– Конечно, комиссар, но если это был Сорель, нам несдобровать. Характер у него не сахар.

Паклен тяжело опустился на место.

– Вы служили здесь раньше меня, Ланкето, с этим чокнутым Адамбергом. Вы уже слышали об этом парне? «Людвиге» или Луи Гранвиле? Вам это имя о чем-нибудь говорит?

– Совершенно ни о чем.

– Идите, Ланкето. Помните: никому ни слова.

Ланкето вернулся в кабинет весь в поту. Для начала стоит проверить, не пропадал ли кто в Пятом округе.

Ланкето пришел вовремя. Луи Кельвелер уже был на месте, облокотившись о балюстраду у входа в метро. В руке он держал жабу, они о чем-то беседовали, и Ланкето не решился их перебить. Но Луи заметил его и повернулся к нему с улыбкой.

– Вот ваши документы, Кельвелер.

– Спасибо, Ланкето, прекрасно сработано. Мои извинения вашим подчиненным.

– Я проверил информацию о пропаже людей в Пятом округе. Даже проверил Шестой и Тринадцатый и все близлежащие. Ничего. Никто ни о чем не заявлял. Я проверю в других округах.

– За какой период вы проверяли?

– За весь последний месяц.

– Этого достаточно. Если только тут не что-то из ряда вон выходящее, на мой взгляд, это случилось вчера или в последние три-четыре дня. И недалеко от Контрескарпа. Или же где-то совсем в другом месте.

– Почему вы так уверены?

– Из-за находки, Ланкето, из-за находки. Я честно принес ее вашему шефу. И если бы он был не такой упертый, он бы засомневался, поразмыслил и сделал свою работу. Я сыграл роль, мне не в чем себя упрекнуть, и вы тому свидетель. Он не выполняет своих обязанностей? Тем лучше, я этим займусь, с его благословения и пинка, этого я и хотел.

– А находка… Это действительно кость?

– Человеческая кость, старина. Я только что проверил в музее естественной истории.

Ланкето погрыз ноготь:

– Не понимаю… Это ни на что не похоже. Какая именно кость?

– Крайняя фаланга большого пальца ноги. Правой или левой, сказать невозможно, но вероятнее всего, женской. Надо искать женщину.

Ланкето немного потоптался на месте, заложив руки за спину. Ему необходимо было осмыслить.

– Но этот палец, – сказал он, – может быть… это был несчастный случай?

– Маловероятно.

– Откуда взялась кость на решетке вокруг дерева?

– Об этом я и думаю.

– Каким образом она туда попала? Может, это кость свиньи?

– Нет, Ланкето, нет. Человеческая, и не будем об этом спорить. Если вы сомневаетесь, можно сделать анализ. Но тут даже Бюфо согласен, она человеческая.

– Вот дерьмо, – сказал Ланкето.

– Вы на верном пути, инспектор.

– Где-где?

– На пути к истине. Как кость туда попала?

– А мне почем знать?

– Погодите, – сказал Кельвелер, – я вам кое-что покажу. Вы не могли бы подержать Бюфо?

– С удовольствием.

– Хорошо, протяните руку.

Луи достал из сумки бутылку с водой и смочил ладонь Ланкето.

– Это для Бюфо, – объяснил он, – его нельзя держать в сухой руке. Ему сразу надоедает, становится жарко, а ему это вредно. Вот. Берите его большим и указательным пальцем покрепче, потому что он вас не знает. Не так сильно, хорошо? Этот парень мне дорог. Он единственный, кто меня слушает не перебивая и никогда не требует отчета. Ну вот, а теперь смотрите.

– Скажите, – перебил Ланкето, – вы правда звонили Сорелю в министерство?

– Да нет, старина… У Сореля нет поддержки, он больше не может себе позволить открыто меня покрывать. Это один друг мне подыграл, я его предупредил.

– Грязный прием, – пробормотал Ланкето.

– Да, пожалуй.

Луи вновь развернул кусок газеты и осторожно взял кость.

– Видите, Ланкето, она обглодана и повреждена.

– Да.

– А эти мелкие дырочки видите?

– Вижу.

– Теперь понимаете, откуда взялась эта кость?

Инспектор покачал головой.

– Из брюха собаки, Ланкето! Это переваренная кость, понимаете? Эти дырочки проедены желудочным соком, здесь никаких сомнений.

Луи спрятал кость и забрал жабу.

– Идем, Бюфо, прогуляемся немного, ты, я и инспектор. Инспектор наш новый друг. Усек? Он не сделал тебе больно?

Луи повернулся к Ланкето:

– Я разговариваю с ним вот так, потому что он глуповат, я вам уже объяснял. С Бюфо нужно по-простому, говорить только основными словами: добрый, злой, еда, размножение, сон. Больше ему не осилить. Иногда я стараюсь говорить с ним более умно, даже философствовать, чтобы встряхнуть ему мозги.

– Надежда умирает последней.

– Он был гораздо глупее, когда поселился у меня. Да и моложе. Пройдемся, Ланкето.

Луи побывал на автостоянке, прошелся у подъездов домов, заглянул в кафе. Было уже темно. Значит, в метро. Марта не могла уйти далеко, она не любила удаляться от своей территории. Когда он увидел ее на платформе Аустерлицкого вокзала, у него точно гора с плеч свалилась. Он поглядел на нее издали. Марта делала вид, что ждет последнего поезда. Интересно, как долго она могла притворяться?

Приволакивая больную ногу – сегодня пришлось долго ходить пешком, – Луи прошел по платформе и плюхнулся на сиденье рядом с Мартой.

– Ну что, старушка, еще гуляешь?

– О, Людвиг, ты кстати. У тебя сигаретки не найдется?

– Ты чего здесь ошиваешься?

– Да так, прогуливалась. Уже собиралась домой.

Луи дал ей прикурить.

– Удачный денек? – спросила Марта.

– Я достал четверых легавых зараз, трое из них были ни при чем. Собираюсь обставить их с их же подачи.

Марта вздохнула.

– Все прошло на ура, – продолжал Луи, – я выглядел дураком и выскочкой, держал себя вызывающе и слегка их унизил. Но было весело, знаешь, страшно весело.

– Рассказывал им про предков?

– Само собой.

– В следующей жизни тебе надо бы все исправить. Чтобы ты свои шутки не тратил на кого попало.

– В следующей жизни, Марта-старушка, предстоит серьезно поработать. Укрепить основания, многое отстроить заново, да и подновить фасад тоже не помешает. Ты-то сама веришь в другую жизнь?

– Не-а.

– Я хотел загнать Паклена в ловушку, вот и пришлось карабкаться по головам, пока добрался до его кабинета.

Ладно, подумал Луи, хватит, нечего болтать об этом всю ночь, он здорово повеселился и без особых хлопот. С такими, как Паклен, иначе не сладишь.

– Получилось что-нибудь?

– Очень даже.

– Паклен – это такой красивый малый, светловолосый, худой, жуткая мразь?

– Он самый. Он бьет девочек по лицу и выкручивает яйца задержанным.

– Воображаю, как ты его достал. Что тебе от него нужно?

– Чтобы убрался оттуда, вот и все.

– У тебя уже не те возможности, что раньше, Людвиг, не забывай. А вообще, дело твое. Венсан снял типа со сто второй скамейки и сел ему на хвост.

– Я знаю.

– Тебя ничем не удивишь? Мне лично нравится добывать сведения.

– Я тебя слушаю. Говори.

– Так я уже все сказала.

– А про свою конуру ты мне тоже все рассказала?

– Тебе-то какое дело?

Марта повернулась к Кельвелеру. Этот парень – настоящая липучка для мух. Любые новости липнут к нему, стоит ему пальцем пошевелить. Такой уж он человек, каждый норовит все ему выложить. Просто кошмар какой-то.

– Возьми, к примеру, муху, – сказала Марта.

– И что?

– Да так, ничего, проехали.

Марта подперла рукой подбородок. Муха безмятежно летит по комнате, думая, что ее не заметят. А сама врежется прямо в Людвига и прилипнет. Тот, не спеша, выудит из нее все, что нужно, скажет спасибо и отпустит. Из него получалась такая хорошая мухоловка, что он сделал это своей профессией и не умел делать ничего другого. Например, починить лампу его лучше и не просить, в этом он профан. Единственное, что он умел, – это все знать. Его великая армия докладывала ему обо всем на свете, начиная от незначительных мелочей и кончая важными тайнами, а единожды угодив в этот водоворот, из него трудно было выбраться. Тем более что он сам стремился ему навстречу.