Дверь отворила женщина. Увидев Оджо, она воскликнула:

— Наконец-то арестованный! Но какой он маленький!

— Дело не в росте, дорогая Толлидигль. Главное, что это — арестованный, — сказал Солдат. — А поскольку это тюрьма, а ты тюремщица, мой долг — передать его тебе в руки.

— Верно. Входите, а я выпишу на него квитанцию.

Они вошли в дом и прошли через холл в круглую комнату, где женщина сняла балахон с Оджо и добродушно на него посмотрела. Оджо восхищенно озирался — он никогда еще не бывал в таких роскошных хоромах. Купол-потолок был из цветного стекла с красивым рисунком. Стены были обшиты золотыми пластинами и украшены драгоценными камнями огромных размеров и самых разных цветов. Кафельный пол был покрыт мягкими коврами. Мебель была отделана золотом и обита атласом и парчой. Она состояла из диванов, кресел-качалок и табуреточек. Были там столы с зеркальной поверхностью, а также шкафы, уставленные разными редкостными вещицами. У стены стоял шкаф с книгами, а напротив был другой шкаф со всякими играми.

— Можно я немножко побуду здесь, а потом уж пойду в тюрьму? — умоляюще попросил Оджо.

— Так это же и есть твоя тюрьма, а я — тюремщица, — отвечала Толлидигль. — Сними с него наручники, Солдат. Ведь отсюда нельзя убежать.

— Знаю, — отвечал тот и снял их с Оджо.

Женщина нажала кнопку в стене, и тотчас же загорелась большая люстра, подвешенная к потолку. Это было кстати, потому что за окном стемнело. Затем она села за стол и спросила:

— Как тебя зовут?

— Оджо Невезучий, — отвечал за мальчика Солдат с Зелеными Бакенбардами.

— Невезучий? Ну тогда все понятно, — сказала женщина. — В чем заключается его преступление?

— Нарушил закон Страны Оз.

— Так, вот квитанция, Солдат. Теперь за узника отвечаю я. Я очень рада, ведь впервые за время моей работы у меня появился узник! — сказала женщина с явным удовольствием.

— У меня тоже! — усмехнулся Солдат. — Но мой долг исполнен, и теперь я вернусь к себе и напишу рапорт Озме, что я сделал все, что должны были сделать Армия, Полиция, а также Телохранитель правительницы Страны Оз. Ведь все это я в одном лице.

С этими словами он кивнул Толлидигль и Оджо и удалился.

— А теперь, — сказала женщина, — мне надо тебя покормить. Ты небось проголодался. Что хочешь: запеченную рыбу, омлет с джемом или бараньи отбивные с подливкой?

Оджо подумал и выбрал отбивные.

— Отлично. Я скоро приду, а ты пока развлекайся сам, — сказала женщина и удалилась.

Оджо был сильно удивлен. Не только это помещение совершенно не походило на тюрьму, но и обращались с ним не как с арестантом, а как с гостем. На окнах не было задвижек, в комнате имелось три двери, но ни одна из них не была заперта. Оджо осторожно приоткрыл одну из них — за ней был коридор. Он и не думал о побеге. Его тюремщица оказывает ему доверие, зачем же ее подводить? Более того, ему готовят горячий ужин, и тюрьма оказалась очень даже приятной. Оджо взял из шкафа книгу и сел в кресло посмотреть картинки. За этим занятием его и застала женщина. Она принесла большой поднос и стала расстилать на столе скатерть. Ужин оказался восхитительным.

Пока он ел, Толлидигль сидела рядом с вышиванием. Когда Оджо поел, она унесла тарелки и стала читать ему вслух историю из книжки.

— Это действительно тюрьма? — спросил Оджо, когда женщина закончила читать.

— Ну да. Это единственная тюрьма в Стране Оз.

— А я — заключенный? т — Господи, ну конечно!

— Тогда почему тюрьма такая роскошная, а вы так со мной добры?

Толлидигль явно удивилась вопросу, но ответила серьезно:

— Мы считаем, что заключенному не повезло — причем в двух отношениях. Потому, что он сделал что-то противозаконное, и потому, что его лишили свободы. Поэтому мы и должны обращаться с ним по-доброму. Иначе он ожесточится, озлобится и не станет раскаиваться в своем проступке. Озма убеждена, что тот, кто совершает проступки, делает это потому, что не обладает силой духа и мужеством. Вот мы и сажаем его в тюрьму, чтобы он окреп духом и обрел достаточно сил, чтобы противостоять искусу нарушения закона. Доброта делает людей сильными духом и храбрыми — вот мы и относимся по-доброму к нашим арестантам.

— А я-то думал, что с арестантами всегда обращаются грубо в наказание, — сказал после некоторого раздумья Оджо.

— Что ты! — вскричала Толлидигль. — Провинившийся и так наказан сознанием того, что поступил дурно. Разве ты не раскаиваешься, Оджо, в том, что нарушил закон?

— Я… я такой же, как и все прочие люди…

— Если тебя признают виновным, ты, конечно, будешь вынужден как-то искупить вину, — сказала женщина. — Я не знаю, что сделает с тобой Озма, — впервые в этой стране кто-то нарушил закон. Но знай: она проявит милосердие и справедливость. Жители Изумрудного Города слишком довольны судьбой, чтобы совершать проступки, но ты, наверное, из какого-то дальнего уголка и, толком не зная, какая удивительная у нас правительница, неосторожно нарушил закон.

— Да, — признал Оджо. — Я прожил всю жизнь в густом дремучем лесу и не видел ни одной живой души, кроме дяди Найди.

— Я так и подумала, — сказала Толлидигль. — Но хватит разговоров. Давай-ка поиграем в какуюнибудь игру.

Дороти Гейл сидела в одной из своих комнат в королевском дворце. У ее ног, свернувшись клубочком, лежала черная косматая собачка с блестящими глазками. На девочке было белое платье и никаких украшений, если не считать изумрудно-зеленой ленточки для волос. Роскошь, окружавшая эту девочку, ничуть ее не испортила. Когда-то Дороти жила в канзасских степях. Но на роду ей было написано стать путешественницей, и, несколько раз побывав в Стране Оз, она в конце концов осталась в ней навсегда. Ее лучшая подруга Озма так полюбила Дороти, что отвела ей покои в своем дворце. Озма также доставила сюда из Канзаса единственных родственников Дороти — дядю Генри и тетю Эм. Дороти знала почти всех в Стране Оз. Это она нашла Страшилу, Железного Дровосека, Трусливого Льва и Тик-Тока. Хотя она и стала принцессой, но не важничала и оставалась все той же милой и доброй Дороти Гейл из Канзаса.

Дороти читала книгу, когда к ней вошла служанка Джелия Джемм и сообщила, что ее хочет видеть Косматый.

— Пусть приходит, — сказала девочка.

— Но с ним какие-то престранные существа, — заметила Джелия. — Я таких отроду не видывала.

— Неважно. Пусть приходят все, — сказала Дороти.

Но когда дверь отворилась и в ее комнату вслед за Косматым вошли Лоскутушка, Вузи и Стеклянный Кот, Дороти ошеломленно уставилась на гостей. Особенно поразила ее Лоскутушка: Дороти сперва не могла взять в толк, настоящая ли это девушка, или кукла, или вообще привидение. Тотошка, песик Дороти, подошел к Лоскутушке, обнюхал ее, но тотчас же снова улегся, давая понять, что тау кие создания его совершенно не интересуют.

— Мы не знакомы, — обратилась Дороти к Лоскутушке. — Расскажи, откуда ты.

— Я? — переспросила та, глядя не на Дороти, а на ее комнату. — Думаю, что из лоскутного одеяла. А зовут меня Заплатка. Теперь ты знаешь обо мне все.

— Не совсем, — улыбнулась Дороти. — Расскажи, как тебя оживили.

— То была пара пустяков, — отвечала Заплатка, усаживаясь в кресло и подпрыгивая на его пружинах. — Марголотте понадобилась служанка, вот она и смастерила меня из старого, ненужного лоскутного одеяла. Набила ватой, пришила две пуговицы вместо глаз, сделала из красного плюша язык, а из бусин — жемчужины-зубы. Кривой Колдун изготовил Оживительный Порошок и посыпал им меня — вот я и ожила. Я — очень разноцветная. Воспитанный и образованный господин по имени Страшила сказал, что я самое красивое существо в Стране Оз. Я ему верю.

— Ты уже познакомилась со Страшилой? — спросила Дороти, слегка оторопев от такого краткого рассказа.

— Да, он прелесть!

— У Страшилы много прекрасных качеств, но ты меня огорчила историей о Кривом Колдуне. Озма будет вне себя от гнева. Опять он взялся за магию. Она же велела ему перестать!