Джулио, журналист из Красных Башен, повернулся к Евсебио, щебеча от восторга.

— Честно признаться, я думал, что она взорвется прямо на земле. Но она и правда взлетела! — Впечатления от запуска ракеты его настолько захватили, что ему даже не было дела до гигантского каменного лезвия, которое едва не разрезало его пополам.

— Для этого и нужны ракеты, — скромно ответил Евсебио. — Чтобы подниматься в небо.

— А напомните, когда она упадет? — спросил Джулио.

— Эта — никогда, — предсказал Евсебио.

Ялда не была столь уверена. Сквозь защитный фильтр ракету уже почти не было видно — настолько она побледнела; продвижение ракеты Евсебио мог бы оценить и на глаз, но для того, чтобы подтвердить пункт ее назначения, требовались точные измерения, зафиксированные их независимым наблюдателем.

Ялда поднял голову, чтобы заглянуть поверх мешавших ей тел и выяснить, чем был занят Нерео. Нерео лежал в приподнятом положении, опираясь на специальную скамью, сконструированную Амандо; благодаря ей он мог своим задним зрением следить за часами, одновременно наблюдая за ракетой через теодолит. Ялда заметила, что вдоль всей правой руки Нерео были записаны пары чисел — моменты времени и величины углов; пока она смотрела, он добавил ее одну пару, а затем отвернулся от теодолита и начал выводить новые колонки цифр. Пока что ракета будет продолжать сжигать топливо, а значит есть шанс, что она потеряет устойчивость и полетит к земле. Тем не менее, Нерео уже мог вынести вердикт насчет ее судьбы, исходя из предположения, что на данный момент ракета даже в худшем случае поведет себя так, будто ее двигатели просто заглохли в момент последнего наблюдения.

— Ракета покинула сферу притяжения, — объявил Нерео. — Подозреваю, что далее она ляжет на эксцентрическую орбиту вокруг Солнца с периодом обращения в несколько дюжин лет.

— Как же ей удалось сбежать от гравитации? — спросил Джулио. — Вы хотите сказать, что она уже достигла высоты, на которой сила тяготения пренебрежимо мала? ― Его недоверчивый тон был вполне уместным, но он упустил главное.

— На высоте, которой она достигла в момент моего последнего наблюдения, гравитация почти такая же, как на поверхности — просто ракета успела настолько разогнаться, что сила тяготения остановить ее уже не сможет. Наш мир — так уж точно, хотя Солнце ее все еще держит.

Ялда посмотрела на Амандо, и вдвоем они сумели сдвинуть наклонное зеркало в сторону, не угодив под падающие осколки. Пять обитателей бункера поднялись на ноги и забравшись на слой песка, проскользнули между зеркалом и землей.

Ялда осматривала небо высоко на востоке. Сегодня было не так много гремучих звезд, которые могли бы отвлечь ее внимание, и ей удалось заметить бледно-серую точечку, которая могла быть только той самой каменной колонной размером с дом, которую построил Евсебио — ее двигатели все еще пылали, и ракета продолжала набирать скорость. Чтобы покинуть сферу притяжения Солнца, ракета должна была набрать скорость втрое больше первой космической. Учитывая результаты предыдущих экспериментов с энергоотдачей, ракета вполне могла покинуть Солнечную систему при условии, что топливо сгорит полностью и без каких-либо сбоев.

Джулио обратился к Евсебио.

— Вам стоит посетить Красные Башни и рассказать там о своих планах. Нерео уже выступал с открытыми лекциями по вращательной физике, так что подобные идеи людям не в новинку, но я могу заблаговременно пустить в «Репортаж» несколько статей, чтобы подготовить аудиторию к вашему приезду.

Ялде стало интересно, что же такого особенного было в краснобашенных злаках — Зевгме этого явно не хватало.

— С удовольствием, — ответил Евсебио.

Ялда поблагодарила Нерео за участие.

— Мне это в радость, — сказал он. — Не знаю, верна ли ваша догадка насчет гремучих звезд, но я рад, что кто-то всерьез рассматривает подобные варианты.

— А место в ракете вас случайно не интересует?

Нерео весело прожужжал.

— Я лучше останусь в безопасности на земле и дождусь, когда ваши потомки через дюжину поколений расскажут мне о той чудесной науке, которую им удалось открыть по пути.

— Мне это часто говорят в ответ, — заметила Ялда.

Ей хотелось провести с Нерео больше времени, но ему с Джулио нужно было возвращаться в Красные Башни. Амандо взял в ангаре грузовик и, захватив гостей, укатил в пустыню.

Евсебио обернулся к Ялде.

— Ты не съездишь в Красные Башни вместе со мной? Чтобы выступить перед горожанами?

— Если получу отгул в университете. — Ялда замялась. — Сможешь выплатить мне за это небольшую компенсацию?

— Конечно. — Евсебио неоднократно предлагал зачислить ее в штат, но Ялда пока что отказывалась; она хотела оставаться независимой, чтобы иметь возможность свободно высказывать ему свое мнение.

— Если я не буду преподавать, мне не заплатят, — добавила она, как бы извиняясь, — а лишать Лидию и Дарию помощи в опеке над детьми будет нечестно.

— Хмм. — Евсебио уже дал ей понять, что не одобрял того, чем занималась их троица: женщины — какими бы талантами они ни обладали в других сферах — не были по своей природе предназначены для воспитания детей. В Зевгме было полно вдовцов, которые отчаянно нуждались в наследниках и были готовы обращаться с ними так, будто это была плоть их собственной ко.

Но сейчас его занимали более насущные проблемы, нежели слабые места в семейной жизни Ялды.

— Помимо распространения новостей среди жителей Красных Башен, — добавил он, — я также рассчитываю на то, что твой коллега Нерео сможет организовать для меня встречу с его покровителем.

— А сам ты разве не можешь договориться о встрече с Паоло? — удивилась Ялда. — Что бы ни случилось с сообществом плутократов?

— С сообществами, во множественном числе. Не все они связаны друг с другом.

— Зачем тебе встречаться с Паоло?

— Из-за денег, — честно ответил Евсебио. — Мой отец лимитировал сумму, которую я могу вложить в строительство ракеты. Если все сооружение я буду строить в одиночку — добывать и перевозить солярит, встраивать его в искусственную обшивку… Если бы я попытался сделать все это в масштабе «Бесподобной», то затраты бы выросли в несколько гроссов раз, но даже минимальная жизнеспособная альтернатива потребует таких средств, которые я не смогу предоставить без посторонней помощи.

— А ты не думал о том, чтобы подкупить всех людей, имеющих право голоса в вопросе об обсерватории? — предложила Ялда. — Не просто новым блестящим телескопом — а деньгами, которые они могли бы положить лично себе в карман?

Евсебио был оскорблен.

— Я не идиот; таким был мой первоначальный план. Но Ачилио заставил Совет тщательно изучить деятельность университета; к тому же в самом университете у него столько тайных агентов, что подобная выходка мне едва бы сошла с рук.

— Я всегда готова убить Людовико за символическую плату, — пошутила Ялда.

Евсебио так долго смотрел на нее нейтральным взглядом, что ей стало неловко.

— Не искушай меня, — сказал он.

Подъезжая на поезде к Красным Башням, Ялда с удивлением обнаружила, что город по-прежнему оправдывал свое название. Она читала, что местные запасы пассивита, отличавшегося одноименным оттенком, давно-давно были исчерпаны, и тем не менее прямо сейчас ее глазам открывалась линия горизонта, которая по-прежнему отливала все тем же характерным красным цветом. Возможно, первоначальные здания с любовью сберегли в целости и сохранности. Либо так, либо их все переработали на декоративную облицовку.

Нерео встретил ее на вокзале — вместе с четырьмя своими детьми, которые передрались друг с другом за захватывающую возможность донести Ялдин багаж. Увидев, насколько они молоды, Ялда решила, что его ко, по-видимому, прожила почти столько же, сколько ее дедушка. Нерео, впрочем, до сих пор был в добром здравии — и наверняка позаботился о том, чтобы его дети не остались без опеки, даже если его самого постигнет печальная участь.