Музеем "Дом бояр Романовых" мы обязаны Александру II. Взойдя на престол, он повелел возобновить палаты, к тому времени утратившие былой вид и великолепие. Их воссозданию придавалось государственное значение. Придворному архитектору Федору Рихтеру царь разрешил сломать каменные наслоения, изуродовавшие постройку. И дал надстроить над каменными этажами деревянный терем, какой завершал обычно боярские палаты в Москве. Богатые любили жить в дереве, а не камне.
По случаю начала работ при большом стечении народа к "праотеческому дому" прибыл император. Митрополит Филарет встретил его с крестом в руке, вкладом матери царя Михаила. Прежде чем Александр II положил первый кирпич, известные историки и археологи опустили в закладное место русские золотые и серебряные монеты, современные и древние. В том числе те, которые чеканились при Михаиле Романове, "в знак того, что в означенном доме родился и возрос этот государь". Видные ученые ХIХ века в этом факте не сомневались. Засомневались после 1917 года. Новой власти было не по душе, что здесь выставлялись реликвии дома Романовых. Экспонировались печать царя, "владетельная булава Михаила Федоровича с лазоревым камнем на верхушке, его посохи, сабли и щит из кожи, украшенной драгоценными камнями". Стены заполняли картины избрания на царство. На одной представал крестный ход в Кострому, где жил в Ипатьевском монастыре с матерью-монахиней Михаил. На другой картине верноподданно изображалась торжественная встреча его у Сретенских ворот. "Пролетариат" навел революционный порядок в "Доме бояр Романовых". Его закрыли, а к пятилетию диктатуры открыли под названием "Дом боярина ХVII века" с другой экспозицией. Далее переименовали в "Музей боярского быта". Потом, не мудрствуя лукаво, окрестили палаты просто "Музеем фондовых выставок Государственного Исторического музея". После поворота колеса истории в 1991 году у музея появилось двойное название "Палаты в Зарядье" и "Дом бояр Романовых".
Монументы царям у нас начали устанавливать со времен Екатерины II, воздавшей должное Петру. Между тем и его прадед, и дед заслуживают высокой чести. При Филарете и Михаиле в Кремле заново расписаны все соборы. Рядом с Иваном Великим поднялась названная именем патриарха - Филаретова звонница. Над Спасской башней возвысился шатер, а под ним "англичанин-мудрец" установил куранты, радующие поныне боем колоколов. Михаил построил Теремной дворец, красота которого спасла царский чертог в новые времена. Жаль только, увидеть его редко кому теперь удается. При Филарете Патриарший дворец заблистал, как царский. Михаил возводил в Коломенском "восьмое чудо света", изумительный деревянный дворец. (Его обещает воссоздать Юрий Михайлович, очарованный "историей и культурой".)
А на Варварке эти "великие государи", отец и сын, построили каменный Гостиный двор там, где и сейчас торгуют. В родовой усадьбе основан ими монастырь. Ему пожаловали Романовы двор со всеми постройками, одарили вотчинами и угодьями покойной инокини Марфы, бывшей жены патриарха и матери царя. На месте маленькой церкви Знамения поднялся пятиглавый собор. Над ним витает тень боярина Ивана Милославского, некогда патрона этого храма. Его двор находился поблизости на Варварке. Возвышением собора Знамения он явно угождал Рома- новым. Купола в небе напоминают о головокружительной высоте, которую занимал боярин в Кремле. Этот родственник царя, женатого в первом браке на Милославской, властвовал и при Алексее Михайловиче, и при его сыне Федоре, и при его дочери царевне Софье. Правил и боролся не на жизнь, а на смерть с Нарышкиными, другой партией власти. Она породнилась с царем вторым его браком с Натальей Нарышкиной, родившей Петра. В той схватке вокруг трона рубили головы, летели на пики стрельцов обреченные. Древний род Милославских пресекся в конце ХVII века, оставив по себе след в анналах истории и на Варварке - собором Знамения Пресвятой Богородицы. А род Нарышкиных дал имя самому роскошному стилю архитектуры Москвы конца ХVII века - "нарышкинскому барокко".
В кладке монастыря случайно нашли замурованный архив. И поэтому нам известны имена его зодчих. Ими были два мастера из Костромы - Федор Григорьев и Григорий Анисимов "с товарищи", исполнившие заказ за 850 рублей. Под пятью куполами - две церкви, одна над другой. Самой чтимой считалась икона Знамения новгородского письма ХVI века, украшенная золотом, серебром и драгоценными камнями. Романовы до воцарения в Москве служили в Новгороде и оттуда привезли образ, почитая за то, что "было от сея иконы знамение". Известно хорошо, какими другими иконами и книгами времен первых Романовых славился монастырь. Его настоятелем служил Серапион Машкин, философ и математик, друг Павла Флоренского. Этот расстрелянный философ и богослов, физик, математик и инженер написал и издал в 1917 году в Сергиевом-Посаде "Данные к жизнеописанию архимандрита Серапиона (Машкина)". Там содержатся "данные" о настоятеле и монастыре, переживших нашествие Наполеона. Самое большое горе испытала обитель в годы правления Ленина и Сталина. Ленинцы ограбили ризницу, а сталинисты превратили собор и кельи в коммунальные квартиры.
ГДЕ СПАЛ КАСЬЯН
Здания слева и справа Варварки выглядят так, будто стоят на разных улицах. Палаты и церкви тянутся вереницей с одной стороны. Торговые и доходные дома - с другой. Была еще одна особенность, утраченная в годы "сталинской реконструкции". Под нечетными номерами насчитывалось 15 владений. Под четными - 42! Теперь их втрое меньше. Почему? Сломали массу зданий, когда строили "Россию".
Среди пятнадцати владений значатся Средние торговые ряды, не утратившие масштаба и в ХХI веке. О них стало известно после того, как московские купцы соорудили на Красной площади белокаменный дворец, служивший Меркурию. "Если и уступают Средние ряды по красоте и изяществу зданию Верхних торговых рядов, то это объясняется техническими затруднениями при их сооружении, так как уклон от Никольской улицы к Варварке разнится на 10 аршин. Кроме того, помещения в этих рядах приспособлены преимущественно к оптовой торговле", - так констатировал "Спутник москвича" 1894 года.