Психолог произнесла, словно повторяя заученные фразы из учебника:

- Преобладание в рисунках вашего ребенка серых или черных тонов – очень тревожный знак. Это может свидетельствовать о плохом настроении, отсутствии жизнерадостности, страхах, с которыми ребенок не может справиться самостоятельно. Об испытываемом Аней психологическом дискомфорте и тайных страхах также свидетельствуют лишние элементы в рисунке, отсутствие конечностей у нарисованных фигур, агрессивное выражение лиц…

Я тревожно вглядывалась в рисунок, отмечая те элементы, о которых говорила психолог.

- На мой вопрос о том, что больше всего в жизни боится ваша дочь, она сначала отказалась отвечать, но потом сказала, что её пугают гномы. Но, как мы можем видеть, свою семью она изобразила тоже в виде гномов. Это тоже настораживает, вы согласны со мной?

- Ничего не понимаю, - растерянно пробормотала я. – Я всегда была уверена, что Аня любит гномов.

- Насколько я знаю, вы воспитываете девочку одна? – спросила Алина Аркадьевна, вновь поправив очки.

Вопрос был совершенно бестактным, но понимая, что речь идёт о благополучии моей дочери, я ответила прямо:

- Да, мы с мужем в разводе и живём отдельно. Какое отношение имеет это к её рисункам?

Алина Аркадьевна удовлетворённо кивнула, словно мои слова подтвердили её подозрения.

- Видите ли, - откашлявшись произнесла она. – Насколько я понимаю, в вашей семье сейчас четыре человека. Вы, Аня, родители вашего мужа. – Девушка поочерёдно коснулась каждой из фигурок, обозначая, где кто есть. - Ну, собаку в расчет не берём. Но на рисунке изображены пять фигур! Как вы считаете, пятый гном – он не может быть вашим мужем?

У меня неприятно засосало под ложечкой, в груди появилось непонятное чувство тревоги.

Заметив мою реакцию, психолог продолжила:

- Как давно вы развелись? Три года назад? Аня к тому времени была уже довольно большой девочкой. Дети всегда болезненно воспринимают развод родителей, причём очень часто их реакция на разрыв отношений проявляется не сразу, а спустя какое-то время, иногда довольно долгое.

Алина Аркадьевна перевела дух и набросилась на меня с новыми вопросами.

- Каким человеком был ваш муж? Он обижал Вас или Аню? Насколько я понимаю, он продолжает контактировать с дочерью?

О, чёрт. Каким человеком он был? Замечательным, нежным и любящим. Его уход был для меня полной неожиданностью. Впоследствии я мучительно пыталась вспомнить, когда появились первые сигналы о том, что в наших отношениях что-то пошло не так… И – не смогла. Когда он заявил, что полюбил другую женщину и не может больше оставаться со мной, я едва не сошла с ума. Не знаю, как я смогла бы пережить развод, если бы не поддержка свёкра и свекрови, и если бы рядом не было Ани. Я ведь до сих пор не перестала любить Сергея. Поэтому, наверное, и не пытаюсь найти нового мужа себе и нового отца для Ани. Наверное, в глубине души всё ещё надеюсь, как дура, что муж одумается и вернётся.

Вот только своего бывшего я могла бы обсуждать разве только с лучшей подругой, да и то после пары бокалов мартини. Я не собиралась делиться своими личными проблемами с едва вступившей во взрослую жизнь девочкой, которая мне годится… Нет, не в дочери, конечно, не настолько я стара. Но в младшие сёстры – точно.

Алина Аркадьевна расценила моё мрачное молчание как подтверждение правоты своих выводов. Она увлечённо продолжила:

- Я спросила у девочки, как зовут этого гнома. И она ответила… - психолог порылась в своих бумагах, - Не могу вспомнить, подождите секунду, я где-то записала… Вот, нашла. Его зовут Шмэйбьюлок! Вам не кажется странным, что она придумала ему такое имя?

Я несколько секунд оторопело молчала. Затем откинулась на спинку стула и облегчённо расхохоталась. Психолог недоумённо воззрилась на меня, соображая, видимо, не сошла ли я с ума у неё на глазах, прямо в её кабинете.

- Простите, я должна была раньше сообразить. - отсмеявшись, пояснила я. - Так зовут гнома в мультике «Гравити Фоллз». Никто не может это имя запомнить. И так зовут ещё одного гнома, любимую мягкую игрушку моей дочери. Так что на рисунке она его не душит, а обнимает. Уж извините, художник из Анюты действительно неважный. Она с этим гномом спит, если это важно упомянуть. Это ведь нормально, когда восьмилетняя девочка спит в обнимку с мягкой игрушкой и изображает её на рисунке? Или это проявление скрытых страхов?

Девушка выглядела растерянной.

- Мультфильм? – переспросила она.

Теперь психолог выглядела совершенно растерянной. Утратив уверенность, стала ещё больше похожа на девочку-старшеклассницу. Мне даже стало немного жаль её.

- Алина Аркадьевна, простите за вопрос, у вас есть дети?

Девушка стянула с носа очки и принялась их судорожно протирать.

- Нет. У меня есть парень, с которым мы встречаемся, но мы пока ещё не думали о браке. И о собственных детях - тем более…

- Всё понятно. – Я поднялась с кресла. – Пожалуй, мне пора идти. Конечно, я поговорю с Аней.

- Подождите! Я хотела бы вам посоветовать, как избавиться от Аниных страхов!

- Я это и без вас знаю. Страхи надо нарисовать, а потом порвать на мелкие кусочки, чтобы они навсегда исчезли. – Я взяла со стола рисунки, смяла их в плотные комки и аккуратно опустила в стоящую у стола мусорную корзинку. – Уж простите, Алина Аркадьевна, но психоаналитик из вас неважный.

Разделавшись таким образом с собственными страхами, я вежливо распрощалась и покинула кабинет.

Телефонный звонок заставил меня вынырнуть из раздумий.

- Мамочка! Ты уже освободилась? Бабушка просила купить тебя корм для Альмы. И для нас что-нибудь вкусненького тоже купи!

- Анюта! Подожди, - перебила я, - Объясни мне, почему рисунки, которые ты вчера у психолога нарисовала, получились такие мрачные?

- Ну, мамочка, я ж тебе сказала утром, у меня сломались все цветные карандаши, кроме красного, зелёного и чёрного. Вот я ими и рисовала. Но ты не переживай, дедушка уже все карандаши заточил.

- А почему ты сказала психологу, что боишься гномов, ты же их обожаешь?

- Я ответила ей, что ничего не боюсь, но она ко мне привязалась, начала объяснять, что такого быть не может. Что каждый человек чего-нибудь да боится. Ну, я и сказала про гномов, чтобы она от меня отстала и отпустила домой. Мамочка! Пока! Я должна бабушке помочь, - и в трубке послышались короткие гудки.

Похоже, с моёй дочерью действительно всё в порядке.

И чего я так боялась?