжелых ботов — та же самая картина. И это без учета виртуальной — и очень опасной в островных условиях — эрозии!

— О-хо-хо! — Скорпион как бы потянулся, поджал под себя лапы и лег на песок. — Да разве только в неразумном огне дело? Вот вы себя «гостями» именуете, к Контакту готовитесь. Думаете, жестокие аборигены вам ловушку подстроили, испытывают вас, за мышек с розовыми носиками держат. А сами-то не испытываете ли нас? Вот почему на вас респираторов нет, а? Полагаете, раз наш воздух для вас пригоден и безвреден, значит, все в порядке? А ваша собственная микрофлора? Дыхание ваше? Страшно подумать — легионы микроорганизмов извергаете вы при каждом выдохе, кашле, чихе. Для вас-то они безобидные, даже жизнетворные, а для нас? Ничего себе «подарочек»! Погостят двое таких, как вы, а оставленные бактерия или вирус косят население всей планеты. А естественные отправления — пот, фекалии, моча? Этим-то зачем вы нас потчуете? Разве вам неизвестны регенеративные циклы? Но вы их приберегаете для космоса: боитесь задохнуться от собственных отходов на корабле. А на чужой планете, мол, можно и так. Посмотрите, сколько мусора только вы вдвоем понабросали!

В полном смятении мы огляделись вокруг. И словно впервые увидели: хлама действительно много. Я покраснел, как нашкодивший ученик. А скорпион продолжал выговаривать:

— Пошли дальше. Вот, скажем, выхлоп двигателей вашего «жука». Я имею в виду не реактор — радиационная защита у вас ничего еще, терпимая, — а движки на уплотненном топливе. Вы полагаете: мол, газы и газы, а мы считаем — яд! Сходство состава атмосферы еще не всё: биология не атмосферой определяется. Об этом вы даже не задумались. Не подумали и о том, что метаболизм у нас может быть отличным от вашего…

Теперь о зондах. Они падают и оставляют ионизационный след. На кой черт, простите, нам ваша ионизация? Несколько таких пробоев атмосферы, и рождаются ураганы. Да-да, именно ураганы! Погодная механика у нас тоже своя. А справиться со штормами мы можем не всегда. Вот и получается бедствие: у нас уничтожены ветрами — сломаны и повалены — десятки садов, на трех островах разрушены здания. Ничего похожего за сотни лет мы не помним.

Разберем и такой вопрос. Высаживаетесь вы на какой-нибудь остров и нас до поры не обнаруживаете. Что предпринимаете? Известно, что — исследовательскую разведку. Бурите почву, верно? А у нашей растительности единая и очень нежная корневая система. Почву мы вообще не дырявим! Ни в поисках топлива, ни в поисках минералов. Все, что нужно, нам дают леса и океан. Ваши следующие шаги? Сейсмограммы: мол, надо выяснить взрывами структуру пород. В итоге то, что вы называете цунами. О дальнейших анализах и говорить страшно: жесткое излучение, мегамасс-спектроскопия, биотомия… Я уж не упоминаю о вашей отваге, готовности к самопожертвованию и привычке к боевым действиям: чуть что непонятное — сразу же лазерные ружья наизготовку, лучевые пушки на «товсь» — и бей, круши злого врага, отражай нападение! Нападение кого? У нас же ни хищников, ни варваров каких-нибудь и в помине нет.