Я кивнул.

— На первый взгляд, план, вроде бы, неплох, — закурил сигару Игги, — но в одиночку, думаю, провернуть такое дело тебе будет непросто. И у нас-то здесь не очень спокойно, а уж в Мозамбике, где социальные проблемы обострились до предела, вообще сейчас черт-те что творится! Так что тебе для твоей операции потребуется не менее десятка человек, причем не из числа штатских, а настоящих профессионалов-рейнджеров. И чем ты, хотелось бы мне знать, намерен привлечь людей в столь опасную экспедицию? Ведь если твой дядя действительно находится в руках какой-то воинственной группировки, вполне возможны нешуточные столкновения…

— Нет, нет, — отрицательно замахал я головой, — мои планы намного скромнее! Никакого вооруженного отряда — только я и проводник. Хотелось бы лишь арендовать карабин да пару лошадей покрепче. Согласитесь: крошечному отряду гораздо легче оставаться незаметным. Прикинусь заболевшим и затешусь к тому же колдуну под видом пациента. Если дядя жив и способен хоть немного передвигаться, улучу момент, посажу его в седло, и потихонечку уберемся оттуда.

В ответ Игги недовольно поморщился:

— А если твой дядя не транспортабелен? Или, к примеру, его там вообще не окажется?

Вновь зазвонил телефон. Несколько минут разговора — и разом поскучневший господин Лау со вздохом поднялся с кресла.

— Нет покоя в этом мире, — буркнул он сквозь зубы.

— Что-то случилось? — вскочил и я. — Надеюсь, не мой визит тому причиной?

— Успокойся, звонили с одной из моих фабрик. Произошла утечка… скажем так, вредной жидкости. Рабочие бросили работу, собрались около правления, назревает забастовка. Впрочем, тебя это не должно касаться. Отдыхай, погуляй по окрестностям, искупайся… Попроси Найтли составить тебе компанию. Она девушка хоть и своенравная, но, думаю, не откажет гостю в столь малой любезности.

Сердце тревожно ухнуло: встречаться и разговаривать с той, которая одним лишь взглядом способна вить из меня веревки? Нет, это выше моих сил! Лучше уж покинуть дом вместе с хозяином…

— Господин Лау, — придал я голосу должную решимость, — позвольте поехать с вами! Я ведь работал исключительно в условиях социалистического хозяйства да на маленькой кооперативной фабрике, поэтому очень уж хочется посмотреть, как поставлено дело у вас — в солидной капиталистической компании.

Изумление, с которым южноафриканский промышленник взглянул на меня, показало, что он не ожидал подобного рода просьбы. Тем не менее он приглашающее дернул подбородком, и уже через пять минут хищно рычащий мощный «лэндровер» нес нас к цели. Ехали вчетвером: водитель (негр с мощным затылком) и плечистый светловолосый парень, запрыгнувший в машину перед самым выездом из ворот, сидели впереди, а мы с Игги с комфортом расположились сзади. Какое-то время все молчали. Но вскоре Лау, как бы очнувшись, тронул сидящего впереди парня за плечо. Тот обернулся.

— Познакомься, Вилли. Это Алекс Костин — указал Игги на меня, произнеся фамилию с ударением на последнем слоге, — мой гость. Вызвался вот сопроводить нас.

— Очень рад, — скучно отозвался светловолосый. — Меня зовут Вилли Зомфельд, я не так давно переехал сюда из Германии. А за рулем — Кундуро, наш водитель из преисподней, — ткнул он пальцем в шофера.

Пока я обдумывал, как бы поделикатнее поинтересоваться, почему это он «из преисподней», Кундуро вырулил на шоссе, и надобность в вопросе отпала. Мотор взревел, словно двигатель «боинга» при взлете, и автомобиль понесся с такой безумной скоростью, что меня буквально впечатало в спинку сиденья. Я опасливо покосился на боковое окно. О, ужас! Встречные авто улетали назад, едва оказавшись в поле зрения. Перевел взгляд на господина Лау, но тот сидел с таким выражением лица, будто ехал в городском трамвае. Вскоре деревья по обеим сторонам дороги слились в сплошную смазанную полосу, и я мысленно начал читать молитву, хоть и считал себя всю жизнь убежденным атеистом.

Слава Богу, обошлось без происшествий: мы ни в кого не врезались и не улетели в кювет сами. А поскольку вскоре дорога оказалась перепруженной громоздкими трейлерами, наш внедорожник вынужден был съехать на обочину и теперь продолжал движение лишь в четверть прежней скорости. Обогнув большую толпу неизвестно о чем спорящих негров, мы свернули направо, и дорога пошла в гору. Наконец показались высокие закопченные трубы, приземистые коробки цехов и темно-коричневые терриконы отвальной породы.

— Вилли, — встрепенулся вдруг Игги, — поделись-ка на всякий случай с Алексом своими игрушками.

— Есть, шеф, — по-военному отрапортовал тот, заученным движением сунул руку во внутренний карман пиджака, и через мгновение я увидел направленный на меня пистолетный ствол. — Знакомы с этим механизмом? — не обращая внимания на мои вытаращенные глаза, спросил Вилли. — Вальтер ППК, калибр 6,35, в магазине восемь патронов, в стволе девятый, так что будьте осторожны.

— Да, да, разумеется, — пролепетал я, принимая пистолет и спешно засовывая его за ремень.

— В случае чего — стреляйте прямо по ногам, — продолжал инструктировать немец. — В воздух палить не рекомендую — звук у вальтера довольно слабый.

Машина тем временем проехала через высокие распашные ворота, украшенные большими латунным буквами «JCI», и остановилась неподалеку от неприглядного на вид, но весьма внушительного по размерам сооружения, из окон второго этажа которого лениво выбивались струйки пара. Возле центральных, широко распахнутых дверей несколько пожарных торопливо разматывали брезентовые шланги. Чуть в стороне возбужденно клубилась толпа рабочих в касках или косо повязанных платочках. При виде машины владельца фабрики толпа мгновенно перегруппировалась и неким подобием «свиньи» направилась в нашу сторону. Вилли, первым выскочив из «лэндровера», двинулся прямо на митингующих, и — о чудо! — мрачная, раздраженно гудящая процессия разом остановилась.

Телохранитель (а именно в этом качестве, похоже, и служил немец) что-то резко выкрикнул, и гул голосов начал понемногу стихать. Пока Вилли тормозил возбужденную толпу, подоспели и мы с Игги. О чем велись переговоры, я не понимал, но, пристроившись за спиной Игги, бдительно наблюдал за настроением рабочих и правую руку на всякий случай держал поближе к пистолету: близость такого количества недружественно настроенного народа сильно действовала на нервы. Вдруг из неуклюжей постройки выбежали два человека в противогазах, один из которых направился прямо к нам.

— Мистер Лау, — обратился он к владельцу фабрики, сняв противогаз и судорожно вытирая платком вспотевшее лицо, — боюсь, наши проблемы только начинаются! Из-за обрыва троса загрузочный ковш упал на магистральный трубопровод, и тот лопнул. Трубу подачи цианида тоже задело…

— Сколько вылилось? — нахмурился Лау.

— Литров двести, не меньше. К счастью, большая часть реагента попала в приямок сливной решетки, и ее оттуда можно будет откачать, а вот с остальным хуже: не менее пятидесяти литров вместе с паром рассеялись по всему цеху. Разумеется, я сразу объявил тревогу, вызвал пожарную машину, всех вывели на улицу… Думаю, надо поскорее промыть поврежденное оборудование, после чего приступить к его ремонту.

— Сколько пострадавших?

— Пока трое, — понизил голос докладчик. — Двоих зашибло ковшом, а одному обожгло ноги струей пара. Всем уже оказывается помощь в лазарете.

— Цианид… — непроизвольно вырвалось у меня. — Это что, цианистый калий?

— Натрий, — оглянулся Игги. — Мы используем цианистый натрий.

— Так его не водой надо смывать, — недоуменно пожал я плечами, — а удалять с помощью «острого» пара. А вот всем сотрудникам, наоборот, лучше немедленно обмыться под большим потоком воды. Не дай бог, кто-нибудь случайно слижет с руки пот — скончается на месте!

— Займитесь этим, Ван Броуден, — распорядился поддержавший меня Игги, — и не жалейте пара, благо у нас его сейчас в избытке.

Разом восстановивший самообладание инженер, жестикулируя и громко ругаясь, принялся сбивать толпу в некое подобие походной колонны. Наконец все рабочие, дружно вздернув руки, затрусили в сторону стоявшей метрах в ста от нас треноге водокачки.