За все награбленное добро, включая живой товар, Хас-сан получил одиннадцать дисков тарна Ара и четыре — Турий. Каждому из своих девяти сообщников он швырнул по диску Ара. Остальное главарь оставил себе. Золотой диск тарна города Ара — это больше годовой заработной платы среднего рабочего. Большинство бедняков Гора никогда не держали его в руках. Разбойники ожидали снаружи, рядом томились кайилы.

— Но самое странное, — сказал торговец, подавшись вперед и буравя нас взглядом, — это то, что предводительствовала аретаями женщина!

— Женщина? — опешил Хассан.

— Да, — подтвердил купец.

— Вы уже разослали гонцов войны? — спросил Хассан.

— Всем оазисам каваров и подчиненным им племенам.

— Пытались ли вы вести переговоры?

— С кем? С людьми, убившими воду? — возмутился купец. — Конечно нет!

— Какое решение принял Гарун, верховный паша каваров?

— Кто может сказать, где находится Гарун? — Купец театрально развел руками.

— А его визирь Барам, шейх Безхада?

— Гонцы войны отправились во все стороны.

— Ладно, — кивнул Хассан.

— Племена собираются, — сказал купец. — Скоро запылает вся пустыня. »

— Я устал, — сказал Хассан, — и я не думаю, что будет умно появляться в Двух Ятаганах при свете дня.

— Хассад-паша знает, что в оазис прибыли разбойники, — улыбнулся купец. — Это выгодно для нашей экономики. Сюда не часто заворачивают караваны.

— Официально ему об этом ничего не известно, — возразил Хассан. — Я не хочу, чтобы он по требованию возмущенных горожан послал сотню воинов патрулировать пустыню. Наша встреча вызовет обоюдную неловкость. Что, по-твоему, нам тогда следует делать?

— Может быть, проехать мимо с дикими криками?

— Возможно, — улыбнулся Хассан.

— А может, вам придется убить друг друга.

— Не исключено.

— Ночью, — заверил его торговец, — вам всегда рады в оазисе Двух Ятаганов.

— Ночью нам рады, а днем нас ловят, — проворчал Хассан.

— Мы — сложные люди, — развел руками купец.

— Хотел бы я, чтобы в других оазисах жили такие же сложные люди, — сказал Хассан. — Во многих местах спят и видят, когда моя голова окажется на копье.

— Жители Двух Ятаганов не виноваты, что в других местах живут неотесанные хамы.

— Кому же ты продаешь купленные у меня товары? — поинтересовался Хассан.

— Неотесанным хамам, — рассмеялся купец.

— А они знают об их происхождении?

— Конечно.

— Ладно, — сказал Хассан. — Скоро светает. Нам пора в путь.

Он поднялся на ноги, несколько тяжеловато, поскольку долго сидел со скрещенными ногами. Я тоже встал.

— Да не опустеют ваши бурдюки. Пусть у вас всегда будет вода, — сказал купец.

— Да не опустеют твои бурдюки. Пусть у тебя всегда будет вода, — ответили мы.

В этот предрассветный час на камни выпадает роса. Хассан, его люди и я нащупали стремена и сели в седла.

— Хассан, — сказал я. — Да?

— Купец сказал, что шесть дней назад аретаи из Девяти Колодцев напали на оазис Песчаного Слина?

— Да.

— Шесть дней назад воины Девяти Колодцев находились вблизи своего оазиса, так как ловили бежавшего из тюрьмы преступника, который якобы пытался убить Сулейман-пашу.

— И он убежал? — улыбнулся Хассан.

— Похоже на то. Так вот, если шесть дней назад они были в своем оазисе, они никак не могли напасть на оазис Песчаного Слина.

— Никак, — произнес Хассан.

— Мне кажется, — сказал я, — что воинов Девяти Колодцев не было и здесь.

— Сюда не просто добраться, — заметил Хассан. — Этот оазис находится в стороне от караванных путей.

— Где, по-твоему, они могли сбросить награбленное в Песчаном Слине?

— Могли зарыть в пустыне.

— Но почему Два Ятагана? — не успокаивался я. — Это крошечный оазис, и живут здесь даже не кавары.

— Не знаю, — ответил Хассан.

— Сулейман, паша Девяти Колодцев, лежит во дворце в критическом состоянии. Вряд ли аретаи станут рыскать в такое время по другим оазисам.

— Не самое удачное время, — согласился Хассан.

— Между тем у них была аретайская одежда, седельные украшения, и они кричали что-то про Девять Колодцев.

— Мы тоже могли бы проделать такое, — улыбнулся Хассан.

Я промолчал.

— Странно, — сказал Хассан, — что они кричали «За Девять Колодцев и Сулеймана!».

— Почему? — спросил я.

— Потому что имена вождей не используются в боевых кличах аретаев, да и других Племен тоже. Важен не человек, но племя, не часть, но целое. Насколько я помню, их боевой клич гласит: «Аретаи победят!»

— Занятно, — пробормотал я. — А какой клич у каваров?

— Похожий. Они кричат: «Кавары, вперед!»

— Выходит, — подытожил я, — что аретаи не нападали на оазис Двух Ятаганов?

— Аретаи на Два Ятагана не нападали, — кивнул Хассан.

— Ты уверен?

— Засыпан колодец, — сказал Хассан. — Аретаи — сли-ны, но я уважаю их как врагов. Они хорошие бойцы, настоящие мужчины пустыни. Они не могут засыпать колодец. Они живут в Тахари.

— Тогда кто же, — спросил я, — напал на оазис Песчаного Слина и на Два Ятагана?

— Мне и самому интересно это узнать, — ответил Хассан.

— И мне интересно.

— Если в пустыне начнется настоящая война, — сказал Хассан, — здесь прекратится всяческое движение. Торговля исчезнет, ни один странник не рискнет выехать в путь, потому что его тут же убьют.

Последнее замечание нисколько меня не приободрило.

— Странно, — добавил Хассан, — что все это происходит именно сейчас.

— Почему странно?

— Допускаю, что это простое совпадение, — сказал он.

— Не понимаю.

— Я планировал экспедицию в неисследованную страну дюн, — сказал Хассан.

— Я тоже путешествую.

— Так я сразу и подумал.

— Что же ты хотел там найти? — поинтересовался я.

— Кто ты? — спросил напрямую Хассан.

— Жалкий торговец камнями.

— Я видел тебя в Торе. С ятаганом.

— О, — произнес я.

— А потом я видел тебя еще раз, возле водопоя на пути к Девяти Колодцам.

— Так это ты, переодевшись кочевником, так обидел мою белокурую голубоглазую рабыню?

— Уж слишком она у тебя дерзкая, — улыбнулся Хассан. — Там я и решил сделать ее своей.