- Ну что? Пишет ученый? - спросил Игорь Васильевич у Белянчикова, когда тот вошел в кабинет.

- Пишет. Почерк, я вам скажу, у него каллиграфический. Нам бы его на полставки протоколы оформлять.

- А по мне, так следовало ему в колонии месяцев шесть стенгазету выпускать "Солнце всходит и заходит", - проворчал Корнилов. - Только ничего ему не будет. Скорее всего он действительно свои иконы с Озерной унес.

- Чьи бы ни были, а выходит, что он их спас, - сказал Юрий Евгеньевич. - Сгорели бы они за милую душу.

- Это ты, Юрий Евгеньевич, правильно заметил, - усмехнулся подполковник. - Коловращение жизни, как писал О'Генри.

- Игорь Васильевич, - спросил Белянчиков, - а почему ты решил, что Платонов не сбежал, а придет к нам?

- Стереотип мышления... Увидел Аристарх у меня фотографию мертвого Барабанщикова - воспользовался случаем и украл иконы. - Корнилов поморщился. - Свои не свои, но украл! Разницы-то почти никакой, - способ преступный. Поймали его с поличным. Платонов понял: не сумеет доказать, что иконы ему принадлежат, - попадет под суд. Я ему на это намекнул. Ну и подумал Аристарх Антонович, а если посадят? Пропала коллекция! Или реквизируют, или кто-нибудь из "друзей" утянет. Он же наверняка и друзей по своей мерке меряет. А тут возможность подвернулась коллекцию "спасти" отпустили домой. Я думаю, он свои лучшие иконы погрузил в машину и отвез в надежное место. Скорее всего в деревню. Я видел, машина у него вся в грязи.

- Так это только твои догадки? - разочарованно протянул Белянчиков.

- Догадки мои, товарищ майор, имеют реальное основание. Через час прочитаем опус Аристарха Антоновича - убедимся. А у тебя догадок никаких нет?

- Думаю, что ты меня снова к Рожкиной пошлешь.

- Правильно думаешь. Ее надо еще раз подробно расспросить. И про Барабанщикова, и про Аристарха Антоновича.

Белянчиков кивнул.

- На фото она Барабанщикова не признала, а фамилию могла слышать...

- Кстати, а где она живет? - вдруг спросил подполковник.

- В Озерках... Ну-ка, ну-ка! - спохватился Юрий Евгеньевич. - А Барабанщиков в Парголове. Соседи.

- Вот видишь. Еще одна деталь.

13

Объяснительная записка, которую Аристарх Антонович положил на стол Корнилову, начиналась словами: "Серьезно продумав свое поведение аа последние сутки, я пришел к выводу, что непреднамеренно совершил ряд неэтичных поступков. Прежде всего, воспользовавшись имевшимся в моем распоряжении ключом от дома гражданина Барабанщикова, я пытался забрать оттуда принадлежавшие мне редкие иконы XVII века. Кроме того, я нарушил данное представителям милиции слово о невыезде из города. Совершил я эти поступки, находясь в стрессовом состоянии, вызванном беспокойством о возможной утрате для общества уникальных произведений древнерусского искусства..." Подполковник читал объяснение Платонова со смешанным чувством удовлетворения и горечи. Удовлетворения от того, что он не ошибся в оценке характера этого человека, его действий. Платонов писал, что, опасаясь за свою коллекцию, решил отвезти иконы на сохранение к своей бывшей жене, в поселок Вырица. И горечь испытывал Игорь Васильевич из-за неискренности, полуправды, стремления вывернуться, которыми дышало каждое слово в записке. "Сообщаю Вам, что все случившееся явилось для меня горьким нравственным уроком. Готов понести любое моральное наказание".

"Согласен только на моральное наказание, - усмехнулся подполковник. А на большее не согласен. Ну и фрукт! Долго же придется из него правду вытягивать".

Дальше в записке Платонов опять писал о том, что он интеллигентный человек, пользуется уважением в НИИ и много делает для страны и народа. Сплошная лирика - как называл Корнилов такие пустые словоизвержения, и только один конкретный факт. Платонов указал фамилии и адреса двух человек, которые знают историю приобретения им икон, отданных на реставрацию и присвоенных Барабанщиковым.

- Значит, инженер Кузовлев и реставратор Мокшин могут подтвердить, что иконы, изъятые из вашего чемодана, принадлежали раньше вам? - спросил Корнилов, закончив чтение объяснительной записки.

- Да, - кивнул Платонов. - Я же написал. Они все подтвердят. Мокшина я приглашал к себе домой, показывал иконы. Просил отреставрировать.

- Он отказался?

- Да, сказал, работы невпроворот.

- А где вы приобрели их?

Платонов насупился.

- Аристарх Антонович, вы же обещали быть откровенным.

- Я купил их у Барабанщикова.

- За сколько?

- Я уже не помню. - Откровенность у Аристарха Антоновича получилась урезанной, но Корнилов хотел узнать, на какой основе строились отношения этих двух людей - погибшего и ныне здравствующего.

- Постарайтесь вспомнить.

- Я купил иконы несколько лет назад, - морщась, словно у него разболелся зуб, стал рассказывать Платонов. - В то время я еще не увлекался коллекционированием. Купил просто так. Олег предложил, я и купил. За двести рублей все три.

- Почему он предложил их вам?

- Он принес импортные лезвия и джинсы. Открыл портфель - я увидел, что у него там иконы. Выглядели они как рухлядь. Я спросил, что он собирается с ними делать. Барабанщиков говорит - купите. Сейчас это модно.

- А джинсы? Лезвия... Почему он их принес? Вы просили?

- Ну да! Этот Барабанщиков - типичный доставала. Его хаусмайором называют.

- Как, как?

- Хаусмайором. Ну... знаете, домашним майором. Он мог все достать, все дефицитные вещи. Импортные сигареты, кассеты к магнитофонам, даже хорошие стереосистемы. Имел, конечно, свой интерес, но зато удобно - не надо гоняться по городу в поисках дефицита. Приносит прямо на дом...

- Хаусмайор, - пробормотал Корнилов. - Действительно, удобно. А где же он доставал вам дефицит?

Платонов пожал плечами.

- И многие пользовались его услугами?

- Многие.

- Перечислите мне всех, кого знаете.

Платонов поморщился:

- Это, знаете ли, неудобно. Среди них есть мои друзья, солидные люди. Получится сплетня.

- Называйте, называйте. Преступление уже получилось, чего вам бояться сплетен.

Аристарх Антонович вздохнул и начал перечислять...

Фамилии Рожкина среди названных не было.

- Аристарх Антонович, а как вы все-таки объясните, что в вашем "дипломате" оказались чужие билеты в Москву? И эта древняя книга? Корнилов подвинул Платонову томик Евангелия, но Аристарх Антонович только искоса взглянул на него и отвернулся.