"Ну, это все можно будет выяснить по книге регистрации, - подумал Бугаев, но тут же спохватился. - Он ведь как Анатольев пишется. По краденым правам".

- Ну хоть отчество? - попросил он Валерия Сергеевича.

- Да мы с ним по имени... Олег и Олег. Он как-то раз своего знакомого привозил, доцента. Так тот его Олежкой звал.

- А где жил Олег?

- Не знаю.

- Может быть, кто другой из ваших знает? Могли дома ремонт делать...

- Нет, с Олежкой только я работал.

- А этот его знакомый, доцент? Где работает?

Бригадир улыбнулся.

- Где работает, не знаю. Но человек серьезный. На генерала похож.

- А зовут как? - с надеждой спросил Бугаев.

- Аристарх Антонович его зовут, - сказал Валерий Сергеевич, - чудное имя всегда хорошо запоминается.

- А фамилия у него не чудная?

- Нет, фамилия у него, как и у меня. Платонов.

Бугаев вздохнул с облегчением.

Расставаясь, он с чувством тряхнул руку Платонова.

- Валерий Сергеевич, договорились? О нашем разговоре - ни слова!

- Будет сделано, товарищ начальник. Приезжайте, тэо вам устроим по высшему классу.

- Приеду, - пообещал Бугаев. - Когда меня машиной премируют. За хорошую работу...

6

Участковому инспектору Мухину не давала покоя одна мысль - почему этот человек, разбившийся в церкви, оставил свои "Жигули" так далеко? За несколько километров от села. Да еще загнал машину в такие кусты, из которых ночью не сразу и выберешься. Своими сомнениями Владимир Филиппович поделился с гатчинским следователем Гапоненко, но капитан только усмехнулся.

- Что ж он, по-твоему, прямо у церковной стены их поставил бы? У всех на виду?

- Мог бы все же поближе. Тут с километр будет...

- Видно, тертый калач. Думал, что мы собаку пустим. А там - за ручьем. Прошел по воде, и конец.

Доводы капитана не успокоили Мухина. "Объяснить то все можно, - думал он. - А вот если в шкуру этого субчика влезть? Он же не на экскурсию пришел. За иконами! И тащить их в такую даль? А как ночью машину в кустах найти? Тут и свой, деревенский, заблудится, не то что дачник..."

Всех городских Владимир Филиппович называл дачниками. Без иронии, без подковырки - просто по привычке. Выросший в деревне, он привык к тому, что в их избе, да и у соседей летом всегда жили дачники. Орлино - село красивое. Огромное озеро плескалось прямо за огородами. В каждом доме плоскодонка. Чуть снег осядет под мартовским солнцем - дачники уже тут как тут. Ходят от избы к избе, спрашивают, не сдается ли.

Капитан Гапоненко уехал в Гатчину, оставив участкового один на один со своими сомнениями. Владимир Филиппович достал из письменного стола лист бумаги и в течение часа прикидывал, кто из односельчан чаще всего шляется по ночам. Первыми в список было занесено десятка полтора парней и девчат, два мужика, часто работавших на Дружной Горке в ночную смену, несколько доярок, совхозный сторож. Потом инспектор прикинул, кто мог оказаться ночью недалеко от церкви. Выходило, что все молодые. Рядом парк - их туда все время тянет, будто медом намазано. Одна доярка жила неподалеку. И конечно, сторож, но с ним Мухин уже говорил.

После того как список был составлен, инспектор сел на мотоцикл и поехал домой. Там он переоделся в штатское. Каждый раз, когда надо было поговорить с человеком по душам, неофициально, или Мухин предполагал, что его собеседник при виде милицейского мундира может потерять свое красноречие и забыть половину из того, что знал, он надевал штатский костюм.

Разговор с молодежью складывался до противности одинаково. Словно все они сговорились.

- Коля, - обращался инспектор к детине, которому, казалось, тесно в комнате. - Ты третьего дня в парке не гулял?

- А что, разве нельзя? - с наигранным удивлением спрашивал Коля. Мне шестнадцать еще по весне стукнуло.

- По ночам люди добрые спят, - для порядка говорил Мухин.

- Нет такого закона, - ухмылялся детина, и Владимир Филиппович, безнадежно махнув рукой, переходил к главному.

В разговоре с Любашей Федичевой инспектору повезло. Любаша, ученица десятого класса, приходилась Мухину дальней родственницей. Ее мать была двоюродной сестрой инспектора. Когда он спросил Любашу, не гуляла ли она ночью в парке, девушка залилась краской и опустила голову. Прежде чем Мухин добился от нее путного рассказа, она успела поплакать.

- Дядя Володя, вы только маме не говорите, - попросила Любаша. - Я ей сказала, что у подруги засиделась. У Таськи Зайцевой...

Делать было нечего, и инспектор скрепя сердце пообещал держать Любашину прогулку в секрете.

Любаша и рассказала ему, что когда проходили они с Толиком Ивановым мимо церкви, то видели легковую машину. Белую. Для того чтобы узнать имя Любашиного ухажера, Мухину пришлось еще раз дать клятву не проболтаться родителям.

- В котором часу машину видели?

Любаша пожала плечами.

- Домой ты когда пришла?

- В два.

- Хорошо помнишь?

- Еще бы! Мама мне такую истерику закатила.

Мухин осуждающе покачал головой.

- Когда машину увидали, шли в парк или уже из парка?

- Из парка. Мы потом у озера посидели чуточку и домой. Толик меня до прогона только довел. Вдруг бы мама встречать надумала.

Инспектор прикинул: от церкви до озера - минут пять. Там еще "чуточку" - значит, полчаса. От озера до Любашиного дома тоже минут десять. Выходило, что от часу до двух машина стояла у церкви.

- Вы, дядя Володя, не подумайте чего плохого, - сказала Любаша. - У нас все всерьез.

- Ладно, - помягчев, отозвался Мухин. - На свадьбу не забудь пригласить.

Толик Иванов после недолгого запирательства подтвердил рассказ своей подружки.

"Вот так-так, - размышлял участковый, шагая по вечернему селу домой. - Он, голубчик, в церкви лежал, а машина сама собой каталась? Или сначала он подъехал, осмотрелся, а потом машину в кусты отогнал. И все пехом?" Действия потерпевшего, по мнению Мухина, не соответствовали здравому смыслу.

В селе было тихо. Лишь под ногами шуршали листья. Кое-где в домах еще горел свет, да дрожащие голубые отсветы в окошках выдавали, что хозяева смотрят телевизор. На дальнем конце села за кладбищем лаяли собаки. С озера тянуло прохладой, сыростью, запахом смоленых лодок.