Гросвенор отнес формуляр лично. Он не ждал, что ему ответят немедленно, но остался, тем не менее, в своем кабинете. Он даже попросил приносить ему туда еду. Прошло двое суток, прежде чем Кент откликнулся.

"Уважаемый господин Гросвенор.

Ознакомившись с присланным вами формуляром А-16-4, отмечаю, что вы уклонились от передачи своих рекомендаций. Мы уже получили немало таковых из других отделов и намерены лучшие из них свести в единый план. Соблаговолите переслать мне ваши в детальном изложении.

Был бы рад получить ответ на мое обращение как можно скорее.

Подпись: "Грегори Кент, Директор".

Гросвенор понял, что он попал в "десятку" и что со стороны руководителя не замедлят последовать прямые акции.

Молодой ученый напичкал себя медикаментами, которые должны были вызвать в его организме симптомы, неотличимые от гриппа. В ожидании, пока они появятся, он написал Кенту другую записку, в которой жаловался, что чувствует себя слишком больным, чтобы подробно доложить ему свои рекомендации, которые, как он подчеркнул, "будут неизбежно достаточно обширными, поскольку в них придется включить целую цепочку рассуждений дедуктивного характера на базе многих известных ветвей науки. Но в любом случае было бы благоразумно начать уже сейчас развертывать предварительную пропаганду, направленную на то, чтобы приучать членов экипажа к мысли, что им придется провести в космосе ещё лет пять".

Сбросив письмо в сеть доставки документов, он связался с кабинетом доктора Эггерта. События стали развиваться стремительно, и через десять минут эскулап появился у него со своим медицинским саквояжем.

Когда доктор заканчивал осмотр пациента, в коридоре послышались шаги. Вошел Кент в сопровождении двух сотрудников отдела химии.

Обернувшись, доктор Эггерт сердечно приветствовал прибывшего шефа коротким "Привет, Грег", и вновь сосредоточился на Гросвеноре.

- Вот так-то, друг мой, - произнес он, - похоже, вы подцепили где-то инфекцию. Просто поразительно: уж, кажется, приняли против микробов все мыслимые и немыслимые меры предосторожности, так нет - все равно просочились. Я распоряжусь поместить вас в изолятор.

- Я бы предпочел остаться у себя в кабинете.

Эггерт нахмурился, но потом пожал плечами.

- Ну, в сущности, в вашем случае это вполне допустимо. Я сейчас же пришлю к вам своего ассистента. С микробами шутить не стоит.

Медик аккуратно сложил свои инструменты в саквояж.

Кент, стоя в уголке, что-то недовольно буркнул. Гросвенор с притворным удивлением вопросительно взглянул на него. Исполняющий обязанности директора с досадой проговорил:

- Что с ним, доктор?

- Пока трудно сказать. Надо бы подождать результатов анализов, - он насупился. - Я взял пробы всюду, где только мог. В данный момент единственные симптомы - температура и, вероятно, жидкость в легких. Сожалею, Грег, но разрешить вам побеседовать с больным сейчас я не могу. его здоровье может оказаться серьезно подорванным.

- И все же, видно, придется рискнуть, - живо возразил Кент. - Господин Гросвенор располагает важной информацией, и, - твердо заявил он, - я убежден, что он вполне в состоянии сообщить мне её.

Доктор Эггерт развернулся к Гросвенору:

- Как вы себя чувствуете?

- Говорить ещё могу, - угасающим голосом отозвался Гросвенор.

Его лицо стало пунцовым от жара, резало глаза. Но одна из двух целей, ради которых он спровоцировал эту болезнь, была уже достигнута: Кент был вынужден сам придти к нему.

Вторая цель его поступка - нежелание присутствовать на совещании ученых. В помещениях своего подразделения - и только в них - он чувствовал себя в полной безопасности и мог успешно защититься против любых нападений, если дело дойдет до того.

Доктор посмотрел на часы:

- Хорошо, - бросил он Кенту, а затем добавил, уже обращаясь непосредственно к Гросвенору, - а ассистента я вам подошлю прямо сюда. Прошу все беседы закончить до его прихода. Договорились?

- Отлично, - с показным участием выдохнул Кент.

Гросвенор ограничился кивком.

Доктор Эггерт задержался на пороге, чтобы ещё раз уточнить:

- Господин Фэндер прибудет минут через двадцать.

Едва он вышел, Кент неторопливо приблизился к кровати Гросвенора и довольно долго пристально разглядывал больного. Потом, явно сдерживаясь, обманчиво спокойным тоном спросил:

- Никак не пойму вас. Почему вы не желаете сообщить мне те сведения, которыми располагаете?

- Неужели вы и в самом деле удивлены этим, господин Кент? - парировал Гросвенор.

И вновь нависла тяжелая тишина. У Гросвенора сложилось четкое впечатление, что его собеседник сдерживается с превеликим трудом. Наконец Кент, не повышая голоса отчеканил:

- Я - глава этой экспедиции. Прошу вас немедленно сформулировать ваши рекомендации.

Гросвенор медленно покачал головой. Его вдруг охватил жар, руки, ноги отяжелели. Он с трудом выдавил из себя:

- Право, затрудняюсь с ответом, господин Кент. Видите ли, вы - человек с легко предсказуемым поведением. К примеру, я не ошибся в оценке того, как вы отнесетесь к моим письмам. То же самое могу сказать насчет вашего сюда прихода с... - он бросил взгляд в сторону спутников Кента - ...вашими подручными. В этих условиях я имею полное право потребовать созыва совещания руководителей подразделений, на котором я мог бы изложить им свои предложения.

Если бы у нексиалиста было достаточно времени, то он успел бы вскинуть руку, чтобы защититься. Но он слишком поздно заметил, что Кент взбешен куда больше, чем он думал.

- Хитрована из себя строите, да? - с этими словами Кент, размахнувшись, влепил ему пощечину. Потом процедил сквозь зубы: - Так, значит, приболели? Люди со столь диковенными недомоганиями частенько теряют голову, и с ними следует обращаться жестко, не сюсюкая от жалости, иначе они могут стать источником опасности даже для ближайших друзей.

Гросвенор "поплыл" - все воспринималось им как бы в туманной дымке. Поднес руку к пылающей щеке. Его действительно стала трепать лихорадка, тело охватила противная слабость, и он не без труда проглотил противоядие. Сделал он это скрытно, прикрываясь рукой в том месте, куда ему досталась оплеуха Кента. С видимым усилием проговорил: