В результате неправомерного отступничества от канона в первом же плавании 10 августа1628 г. при слабом, но порывистом ветре налетевший шквал накренил корабль, шедший даже не под полными парусами[309], так, что он черпанул воду открытыми пушечными портами нижней батарейной палубы (этот момент изобразил художник на рисунке ниже), после чего лёг на борт и затонул, погубив порядка 50 человек из примерно 100 человек экипажа и членов их семей, приглашённых на борт в первое плавание (по другим данным погибло около 170 человек). Корабль не спасло даже то обстоятельство, что, как сообщают некоторые источники, в тайне от короля ширина корпуса «Вазы» была увеличена его строителем на2,5 м[310].

Как сообщает Википедия,

«только через две недели после трагедии новость о гибели «Вазы» достигла короля Швеции Густава II Адольфа, который находился тогда в Пруссии. Король отослал в Стокгольм депешу, в которой предполагал, что причиной гибели корабля стали глупость и невежество, требовал провести следствие и наказать виновных. Следствие велось на высшем уровне, в Шведском Государственном совете. (…)

Никаких результатов не принесли и допросы кораблестроителей, под руководством которых строился «Ваза». Основная сложность заключалась в том, что фактический строитель корабля Хенрик Хюбертссон умер за год до катастрофы. Ответственные за верфь, где был построен «Ваза», судостроитель Хейн Якобссон и арендатор верфи Арент де Грот поклялись в своей невиновности, указав, что корабль был построен по тем размерам, которые утвердил лично король Густав II Адольф. И на борту было то количество пушек, которое стояло в контракте.

Привлекать к следствию самого короля в Государственном совете не решились. В итоге никто не был признан виновным и никто не был осуждён за катастрофу».

Потом об этом позоре предпочитали не вспоминать в течение нескольких столетий. Нашли корабль на дне моря в1961 г., подняли, обработали консервантами, в течение 30 лет вели реставрационные работы, и с1990 г. он экспонируется в музее своего имени в Стокгольме[311]…

Освоение канонов профессиональной деятельности в те времена протекало на основе расширения кругозора обучаемых, охватывавшего и другие отрасли знания, с которыми канон профессиональной деятельности был так или иначе связан прямо или опосредованно: именно в этом изначально был смысл термина «университетское образование» (слово «университет» происходит от латинского «universus» — «всё», иначе говоря, — «всеобщность»). Т.е. вдействительно университетском образованиипрофессионально специализированные знания — всего лишь более детально проработанные фрагменты общей ицелостнойкартиныцелостногомира, которую рисовала наука соответствующей эпохи и которую в целом обязаны были знать все выпускники университетов.

И далее уже в своей профессиональной деятельности именно на основе широкого кругозора профессионалы разных отраслей могли понять друг друга при осуществлении совместными усилиями комплексных проектов, частные задачи в которых решались на основе соответствующих канонов.

Кроме того, у тех, кто опьянён научно обоснованными методами решения разного рода частных задач наших дней, в действительности нет причин превозноситься над профессионалами прошлых эпох, поскольку некоторые задачи, которые успешно и неоднократно решались в прошлые эпохи, не могут быть решены на основе научно обоснованных методов наших дней.

Личностная же культура чувств и психической в целом деятельности, в которой чувство меры и интуиция были главными факторами выработки новых канонов и модификации ранее существовавших, в ряде случаев позволяла делать то, что не позволяют инженерные методы наших дней. Так задача«построить амфитеатр, в котором звук разрываемой на сцене бумаги или шёпот актёра были бы слышны на всех зрительских местах, включая задние ряды, столь же отчётливо, как и на сцене», — за пределами возможностей инженерных методов наших дней… Однако такие амфитеатры древние греки строили практически везде, где жили. В наши дни эта задача решается посредством микрофонов, электроники, звуковоспроизводящей аппаратуры, которую размещают в разных местах зрительного зала. И ценители музыкального искусства знают, что звучание живого голоса или музыкального инструмента, не прошедшее через электронику и управляющее воздействие звукооператоров — это одно, а техническое звуковоспроизведение, подменяющее живую музыку, — это нечто, качественно иное. Т.е. имеет место определённый регресс качества жизни на фоне научно-технического прогресса.

Реальность же такова, что с серединыXIXвека в высшее профессиональное образование стали интенсивно входить научные методы обеспечения профессиональной деятельности в соответствующих отраслях — методы решения частных задач в каждой из них. Они стали вытеснять из процесса обучения изучение канонов, в результате чего устаревшие каноны прошлых эпох остались в прошлом, а новые перестали создаваться. Так каноны исчезли из образовательного процесса, и как следствие, — из практической деятельности.

Это повлекло за собой множество ошибок деятельности, которые и выразились в глобальном биосферно-социальном (экологическом) кризисе:

· В прошлом канон выражал допустимые возможности взаимосвязей частностей в целостности того или иного дела (либо техносферного объекта) и тем самым гарантировал кроме удовлетворения прямых требований заказчика, предъявляемых по оглашению, удовлетворение по умолчанию множества других жизненно важных требований, о необходимости удовлетворения которых ни заказчик, ни исполнитель могли даже и не подозревать.

· С отказом от канонов и замещением их научно обоснованными методами решения частных задач проектант (конструктор), опираясь на них, может удовлетворить требования, выставленные заказчиком в прямой форме по оглашению, но при этом, если он не имеет за душой ни чувства меры, ни интуиции, он способен породить инженерное сооружение, которое само является генератором опасностей и бед, и порождает беды при воздействии на него не учтённых при проектировании внешних факторов.

В эпоху господства научно обоснованных методов решения частных задач роль разработчиков и хранителей канонов отчасти взяли на себянекоторые (но не все)научные школы прикладной науки и инженерные школы проектирования тех или иных объектов техносферы. Такого рода школы складываются в тех или иных фирмах, существующих достаточно долго для того, чтобы школа успела сформироваться и доказать свою деловую состоятельность в конкурентной борьбе на рынке соответствующей продукции[312]. Но в наши дни многие такого рода школы, сложившиеся в прошлом, рискуют быть убитыми «аутсорсингом»[313]. Аутсорсинг реально опасен при создании образцов наукоёмкой продукции.

Предположим, что авиационная фирма проектирует новый самолёт. Для нового самолёта требуются какие-то новые агрегаты. Их может спроектировать соответствующее подразделение фирмы, но проектные работы можно заказать на стороне, что может показаться коммерчески предпочтительным. Однако если посторонний заказчик принадлежит другой отрасли, то ему свойственен не авиационный менталитет. Вследствие этого он, как добросовестный и квалифицированный исполнитель заказа, в проекте агрегата удовлетворит все требования заказчика, выставленные в прямой форме. Но если не всё, то многое из того, что заказчик не оговорил в контракте прямо, будет сделано вопреки авиационному менталитету — в соответствии с менталитетом той сферы деятельности, в которой работает исполнитель. В результате спроектированный им агрегат, формально и юридически удовлетворяющий всем требованиям заказчика, выраженным в прямой форме, окажется в большей или меньшей мере непригодным для использования в проектируемом самолёте. Если количество таких агрегатов, спроектированных на принципах аутсорсинга, оказывается закритическим, то расходы на доведение самолёта «до ума» могут оказаться многократно превышающим экономию при его разработке на принципе массового использования аутсорсинга[314].