— Доченька, священники и я поклоняемся разным богам, — отвечает он мне, когда я пытаюсь его убедить. — Не настаивай. Ты меня обидишь. Это вещи, которые, повзрослев, ты, возможно, поймешь, если только не будешь очень похожа на свою маму.

Тогда я вынуждена сказать ему, что надеюсь, что никогда не пойму «этих вещей», но что я не могу одобрять идеи, которые разделяют моих родителей, которых я одинаково люблю. И именно эти идеи мешают папе благословить мою помолвку.

— Доченька, — ответил он мне, — я не имею права препятствовать твоему браку и не хочу прибегать к родительской власти. Но не проси меня благословлять решение, которое мне неприятно. Все, что я могу сделать, так это пожелать тебе не сразу в нем раскаяться.

19 октября

Сегодня утром я спросила папу, в чем он может упрекнуть Робера. Сначала, поджав губы, он долго молча смотрел на меня, а затем произнес:

— Доченька, я ни в чем его не упрекаю, он просто мне не нравится. Если я тебе скажу почему, ты будешь возражать, потому что ты его любишь, а когда любишь человека, видишь его не таким, каков он есть.

— Но именно потому, что Робер такой, какой есть, я его и люблю! — воскликнула я.

— Робер подпевает аббату, твоей матери, тебе и, боясь, самому себе тоже, что еще серьезнее!

— Ты хочешь сказать, что он не верит в то, что говорит!

— Нет, нет, я верю, что он в это верит. Просто я сам в это не верю.

— Но ты, папа, не веришь ни во что!

— Что же ты хочешь? Таких людей, как я, твоя мать называет скептиками.

И на этом мы замолкаем, ибо подобные разговоры лишь расстраивают нас обоих. Бедный папа! Надеюсь, что Робер сможет его убедить… Со временем. Он проявляет в отношениях с папой такое терпение, такую гибкость, такую находчивость… Он тщательно избегает всех спорных тем (впрочем, как и папа). Беседу с папой он называет танцем с яйцами, потому что надо уметь ловко делать пируэты среди деликатных вопросов, стараясь при этом их не задеть. Но как мне хочется, чтобы папа услышал Робера, когда он беседует со мной в его отсутствие. Я чувствую, что при папе он сдерживается, но, как только он расходится, он весь оживляется и иногда говорит такие прекрасные вещи, что мне хотелось бы их тут же записывать. И при этом он может быть таким остроумным, таким смешным. Как на днях сказала Ивонна де Берр, «его можно слушать бесконечно». Это было в прошлый четверг, мы с Робером обедали у наших родственников. Морис де Берр и папа ушли сразу же после обеда, а Робер нам долго рассказывал о Перпиньяне, о тщеславии жителей провинциального города, которое он так удачно подметил, об обстановке, в которой он жил и в которую ни за что не хотел бы вернуться, даже если бы в награду ему предложили королевство. Слушая его рассказы обо всех этих своеобразных людях, составлявших круг общения его родителей, я сожалею, что не смогла с ними познакомиться, но понимаю, что на человека изысканного, такого, как Робер, подобное общество действует удушающе. Стремясь вырваться из этой атмосферы, вначале он хотел постричься в монахи, так как он с детства очень набожен, но затем понял, что мог бы принести больше пользы в мирской жизни. Аббат Бредель одобряет его, и я согласна с ним, когда он, цитируя Евангелие, говорит, что «зажегши свечу, не ставят ее под сосуд». Когда слушаешь Робера, возникает непреодолимое желание сделать так, чтобы его слышало как можно больше людей. Здесь я не могу быть ревнивой, и желание наслаждаться в одиночку этим кладезем мудрости мне кажется святотатственным. Цель моей жизни должна заключаться в том, чтобы всеми силами помогать ему проявить себя.

На будущей неделе мы должны нанести несколько визитов. Я буду рада представить его нашим друзьям.

26 октября

В последние дни я веду такую бурную жизнь… Я надеялась, что смогу каждый день находить немного времени для дневника. Но мне не хватает не только времени. Даже в те моменты, когда я оказываюсь одна, я не могу больше спокойно собраться с мыслями. Я оказалась в водовороте: визиты, магазины, ужины, спектакли. К счастью, несмотря на траур, Робер не боится меня повсюду сопровождать, поскольку, как он говорит, для искренних чувств приличия не существуют. Впрочем, я думаю, что счастье, которое он испытывает от того, что его любят, перевешивает его печаль. Он сопровождает меня по магазинам и заказывает для меня массу вещей, которые, как он пытается меня убедить, нам очень пригодятся. Это его чрезвычайно забавляет, и он так откровенно радуется возможности баловать меня, что я не особенно настойчиво пытаюсь его остановить. Мы вместе выбрали чудесное кольцо, которое, я должна признаться, мне безумно нравится, и я не устаю им любоваться. Но когда он решил подарить мне еще и браслет, я наотрез отказалась, хотя, пытаясь меня убедить принять подарок, он мне говорил, что покупку драгоценностей следует рассматривать не как трату денег, а как «капиталовложение» (именно это слово он употребил). Затем он мне объяснил, что драгоценные камни и металлы «должны подняться в цене». Я отказывалась, говоря, что мне все это безразлично, и из-за этого мы немного поспорили. Конечно, с моей стороны было не совсем любезно говорить ему, что кольцо мне все равно понравилось бы, даже если бы я не знала, что оно очень дорогое. В ответ он воскликнул:

— Это все равно что признаться в том, что ты предпочитаешь подделку.

Потом, как всегда — именно это является в нем самым интересным, — он развил эту тему и рассмотрел ее с «общей точки зрения», единственной, которая для него важна.

— Сейчас так хорошо имитируют жемчуг, что отличить подделку от настоящего практически невозможно, — объяснил он мне, — но настоящий жемчуг стоит целое состояние, а подделка лишь имеет видимость ценности.

Обладая прекрасным вкусом, он хочет присутствовать на примерке моих платьев и с удовольствием спорит с портнихами. Выбирать мне шляпы мы отправились вместе. Мне трудно привыкнуть к новым формам. Робер считает, что они мне очень идут, но, когда я вижу себя в зеркале, я себя не узнаю. Думаю, что это дело привычки и что, как он говорит, вскоре я не узнаю своего девичьего лица. Вообще я нахожу, что он выбирает слишком красивые вещи, но понимаю, что он хочет, чтобы я была украшением ему, и что уже сейчас я не имею права на скромность, Но аббат знает, что в глубине души я остаюсь скромной и что главное — именно это. Каждый день я заново удивляюсь своему счастью и не перестаю считать себя недостойной его. Иногда я боюсь, что Робер преувеличивает мои достоинства, но, может быть, любовь даст мне возможность подняться до его уровня. Всем сердцем хочу этого и прилагаю для этого все свои силы. А он мне в этом так терпеливо помогает!

30 октября

Робер поразителен, он поддерживает отношения с массой знаменитостей и знаком со многими людьми из всех слоев общества. Это позволяет ему оказывать услуги тем, кто к нему обращается. Он говорит, что великая мудрость жизни заключается в том, чтобы никогда не просить ничего, если не уверен, что твою просьбу выполнят. Но, поскольку те, кто ему обязан, ни в чем ему не отказывают, а он не просит ничего лишнего, он легко получает все, что хочет. Он вхож повсюду, и, куда бы я с ним ни пришла, к нему сразу же тянутся руки. Я просила его представить мне только его настоящих друзей; но, даже недостаточно хорошо зная его, трудно не стать его другом, а так как он в курсе всех событий, он способен говорить с кем угодно и о чем угодно, как о своем любимом деле. По правде говоря, не думаю, что у него есть близкие друзья. Однажды я его спросила об этом. Не дав прямого ответа, он сказал, нежно обняв меня: «Дружба — это преддверие любви».

И действительно, сегодня мне кажется, что то чувство большой дружбы, которое еще вчера я испытывала к Розите и Ивонне, оказалось временным и что моим первым настоящим другом стал Робер.

Он хочет сделать папе сюрприз, добиваясь для него ордена. Очень хорошо зная начальника канцелярии министра просвещения, он утверждает, что ему это будет очень легко сделать. Папа, конечно, не откажется, и я думаю, что в глубине души это доставить ему огромное удовольствие. Я нахожу прекрасным, что Робер думает о папе и не просит ордена для себя. Но он этому не придает значения, так как знает, что получит его, как только захочет. Слушая его беседы с замечательными людьми, с которыми он меня знакомит, я сознаю собственное невежество и настолько боюсь, что ему будет за меня стыдно, что едва осмеливаюсь участвовать в беседе. Я попросила его составить мне список книг, которые мне следует прочитать, как только у меня будет немного времени… но когда это будет? Мы решили пожениться в конце января. Мне кажется, что это еще ужасно нескоро, однако дни летят с пугающей быстротой. Сразу же после свадьбы мы отправимся в Тунис. Это будет не просто развлекательная поездка. Роберу там принадлежит часть капитала в одном сельскохозяйственном предприятии, деятельность которого он хочет проконтролировать. Он говорит, что нет большего удовольствия, чем то, которое можем принести выгоду. Его ум никогда не бездействует. Он постоянно занимается самообразованием и умеет все повернуть в свою ползу.