— Видишь ли, здесь нет другой спальни.

Девушка удивленно приподняла брови.

— На веранде я видела еще одну дверь.

— Да, но она ведет в мой кабинет. Даже здесь, в моей укромной норе, приходится время от времени работать, знаешь ли.

— Это похвально. Надеюсь, я тебе не очень помешаю?

— На моей вилле на Барбадосе пять или шесть спален, — словно не слыша издевки, прозвучавшей в ее голосе, продолжал Рик. — Обычно я именно в этом доме принимаю гостей. Но сюда я, как правило, приезжаю один. — Их глаза встретились, и на тонких губах Рика появилась еле заметная загадочная улыбка. Синтия вспомнила черную шелковую блузку и почувствовала, как в груди болезненно сжалось сердце. — Можешь первая воспользоваться ванной, — небрежно предложил между тем Рик. — Буду вежливым до конца, раз уж начал. Я ведь хозяин, а ты моя гостья.

— Да неужели? Гостья! — Синтия просто задохнулась от возмущения. — Да разве с гостями так обращаются?

— Разумеется, — ответил Рик вежливо. — Только так и никак иначе. Тебе что-то не нравится, птичка?

— Я твоя пленница. Гости могут приходить и уходить свободно, когда им заблагорассудится, а я — нет.

— И если ты могла бы выбирать, то убежала бы отсюда без оглядки?

— Несомненно. Можешь не сомневаться.

— Ты действительно этого хочешь?

— Конечно. Вылезла бы даже через дымоход!

Каким стройным, каким пугающе привлекательным казался Рик в черных джинсах, безупречно обтягивающих длинные ноги, и темной облегающей рубашке, пуговицы которой он начал медленно, одну за другой, расстегивать.

— Что ты делаешь? — воскликнула Синтия.

— Я тоже решил лечь сегодня пораньше.

— Но… — Она взволнованно провела язычком по пересохшим губам. — Где ты собираешься спать?

— Здесь, конечно. Где же еще мне спать?

Глаза Рика сейчас были особенно зелеными, как у дикого кота, подкарауливающего в кустах маленькую птичку.

— Но я думала…

— Прошлой ночью я уступил тебе свою кровать, но сказать по правде, я решительно предпочитаю ее дивану и не собираюсь ночевать на нем снова. Мне очень жаль, но, может быть, мы найдем какое-нибудь общее решение? Ты можешь присоединиться ко мне — само собой разумеется, места хватит. Мне всегда говорили, что в постели со мной не скучно.

— Да ни за что на свете!

Он с насмешливым сожалением широко развел руками.

— В таком случае тебе придется провести одинокую ночь на диване. Прости, крошка…

Синтия бросила на него негодующий взгляд.

— Если бы в тебе была хоть капля благородства…

— Но увы, чего нет, того нет. Бог не дал. — И он снова принялся расстегивать пуговицы своей рубашки.

Когда Синтия босиком вышла из ванной, закутанная в белый махровый халат, надетый поверх ночной рубашки, Рик успел бросить на диван пару сложенных простыней и пестрый плед. Поджав губы, Синтия постелила белье, соорудила себе скромную постель, погасила свет, сбросила халатик и нырнула под прохладные простыни.

Рик зашел в ванную, и там тут же зашумела вода. Синтия прикрыла глаза, и в ее воображении появилась картина — Рик стоит под душем, по его гладким блестящим плечам бегут струйки воды, теряясь в черных вьющихся волосах на груди.

Она закусила губу. Шум воды затих, дверь отворилась, и появился Рик, перепоясанный полотенцем. Его четкий силуэт на фоне светлого прямоугольника ванной показался ей ошеломляющим. Девушка прижалась к спинке дивана, выше натянула простыню.

Рик погасил свет и остановился у дивана, глядя на нее. В свете луны его лицо казалось застывшей маской. Когда Синтия почувствовала, что еще немного — она бросится ему на шею, он тихо произнес:

— Спокойной ночи. Желаю приятных снов, малышка.

— А сам идешь спать на кровати, — сердито пробормотала она.

С негромким смехом Рик вышел и закрыл за собой дверь. Темнота и тишина окутали Синтию.

Два часа спустя уже в сотый раз Синтия в отчаянии перевернулась с боку на бок. Сна не было, словно она перед тем как лечь напилась черного кофе. Судя по всему, ей предстояло пролежать, не смыкая глаз, до утра. В этом виноват, конечно, ужасно неудобный диван — и еще этот негодяй в соседней комнате, который, несомненно, видит уже десятый сон на своей удобной кровати.

Синтия представила, как он небрежно раскинулся на постели, темноволосая голова покоится на мягкой подушке и… наверное, он спит нагим. Конечно, Рик не потерпит никаких пижам. Гибкое красивое тело лишь слегка прикрыто легкой простыней. А может быть, простыня соскользнула, когда примерно полчаса назад он заворочался на кровати, обеспокоенный стуком ставня, который вдруг захлопнулся от порыва ветра.

Боже мой! Синтия сжалась в комочек, безуспешно пытаясь отогнать соблазнительные картины, мелькающие перед ее глазами, как кадры немого кино. Нет! Диван здесь совершенно ни при чем. Она не спит, потому что непрерывно думает о Рике. Реальный, тот мешает прийти другому Рику — далекому и таинственному, желанному и неуловимому, тому, который появлялся почти во всех ее снах.

Синтия со стоном уткнулась лицом в горячую подушку. Как она сможет выдержать предстоящие ей дни и ночи с этим парнем наедине? Как она справится с собой? Ей придется отчаянно бороться со своей любовью и желаниями, потому что с Риком у нее нет будущего.

«Мне казалось, что я люблю тебя», — сказал он однажды. Сказать-то, сказал, но, тем не менее, без сожаления и колебаний перерезал связывавшие их тонкие нити. Значит, она ему не нужна.

Веки начали тяжелеть. Синтия с усилием открыла глаза, но они тут же сами собой закрылись.

И вот она снова оказалась на морском берегу. Но сейчас это был берег острова, и девушка пробиралась сквозь густые заросли бамбука. Сухие листья, словно коготки, царапали ее кожу. В свете белой призрачной луны песок казался серебристым. Он ласково обтекал ее босые ноги.

Море было неспокойно — Синтия слышала глухой ропот волн и видела, как огромные пенистые валы надвигаются на нее из глубины моря.

Девушка спустилась к темной кромке воды, встала на колени, и ее обнаженное тело обдала белая кружевная пена. Вода поднималась все выше и выше.

Из-за рифа, где море особенно бурлило, появилась вереница белых морских лошадок и понеслась к берегу. Добежав до Синтии, они вставали на дыбы и застывали. Она видела, как в лунных лучах отливают металлическим блеском их силуэты.

Пока она зачарованно наблюдала за ними, появился Он — как это случалось всегда.

Вода расступилась, из глубины показалась белая лошадка и стрелой ринулась к Синтии. Она увидела всадника, обхватившего сильную шею лошади загорелыми руками. Длинная грива лошадки почти касалась земли и была кипенно белой, как морская пена.

Лошадь взвилась и остановилась у самых ее ног, фыркая и встряхивая головой так, что во все стороны разлетелись сотни брызг. Всадник молча смотрел на Синтию и, казалось, не видел. Затем он спешился и перебросил поводья через спину скакуна. Незнакомец стоял, возвышаясь над ней, и его тело молодого бога отливало серебром, а лицо, как всегда, оставалось в тени.

Кровь зашумела в ее ушах, заглушив рокот волн. Синтия протянула к нему руки. Когда незнакомец склонился над ней, его лицо выступило из тени на лунный свет.

Это был Рик.

Глаза его казались совсем светлыми, словно зеленоватые льдинки, а на губах играла жесткая усмешка.

— Привет, птичка. — Его голос как всегда был одновременно бархатистым и резким. — Такие женщины, как ты, заслуживают хорошего урока… хорошего урока…

— Нет!

Он был уже совсем близко. Синтия вскочила, попыталась убежать, но ноги увязли в сыром песке, а его руки тянулись за ней, еще немного — и он схватит ее.

— О боже, нет! Нет!

— Что случилось, черт возьми?

От вспыхнувшего света неверное серебристое лунное сияние рассеялось. Синтия вздрогнула, изумленно раскрыла глаза и увидела Рика, стоящего в дверях в наскоро наброшенном черном атласном халате. Он сделал несколько шагов по направлению к ней и оказался между девушкой и зажженной лампой, так что на его лицо упала тень. В одно мгновение сон и явь в голове Синтии перепутались, слились воедино.