Душ продолжил дело, начатое Сулой, и немного успокоил и ободрил. Чистая голова прибавила уверенности и приподняла настроение. Только вот воспользоваться косметикой Жак не довелось. Гуляя с собакой, она заметила надвигающиеся со стороны Хэдингтона тучи, подгоняемые многообещающим свежим ветерком. И её наихудшие опасения подтвердились. Зайдя после ванной в кухню выпить чаю, она была встречена звуком барабанящего по стеклу дождя. Подойдя к окну, девушка смогла в полной мере насладиться милейшим видом дуэта из дождя и ветра. Эти две стихии не то сливались в каком-то сексуальном экстазе, не то танцевали друг с другом какойто танец, типа сальсы, не то понтовались друг перед другом своей безудержной силой. Девушка от всего сердца надеялась, что такая непогода – это хороший знак.

Придя на работу и переодевшись, доктор Рочестер для начала позвонила в травматологию и терапию, узнать, как у них там дела с приёмом и местами. Потом приняла двух пациентов, и, воспользовавшись небольшой передышкой, схватила свой планшет с файлами и побежала на первый этаж в диагностику.

Коридор был почти пуст, и она увидела ЕГО сразу. И, конечно же, моментально узнала.

Первым же желанием Жак было развернуться на сто восемьдесят градусов и рвануть назад, к себе, в ординаторскую, и побыстрее, и спрятаться там.

«Я боюсь». – Она ждала этой встречи полтора месяца, собиралась на неё две недели и оказалась совершенно не готова.

Но было поздно – время резких телодвижений прошло. Мгновенно это уясним, Жаклин пересилила себя и сделала вдох.

Ей тут же захотелось ускорить шаг, а потом перейти на бег и с разбега наброситься на этого сладкого, такого желанного засранца и повалить его на пол, и почувствовать…

«Спокойно, Жак! Без фанатизма!»

Их оказалось четверо. Они сидели под кабинетом респираторной механики. Вернее, сидели на скамье только трое с Александром по центру, а один стоял рядом.

Алекс доктора Рочестер не видел, поскольку углубился в изучение листка в его руках, видимо, медицинскими данными.

Жаклин, же приближаясь и стараясь передвигаться как можно незаметней, вцепилась в парня глазами мёртвой хваткой питбуля.

Он был и всё тем же, и уже будто другим. Немножко… самую малость.

Приблизившись, девушка уже справилась с собой и приготовилась разыграть всё так, как планировала.

– Алекс? – Обратилась она к нему интонациями встречи с Елизаветой II.

Парень резко поднял голову, и «тюльпаны» тут же раскрылись, не зная удержу.

«Мда-а-а… – Жаклин мысленно сделала жест «рука-лицо», как только получила первую мгновенную порцию любования этим произведением природы. – Боже всемилостивый, какой же он… красивущий! Господи, дай мне силы! – вспомнив, что надо дышать, она вдохнула и уже спокойней продолжила: – Ну, здравствуйте, мои старые добрые распахнутые «тюльпаны».

При этом влюблённая изо всех сил старалась «тушить» свои глаза, чтобы они не выдали её с потрохами, и молилась, что вспомнила об этом вовремя.

Не вышло. Александр всё заметил. Опыт. Он либо есть, либо его нет.

«Ну-ну, – мысленно усмехнулся юноша, увидев, как вспыхнули глаза девушки при взгляде на него, – что на этот раз?» – Но здесь он уже оказался не на своей территории, тут он в гостях, и правил балом не он, поэтому шотландец расслабился и поплыл по течению.

– Жаклин? Что ты здесь делаешь? – выпалил он, вскочил со скамьи, и тут же запнулся на полуслове.

Через мгновение они оба рассмеялись.

«Пусть порадуется, что ей удалось застать меня врасплох», – подумал Алекс.

– Ах, да, извини, ты же здесь работаешь, я совсем забыл. Привет. Как дела? – он смущенно свернул свой листок в трубочку.

– Ты меня раскусил, Алекс. Привет. Я в порядке. А ты как? – Жаклин вспомнила все тренировки общения с дядюшкиными коллегами в детстве и великосветский тон.

– Я нормально, – отдежурил своё фразой Александр.

– Пойдём-ка, отойдём в сторонку, – врач показала на «карман» в коридоре.

Парни, с которыми сидел Алекс, пооткрывали было рты и уставились на парочку, но, поняв, что это просто встретились двое знакомых, быстро потеряли к ним интерес. К тому же, оксфордские студенты – воспитанные мальчики, и не суют свой нос в чужие случайные встречи.

«Она сильно похудела, – думал МакЛарен-младший, следуя за девушкой, – вообще одна кожа да кости. Костюмчик вон… пустой прям».

– Ну, – разворачиваясь и прислоняясь к подоконнику «карманного» окна, Жаклин вскинула подбородок, – а что ты здесь делаешь? Я надеюсь, ты здоров?

«И вообще, она какая-то другая», – продолжил студент.

– Я тоже надеюсь, – он улыбнулся. – Прохожу медкомиссию для зачисления в футбольную команду колледжа. Ты, наверное, должна знать, что так положено.

– Да-да, конечно, я знаю, но я не думала, что ты у нас такой футболист. – Жаклин открыто прошлась глазами по парню от макушки до носков кроссовок. – Как-нибудь обязательно приду за тебя поболеть. Ты давно приехал из дому? Как там Глазго, как Дженни, как Алиса?

«Да это вообще не та англичаночка, которая была там, дома», – успел огорчиться паренёк.

– Да-а-а-а… нормально, – он засунул руки в задние карманы джинсов и перекатился с пятки на носок. – Мать работает, Дженни учится, они передавали тебе привет – я попозже собирался тебе позвонить.

«Как же! Дождёшься тебя!» – улыбнулась Жак.

«Твою мать! Что я тут стою перед ней как пацан, бубню что-то. А она вон какая здесь, оказывается: вся из себя деловая, важная, при форме», – продолжил Александр, чувствуя поднимающуюся не пойми почему и откуда волну радости, и на автомате облизнул губы.

Увидев это, Жаклин просто мысленно сделала рукой «Yes!» и поняла, что её расчёт на то, что перед её любимым появится уже не гостья-сиротка из Оксфорда, а женщина-врач, компетентный профессионал при исполнении, в форме и с документами в руках, оказался верным, и что это работает, черт возьми – парень явно под впечатлением.

Что же касается её настроения и энергетики, в которые она старательно кутала себя возле этого красавца, то это было настроение женщины, которая, полюбив, попыталась добиться взаимных чувств, но, получив в ответ только «холод» и «дистанцию», свернула свои «хотелки» в узелок, добавив туда немного гордости и самодостаточности, и теперь будет из этого узелка потчевать этого мужчину его же продуктом столько, сколько мужчина сможет унести.

И всё это должно строиться на фундаменте боли и отчаяния с её стороны.

«А уж чего-чего, а боли и отчаяния у меня по горло».

Если это не сработает, Жаклин готова опять смириться.

– Спасибо. – Врач не сводила глаз с любимого лица и с трудом контролировала себя и ситуацию. – Я уже опять начинаю собираться в гости к дядюшке. Когда поеду, обязательно повидаюсь с ними – они очень хорошие.

– Ты собираешься в Глазго?

– Я всегда собираюсь в Глазго, – девушка смущенно-самокритично улыбнулась. – Собираюсь-собираюсь, – она засмеялась, – а потом еду. Но я думаю на каникулах дядюшку всё-таки навестить.

И это была чистейшая правда – она действительно собиралась на рождественские каникулы в Глазго, ибо полагала, что Алекс тоже на Рождество поедет домой.

И её расчет в очередной раз оказался верным.

– Да, я тоже на каникулах собираюсь домой если справлюсь с учебой, – юноша всё никак не мог перетянуть на себя выгодность своих эмоциональных позиций в разговоре, они так и продолжали общаться на манер учительница – ученик. Но он видел, чувствовал, улавливал, что всё еще нравится этой девушке.

– Кстати, как твоя уч… – хотела было спросить «учительница», но тут зазвонил телефон у одного из парней, оставшихся на скамье перед кабинетом. Парень совершенно свободно достал аппарат и собрался ответить на звонок.

Услышав рингтон, доктор Рочестер выглянула из-за своего визави, отгораживающего её от парней, и, в мгновение ока превратившись от картинки в маленькую, злую и взрывоопасную, как триста тонн тротила, ведьмочку, взрослым, строгим, непререкаемым тоном, отчеканила каждое слово: