Опанас притопил педаль газа, и милицейский джип разогнался до ста десяти километров в час. — Но жена недовольна, — громко продолжил бодрый шофер. — Теперь, говорит, после Молодцова в туалет часа три зайти нельзя. Выхлоп, как от холодного дизеля. — Котлеткин заржал.

Тяжелый случай! — согласился Недорезов, перекрикивая рев двигателя и дребезжание изношенного кузова «козелка».

УАЗ пролетел мимо нескольких искореженных машин, перегородивших половину дороги. Возле места аварии суетились спасатели и сотрудники дорожно-постовой службы.

— Вот ведь какая она — дорога! — Пенёк повернулся всем телом назад, отпустив руль и яростно тыча пальцем в боковое окно. — Секунда — и нет тебя!

«Козел» вильнул влево.

Опанас, не глядя, схватился за разболтанную баранку и выровнял машину на трассе, не переставая разглядывать быстро удаляющуюся мешанину покореженного металла, осколков стекла и развороченного пластика.

— Ты что, кореша своего на цепи от бачка в подземелье держишь? — попытался пошутить Игорь, когда они спустились вниз, но Рогов лишь отмахнулся: дескать, сейчас все сам увидишь.

Затем, чиркнув спичкой, он осветил заваленное ломанными стульями помещение:

— Ага, теперь налево. Смотри, осторожно! Васе удалось обнаружить на стене выключатель. Сырой, пахнущий гнилью и мышами подвал осветился тусклым электрическим светом, после чего оперативник уверенно направился к стоящему в стороне огромному контейнеру или, возможно, шкафу-купе, рядом с которым было свалено несколько непонятных ящиков и приборов.

— Так, — сосредоточенно произнес Рогов, склоняясь над этим хламом, — сейчас мы его быстро наладим. Только бы розетку найти, — и деловито начал двигать ящики.

Но Игорь явно не разделял трудового энтузиазма товарища, с сомнением наблюдая, как тот начинает подсоединять к шкафу какие-то провода.

— А током не ударит?

— Не боись, с мастером дело имеешь, — не задумываясь, парировал Вася и тут же, спохватившись, отбросил от себя, словно змею, очередной черный шнур. — А? Что? Как ты сказал?

— Да нет, это я так, просто интересуюсь технологией приготовления закуски, — ехидно заметил Плахов. — Кто-то, помнится, обещал ужин в приличной компании. А ты, часом, не живешь по принципу: «Чтобы иметь, рагу из зайца, нужно иметь как минимум кошку»? Так уверяю тебя — кроме крыс, ты здесь вряд ли что-нибудь обнаружишь.

Слегка обидевшийся Рогов заявил, что «некоторым товарищам» полдела не показывают, а обещанное торжество уже не за горами. При этом он решительно подтянул провод к подвальной лампочке, выдернул ее вместе с патроном и, попросив друга подсветить немного с помощью зажигалки, начал осторожно соединять оголенные концы проводов.

— Ну вот и готово, — радостно констатировал оперативник, закончив свою работу. — Сейчас мы так напразднуемся — закачаешься. — Он распахнул дверцу шкафа, в котором на голубоватых стенах таинственно мигали какие-то лампочки. — Заходи. — Вася откашлялся и изрек голосом вагоновожатого: — Двери закрываются. Следующая станция — «Река Темза»!

— «Уехала навсегда. Твоя крыша», — проворчал Игорь, переминаясь с ноги на ногу. — Ты, может, лучше помаршируешь немного, успокоишься, как Мухомор велел? А я пока, пожалуй, пойду подышу свежим воздухом.

Но покинуть подвал Плахову не удалось, потому что в этот момент со стороны входа раздался твердый голос подполковника Петренко, требовавший, чтобы перед его глазами немедленно предстали нарушители служебной дисциплины и всяческих безобразий, легкомысленно скрывающиеся в недрах райотдела, в то время когда все порядочные сотрудники готовятся к выполнению циркуляра номер два ноля сто пятьдесят.

— Немедленно покинуть помещение! — кричал Мухомор, впрочем не осмеливаясь шагнуть в подвальную темноту, чтобы переломать там ноги среди всякого хлама. — Покинуть немедленно!

Растерявшиеся оперативники затаились возле шкафа-контейнера. Петренко, не дождавшись выполнения приказания, еще постоял немного и, с грохотом роняя сломанные стулья, начал двигаться в темноте.

— Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце село, — негромко прокомментировал Игорь вторжение начальства, — и другие все планеты взяты по тому же делу.

— Кончай трепаться, Игорек, пора валить! — зашептал Рогов, прошел внутрь контейнера и попытался затащить туда товарища. — Да не стой ты, как истукан! Шагай вперед, иначе «неполное служебное» обеспечено.

Думая, что Вася надеется переждать визит бдительного Мухомора в шкафу, Плахов последовал его совету, осторожно прикрыв за собой дверцу и довольно ощутимо ткнувшись при этом спиной о какие-то выступающие детали. Здоровенный шкаф недовольно защелкал, словно реле автомобиля при включении сигнала поворота, но через несколько секунд, показавшихся Игорю вечностью, звуки затихли.

— Ну так что ты мне говорил про «рагу из зайца»? — торжественно прошептал Рогов, затем изрек, как Гагарин: — Пое-е-ехали! — и протянул руку к здоровенной красной кнопке, укрепленной на внутренней стенке шкафа.

Последнее, что успел увидеть Плахов перед тем, как его ослепила яркая вспышка, предшествовавшая ощущению полета, это надпись, красовавшуюся рядом с кнопкой: «Exit».

УАЗ подпрыгнул, съезжая с бетонки на гравийную дорогу, Твердолобов ударился носом о дужку переднего кресла и вышел из забытья.

— Эй, люди! Где это я?!

— Подъезжаем. — Начальник ОУР по-отечески похлопал очнувшегося дознавателя по плечу.

— Кто здесь? — Испуганный Твердолобов начал ощупывать пространство рядом с собой, ибо фокусировка обоих глаз оставляла желать лучшего и перед взором дознавателя мельтешили какие-то серые пятна.

Вдобавок его ощутимо трясло, подбрасывало и подташнивало.

Наконец Твердолобов сообразил, что едет на машине РУВД в окружении коллег по нелегкой милицейской службе.

— Остановите, мне надо выйти!

— Да погоди ты! — Соловец показал пальцем на белеющий за маленькой рощицей двенадцатиэтажный недостроенный дом. — Нам туда!

— Напрямки пройдем! — Котлеткин резко повернул руль вправо, и «козелок», чуть сбавив скорость, устремился к виднеющейся между деревьями просеке.

— Мне надо выйти! — продолжал настаивать дознаватель.

— Ерунда! Полкилометра осталось. — Водитель почти убрал ногу с педали газа и полез в бардачок напротив невозмутимого Недорезова.

— Мне надо! — не успокаивался Твердолобов.

— На, держи! — Котлеткин бросил на колени дознавателю пачку гигиенических пакетов, которые взял на память об авиарейсе «Санкт-Петербург — Хабаровск», когда летал к родственникам. — Потрави пока!

— Но я не хочу! — взвизгнул дознаватель. УАЗ влетел на просеку и заскакал по изрытым гусеницами бульдозеров колеям.

— Как это не хочешь? — удивился шофер, кося одним глазом на дорогу.

— Да я этого не хочу! Я другого хочу! — Твердолобое был близок к истерике.

Смотревший прямо перед собой через плечо водителя Соловец внезапно увидел надвигающийся на капот машины спил толстой сосны.

— Пенёк! — заорал майор, тыча пальцем в лобовое стекло.

— Ась? — Котлеткин, услышавший свое прозвище, обернулся к главе «убойщиков».

Тормозить было уже поздно.

УАЗик на полном ходу врезался в торчащий на полметра из земли пень, машину подбросило, отлетел сорванный передний бампер, мотор заглох, с треском вывалилось лобовое стекло, бело-синий «козелок» шмякнулся оземь и завалился набок.

Милиционеров спасли лишь колдобины на гравийной дороге, не позволившие раздухарившемуся Котлеткину разогнаться как следует.

— Все живы? — поинтересовался Соловец в наступившей тишине, прерываемой бульканьем тосола, вытекающего из разбитого радиатора.

Под майором завозился Твердолобое.

— Приехали, — резюмировал Недорезов, отталкивая навалившегося на него сверху ошалевшего Пенька.

— Не сметь портить казенное имущество! — Возмущенный начальник райотдела, заметив отблеск света в дальнем углу подвала, решительно двинулся в ту сторону. — От подполковника Петренко еще никто не уходил, а зеленые «уклонисты» тем более! — проворчал себе под нос Мухомор, распахивая дверь контейнера. — Никто не уходи-и-ил! — повторил начальник райотдела, грохнув кулаком по большой красной кнопке, красовавшейся под надписью «Exit».