- Да, - я не во время закашлялся. - У меня есть два вопроса к Веронике... э...
- Петровне, - подсказал майор.
- К Веронике Петровне. Вы сказали, что мы встречались два раза. Один я помню: на торжестве у Гудимова. Когда же еще?
Она по-прежнему не глядела на меня, и голос ее был жестким, как наждак.
- В ресторане. Я увидела вас сквозь витрину, еле добилась, чтобы меня пропустили, а вы... Вы были пьяны, как тюлень. Бормотали страшные вещи. Вам мерещилось, что кругом одни трупы. Живые мертвецы. Потом начали кому-то доказывать, что в наше время убийство - это дуэль. Способ восстановить справедливость. За соседними столиками оборачивались, официант наклонился ко мне и спросил тоном, каким говорят с девицами известного пошиба, не пора ли вас увести, будто я имела к вам какое-то отношение. А вы тем временем стали описывать труп со всеми подробностями. Он стоял у вас перед глазами, и вы тщетно пытались его прогнать - стискивали веки, мотали головой, били себя по лбу кулаками... Мне стало страшно, и я убежала. А на другой день узнала, что убит Гудимов.
Да, видно, здорово я тогда нализался. Что девушка подсаживалась - помню. А вот что болтал...
- Второй вопрос, - напомнил майор.
- Второй вопрос, Вероника Петровна. Вы сказали, что я любовник Тани, жены... вдовы Гудимова. Это, конечно, чудовищная ложь, но кто вам ее сказал?
- Сам Гудимов, - отрезала она.
Я кивнул. Это было ясно с самого начала.
- Вероника Петровна, может, у вас есть тоже вопросы? сказал майор. - Мы готовы ответить на любой. Вам ведь тоже важно знать истину,
- Я воздержусь, - она скользнула по нему сухим взглядом. - Эта истина больше напоминает копание в нижнем белье,
- Тогда у меня тоже два вопроса, - продолжал майор. - Я задам их сразу. Что вам было нужно от Юрия Дмитриевича, когда он сидел в ресторане, и почему Гудимов посвятил вас в столь интимные отношения своей супруги и лучшего друга?
Вероника Петровна молчала. Щеки у нее пошли пятнами, глаза сузились, веки набрякли. Судорожно вздохнув, она порылась в сумочке, вытащила платок, торопливо промакнула глаза и, не глядя, бросила платок обратно в сумочку.
- Простите, вы уронили платочек.
Майор нагнулся, кряхтя: "Ох, годы, годы!", и подал ей платок. Я сразу узнал его. Это был тот самый платок, который нашли в моей квартире.
- Спасибо.
Она схватила платок, хотела было бросить в сумку и лишь тогда разглядела.
- Ой, нет, это не мой. У меня таких сроду не было. Мой вот, в сумке.
Конечно, ошибиться было невозможно. Ее платок и тоньше, и изящнее, и совсем другого оттенка.
- А может, все-таки ваш? - спросил майор самым простодушным тоном. - Больше вроде ронять некому. Мои милиционеры в такие лепестки не сморкаются.
До чего же здорово он разыграл эдакого простецкого мужичка. Я похолодел: ведь в два счета обведет вокруг пальца, и не заметишь.
- Да нет же, нет, - она нетерпеливо развернула платок. Уж я как-нибудь знаю. У меня и помада совсем другая, французская. Вот посмотрите.
- Ну, ладно, ладно, не хватало еще в ваших помадах разбираться, - проворчал майор, и платок исчез из его рук, как у фокусника. - Так как с моими вопросами, а?
Она сразу сникла. Но атмосфера уже изменилась. Не то чтобы доверие, просто какое-то деловое спокойствие наступило в кабинете, майор сумел-таки установить контакт.
- Я была в плохом настроении, - как-то сконфуженно выдавила Вероника Петровна. - Хотелось с кем-нибудь поцапаться. Увидела его в окно и решила, что вот прекрасный случай отвести душу.
- Какие у вас ко мне могли быть претензии? - удивился я.
- Гудимов спрятался от меня в вашей квартире, и я решила, что вы все знаете и с ним заодно. Так сказать, бескорыстная дружба мужская...
- Кто снабдил вас такой исчерпывающей информацией? быстро спросил майор.
- Моя школьная подруга Женя Левина.
Я почувствовал, что еще один такой сюрприз и я грохнусь со стула. Ничего себе клубочек завязывается!
- Нет, так дело не пойдет! - вдруг решительно сказала Вероника Петровна. - Мы все время кружим вокруг да около. Давайте начнем с главного. И вы все поймете, и для меня, возможно, кое-что прояснится. Так вот, дело в том, что я была невестой Гудимова.
У меня вырвался изумленный возглас. Майор осуждающе приподнял бровь, а женщина бросила на меня раздраженный взгляд.
- Вот именно, невестой. Он обещал развестись с женой, потому что обличил ее в неверности... с вами, - ехидный кивок в мою сторону. - А может, и не уличил, теперь не знаешь, чему верить. Во всяком случае, я была приглашена на семейное торжество, чтобы убедиться, как его жена у всех на глазах кокетничает со своим любовником. Она сразу поняла, что у нас с ее мужем особые отношения: женщин в таких вещах не проведешь, И тем не менее они целовались на кухне, Гудимов сам показал мне это в зеркале в прихожей. Теперь я думаю: а не нарочно ли она это сделала?
Я схватился за голову. И было от чего. Я ведь инстинктивно не поверил Борису, когда он попросил меня побольше уделять внимания Тане, и все же попался. А ее поведение на кухне... Да, она могла знать, что Гудимов видит нас в зеркале, и все же.. Нет, у меня не хватало духа осуждать ее. Неужели я дважды сыграл роль простака из старинного водевиля?
- После этого вечера я дала согласие стать его женой. Вы понимаете, дочь высокопоставленных родителей должна осмотрительно выбирать мужа, чтобы не нарваться на карввряста или проходимца. Ведь нам, как любой женщине, хочется быть искренне любимыми.
- Простите, я вас перебиваю, - вмешался майор. - Юрий Дмитриевич не знает, что вы дочь Огородникова.
Так вот это кто! "Шикарный романец с дочерью такого человека". Огородников работал у нас первым заместителем министра, и его внезапная смерть поразила и опечалила многих. Это был один из тех редких работников, которые великолепно знают всю отрасль и могут решить любой вопрос. Да и его огромные связи в самых высоких инстанциях помогали ему много сделать для отрасли: он мог протолкнуть самое безнадежное дело, пробить фонды, средства, кадры. Недаром его называли вторым министром, а по справедливости надо было бы называть первым.
- Гудимов очень ловко повел себя, ума ему было не занимать. Не стал уверять, что, будь я даже круглой сиротой, он все равно бы на мне женился. Нет, сказал прямо, что я заинтересовала его именно как дочь крупного администратора, имеющего обширные связи... ну и как обаятельная женщина. Сказал, что талант его пропадает зря, что он задумал переворот в промышленности, настолько смелый и необычный, что даже прогрессивных руководителей это поначалу отпугивает. Что же говорить о рутинерах! А будучи женат на мне, сумеет вместе с папой пробить эту идею в Совмине. Но вместе с тем он понастоящему полюбил и никогда от меня не откажется, что бы ни случилось. Ну, еще он говорил, что я рождена быть женой большого человека, сумею помочь его целям.