Идет Дежурный в красной фуражке.

Эй, Красная Шапочка! Ты когда же нам состав подашь девятичасовой?

Дежурный. Не пойдет девятичасовой. За Лихоборами путя перекладывают.

Солдат. Сколько ж это займет - перекладка?

Дежурный. Как закончат - так сообщат.

Солдат. Худо дело, это я в часть опаздываю, как пить.

Дежурный. Значит, опаздываешь. Сочувствую.

Крестьянин. Слышь-ка, а ведь дорога у тебя - двухколейная.

Дежурный. Ну?

Крестьянин. Ну так Лихоборы - где они? Рукой подать. А встречный только еще от Приморского отошел. Неужто наш не проскочит?

Дежурный. Внеси предложение. В трех экземплярах. Обсудим, решим. Может, я тогда под свою ответственность и крушение смогу взять. (Идет дальше.)

Солдат (вскочил). Постой, друг. Заверь-ка мне увольнительную. Напиши, что опаздывает поезд.

К р е с т ь я н и н. Да уж, выручи солдатика.

Дежурный. Это - с дорогой душой. Где? Вот тут?

Солдат. Ну, пониже...

Дежурный надел очки, достал авторучку. Крестьянин подставил спину.

Дежурный (помахал пером). Я лучше на обороте напишу.

Солдат. Валяй на обороте.

Дежурный (помахал пером). Чего бы твердого подложить...

Крестьянин. Спина мужицкая - тверже нету. Ну, на тебе кофер. (Подставил чемодан.)

Дежурный (Солдату). А ты это кому предъявишь? .

Солдат. Начальству своему. Взводному.

Дежурный. Взводному - это еще ничего. Дальше взводного не пойдет?

С о л д а т. Да не пойдет.

Дежурный (помахал пером). А взводный твой - возьми да и позвони сюда? А меня в это время у аппарата не будет...

Солдат. Зачем это он звонить станет? Когда можно - не звонить.

Дежурный. Вот это - резонно. Зачем, когда можно и не... (Помахал пером.) Слушай, так это же он не по моей вине задерживается. Как же я отправление дам - при наличии встречного?

С о л д а т. Да напиши - пути перекладывали.

Дежурный. А почем я знаю - может, ни хрена они там не перекладывают. Шпалы не подвезли... Костылей не хватило... То-се, пятое-десятое...

Солдат. Ну чего хочешь, но - напиши!

Дежурный (Крестьянину). Слышь, чего говорит? Чего хочешь, говорит, то и напиши. Это же додуматься надо! Нет, ты послушай, вникни. Чего хочешь, то и напиши!.

Крестьянин. Да уж... оно это... как-то оно...

Дежурный. Вот и я говорю. Молодость. Безответственность. (Почесал за ухом.) Напишу так: задерживается по независящим обстоятельствам.

С о л д а т. По не зависящим - от кого?

Дежурный. А вот это уж я не знаю - от кого!

С о л д а т. Да от тебя не зависящим!

Дежурный. Почему это - от меня? Я-то тут при чем?

Солдат. Ну так же грамотней!

Крестьянин. Пиши, пиши. По независящим обстоятельствам. (Солдату.) А ты помалкивай. Он знает, как гpамотней!

Дежурный пишет,расписывается.

Ишь, как расписался красиво!

Солдат. Прямо - министр!

Крестьянин. Ага, так тебе сразу министр и распишется. Что же у него, семьи нету?

Дежурный. Печать в диспетчерской поставишь. У Маши. Скажешь - Усик Иван Григорьич распорядился.

Крестьянин. Усик Иван Григорьич? Это нам вроде подходит.

Дежурный. В каком смысле - подходит?

Крестьянин (Солдату).Дак вот же он - третий! (Дежурному.) На третьего мы тебя выдвигаем. Ты как? Отводу не будет?

Дежурный. Можно, если по-тихому. Время не лимитирует.

Крестьянин. Ну, самый определенный третий! Наш человек, родной человек, великий человек!

Солдат. Все у тебя великие...

Крестьянин.А как же! Кто страх знает, да победил его, тот уже и великий.

Солдат. Как же это я могу тогда... как это я посмею! - поллитру с ним распивать, с великим? Я же перед ним на коленях должен стоять, во прахе лежать. А как же! Если не соврал, не предал, хоть на что-то махонькое замахнулся - это же подвиг! А когда же мы людьми будем? Просто людьми... Эх... (Сел на чемодан, замотал головой.)

Дежурный. Чего это он? Обидел я его? Солдат, обиделся? Ну, давай напишу, давай... так и быть, ладно! - путя перекладывали! По не зависящим от меня!

Крестьянин. Погоди, Иван Григорьич, тут не в твоих путях проблема. Ну, встанем, солдат. Пойдем, сообразим, все обсудим как следует. Вот и побеседовать есть об чем. А под это дело у нас это дело отлично пойдет!

ЭПИЛОГ

Бескрайняя русская равнина. Ветер колышет маки, васильки, ромашки, слышна песня жаворонка. У края дороги, в тени молодой березы, стоит невысокий белый обелиск, обнесенный оградкой из арматурных прутьев, крашенных в серебрянку. Перед оградкой - скамья.

Идут Афина и Арес - усталые и запыленные. Арес прихрамывает.

А р е с. Придержи шаг, сестра. У меня в сандалиях полно песку.

Афина подошла к обелиску, Арес присел на скамью.

Афина (читает надпись). "Имя не установлено. Погиб двенадцатого июля тысяча девятьсот сорок третьего года". И кто же он?

А р е с (занят своими сандалиями). Четыреста пятнадцатого отдельного стрелкового полка младший сержант Чурилкин Павел. Рождения двадцать третьего года, из Полтавы. Как сейчас, помню - грандиозная заваруха под Прохоровкой. Ты была тогда на Волховском направлении. Хотя я говорил тебе: самое интересное сейчас - Курская дуга и прилегающие фронты. В этот день, с утра, - механизированная атака германцев. Идут "королевские тигры" - их можно пробить только подкалиберным, кумулятивного действия. Идут "Фердинанды"... О, "Фердинанд" - это прелестно! Это такое... на гусеницах, как танк, но башня не вращается. Зато орудие - локтей тридцать в длину.

Афина. Короче!

А р е с. Ну, может быть, двадцать восемь.

Афина. Сократи речи свои.

А р е с. Но я не могу протокольно, во мне снова все закипает!.. Такой огонь - никто головы поднять не может. Взвод противотанковых ружей молчит, бездействует. Кончились патроны. И что делает этот Чурилкин - он поднимается над окопом со связкой гранат. Он безумец! Связку нужно бросить наверняка. Не добросил - смерть!

А ф и н а. И ты ему не дал добросить!

А ре с (погрустнел). Видишь ли... Он был так прекрасен в эту минуту, что я подумал - ему все удастся. Отчасти он сам виноват. Поспешил. Нужно было подпустить поближе. Ну, и я не подсказал ему. А мне, думаешь, легко пришлось? Череп - из сорокапятки - насквозь! Это что, шуточки? Просто мы бессмертные... Но разве я не уделил ему от своего бессмертия? Вот ему пионеры посадили березку, ухаживают за могилой, роются в архивах, чтоб узнать его имя. Совсем не плохие почести...

Афина. Еще неизвестно, кем бы он стал - если б исполнил свое предназначение.

А р е с (встает в волнении). Упрек - отвергаю! Я уберег Бонапарта, позволил ему пройти под пулями весь Аркольский мост - у этого корсиканца было на вершок меньше роста, чем его бы устроило, и круглый подбородок с ямочкой - это обещает хорошие войны. Сервантесу Мигелю де Сааведра я сохранил руку - меня трогали его стишата и у него в заначке был недурной роман о странствующем рыцаре, - жаль, он его испортил насмешечками над воинской доблестью. От графа Толстого Льва я отвел осколки гранаты - граф обожал военную тематику, и самая знаменитая его героиня бросается под поезд от любви к офицеру. Но младший сержант Чурилкин Павел... Простите, мадам, но это и было его предназначение - пасть в контратаке, увлекая за собою оробевший взвод!

Афина (стучит копьем). Ты превышаешь свои полномочия. Тебе не дано знать о будущем. Это не дано и нашему отцу, Громовержцу.

А р е с. А цыганкам - дано? А вшивым политикам? А вот набираются нахальства и предсказывают. Иногда сходится, чаще всего - нет. Однако никто с них потом не спрашивает.

Афина (печально). Что делается у тебя под медной каской! Сплошной мрак, довольно фанаберии - и ни одной конструктивной мысли. Скоро три грации превзойдут тебя интеллектуально. А у них, как ты знаешь, ума от одной курицы на троих.

А р е с (хватаясь за дротик). Я попрошу, мадам...

А ф и н а. Не гложет тебя, что еще ни одна из твоих побед, самых блистательных, никого не осчастливила? Но только моря слез затопляют былые траншеи. Но только проклятия и проклятия на твою шлемоблещущую голову.