На трупе, говорилось дальше в отчете, были голубая тенниска, синие джинсы, заляпанные старой краской, нательное белье и красные носки. В карманах брюк обнаружены мелочь меньше доллара, билет подземки и пачка сигарет «Мальборо». В нагрудном кармане тенниски находился кусочек зеленого камня, в котором приглашенный полицией для консультации антиквар без труда узнал нефрит; этот осколок явно был отбит от резной статуэтки и не подходил ни к одной из известных фигурок, проданных или украденных в городе за последнее время. Ни на теле, ни рядом с ним не оказалось ни документов, ни бумажника, ни каких-нибудь других личных вещей.

Состояние трупа описывалось с помощью разных специальных терминов. Согласно продиктованному судебно-медицинским экспертом заключению, ткани уже достаточно разложились и были дополнительно повреждены бульдозером, так что установить точную причину смерти не представлялось возможным. Но зато некоторые причины можно было исключить, например, передозировку наркотиков. Или огнестрельное ранение; рентгеновский анализ показал, что пуль в теле, или, вернее, в том, что от него осталось, нет. Далее медицинский эксперт отметил, что не исключена возможность ножевого ранения в шею, но подчеркнул, что это «всего лишь предположение», и не только из-за повреждений, нанесенных бульдозером, но и в связи с наличием следов чрезвычайной активности крыс, часто имеющихся на трупах, обнаруживаемых на открытых местах. Отсутствие руки, например, вполне может объясняться набегом крыс, добавил эксперт. «На недавнюю деятельность крыс указывает также распространенная посмертная полосчатость и треугольные следы укусов», – говорилось в отчете. Значительность повреждений тканей тела бульдозером заставила медэксперта сосредоточить свое внимание на исследовании количества и стадии активности насекомых в мягких полостях трупа. Присутствие díptera pupae (куколок двукрылых насекомых) и домашних жучков свидетельствовало о том, что разложение началось за семь—десять дней до обнаружения тела. Глубокая инвазия личинок насекомых в полости рта, наружных слуховых проходах и анальном отверстии говорила о том же самом сроке начала разложения. В конце отчета стояли подпись и печать эксперта.

Я читал дальше. Я был вдрызг пьян и мог сейчас прочесть все, что угодно. В отчете подробно излагались вопросы детективов, касавшиеся охраны участка со сносимым домом. Фирма, занимавшаяся сносом домов, «Джек-Э Демелишн кампени» из Квинса, соорудила навес над тротуаром высотой четырнадцать футов из фанеры и массивных балок спереди и сзади здания, как того требовали постановления городских властей, и дополнительно натянула поверх него двойной ряд проволоки. Подойти к двойным парадным дверям дома можно было только через дверцу в передней стенке навеса над тротуаром. Подъезд на заднюю часть участка осуществлялся через секцию стенки навеса, оставленную без проволочной обмотки; с этой стороны завозили крупногабаритное оборудование. Ни передний, ни задний навесы явно не были повреждены, равно как и проволока и все цепи и замки, используемые для надежного закрытия проходов. Кто бы ни доставил труп на площадку, ему пришлось бы поднять и перетащить тело через проволоку на заднем навесе, а это представлялось маловероятным, принимая во внимание то, насколько трудна была подобная задача и как сложно было проделать все незаметно.

Как же в таком случае тело оказалось на площадке? То, что его сбросили с соседней крыши, было исключено, потому что тело лежало в середине участка, в добрых тридцати пяти футах от его внешней границы. Пролететь такое расстояние могло только тело, выпущенное из пушки. И даже если тело все-таки было каким-то образом сброшено с единственной соседней крыши, это не объясняло, как оно оказалось погребенным в кусках каменной кладки.

Таким образом, улики говорили о том, что тело уже находилось в здании до его сноса. Но и это объяснение порождало вопросы. Могли кто-нибудь отпереть двери – сначала в навесе над тротуаром, а затем двойные парадные, ведущие в само здание? Кореец, владевший этим зданием, не имел ни малейшего представления о том, как можно было попасть внутрь дома. Участок он приобрел недавно, предвидя снос дома, и так и не потрудился ознакомиться со зданием. Ну да, у него, конечно, были ключи от здания, ведь он поставил новые замки, и он дал их управляющему фирмы по сносу зданий, который заявил, что все шесть предыдущих вечеров провел дома в Форт-Ли, в штате Нью-Джерси, с ключами в кармане, в достойном обществе – он перечислил своих приятелей по боулингу, своих партнеров по покеру и партнеров по волейбольной команде, каковые показания были проверены. Были ли у него дубликаты ключей? Нет. Давал ли он ключи кому-нибудь? Ни в коем случае, приятель. У нас там наворочено оборудования для сноса зданий на полмиллиона баксов.

Кроме того, год назад и в самом здании были приняты меры предосторожности против местных любителей самовольно селиться в чужих домах: все окна нижнего этажа заложили цементными блоками. Никаких официальных заявлений об их взломе не было. Чтобы попасть в здание, требовалось разрешение владельца, и единственными, кого туда впускали, были представители различных коммунальных служб и компаний по обслуживанию, занимавшихся отключением воды, газа и электричества. Насколько было известно, последним побывал внутри здания прораб компании по сносу зданий, проверявший состояние конструкции в то утро, когда началась разборка дома. Произвел ли он тщательный – комната за комнатой – осмотр дома? – спросили детективы. Нет, просто заглянул на цокольный и первый этажи. Но, объяснил он, подняться выше было невозможно, поскольку лифт в здании был отключен, а ведущие на лестницу противопожарные двери заперты.

Крыша, мелькнуло у меня в голове.

Детективы расспрашивали и про крышу. Возможно, умерший пробрался на крышу дома 537 через крышу единственного примыкающего здания – дома 535, после чего умер там или, возможно, был убит, а убийца скрылся через дом 535. Однако управляющий дома номер 535 не припомнил ни одного входившего или выходившего из его здания человека, которого он не знал, и, кроме того, дверь, ведущая на крышу, была тщательно заперта, чтобы на нее не выходили дети. Ключ же был только у него.

Даже если тело каким-то образом очутилось на крыше дома 537 до разборки здания, оставался трудноразрешимый вопрос о деятельности крыс, отметил детектив. Судя по всему, тело подвергалось набегам крыс с момента смерти, то есть примерно в течение недели, а летом крысы не живут на крышах зданий, где слишком много солнечного света и тепла и недостаточно воды. И голуби не едят мертвечину. Правда, в городе иногда попадались вороны, но они не грызут мясо, они яростно долбят его клювами, пробивая в нем дыры, а затем отрывают его длинными узкими кусками, оставляя после себя совершенно другую картину повреждений. Кроме того, глаза не были выклеваны. Подобная информация, по-видимому, свидетельствовала о том, что тело не побывало на крыше разрушенного здания, а это, в свою очередь, могло означать, что тело было зарыто на участке и – принимая во внимание уже известные детали – что детективы окончательно зашли в тупик.

В следующем параграфе дела указывалось, что расовая принадлежность трупа и то, что еще можно было определить как его рост и вес, соответствовало заявлению о пропавшем без вести человеке, поданному женой покойного семь дней назад, восьмого августа, спустя два дня после того, как его видели в последний раз. Заявление было подано в девятнадцатом полицейском участке, находившемся в манхэттенском Верхнем Ист-Сайде. Жена опознала одежду и обручальное кольцо, снятое с большим трудом с левой руки трупа. Ей показали фотографию татуировки, обнаруженной в паху покойного, которую она тоже узнала. Еще ей показали кусочек нефрита, но о нем она ничего сказать не смогла. Потом ей было представлено тело. Опознание не оставило никаких сомнений относительно личности покойного, это был некто Саймон Краули, двадцати восьми лет, проживавший в доме номер 4 по Восточной Шестьдесят шестой улице.