Уайтсайд, представитель Intel в Вашингтоне, так оценивает масштабы борьбы за цифровые технологии: «Возможность клиентов настраивать собственные плей-листы, снимать видеоролики и создавать контент встречает огромное сопротивление индустрии развлечений, поскольку это усложняет функционирование их бизнес-модели, основанной на продаже „коробочного“ контента. Так что нам предстоит долгая и беспощадная битва».[2-10]

Однако некоторые компании, особенно разработчики программного обеспечения, поддерживают запретительную политику Голливуда. Многие компании поддерживают направленные против инноваций законы, такие как Акт о защите авторских прав в цифровом тысячелетии [Digital Millennium Copyright Act, DMCA], а также правительственные постановления и промышленные стандарты, ограничивающие использование частными лицами цифрового медиа-контента. Другие с удовольствием создают «цифровые замки» в интересах индустрии развлечений. (Президент News Corp. Питер Чернин призвал присутствовавших на выставке Comdex-2002: «Присоединяйтесь к разработкам „водяных знаков“ и программ для шифрования!»[2-11])

Если нельзя рассчитывать на то, что индустрия хай-тек защитит интересы общества, все чаще стремящегося копировать, микшировать и записывать на различные носители культурные произведения, кому остается доверять? Движению за свободную культуру.

Пока оформляются линии разлома, созданные новыми технологиями, Голливуд и авангард цифровых энтузиастов затеяли противостояние, достойное вестерна «Ровно в полдень». Противоборствующие стороны представлены двумя лидерами: Джеком Валенти и Лоуренсом Лессигом.

Карьера Валенти стала притчей во языцех. Во время Второй мировой войны он служил лейтенантом военно-воздушных сил и совершил 51 вылет на бомбардировщике B-52 в Италии. 22 ноября 1963 года в Далласе он был в автоколонне, сопровождавшей Кеннеди, и, как он сам говорит, «видел тот день, когда был убит молодой отважный президент». На знаменитой фотографии, где Линдон Джонсон принимает присягу на борту Air Force One в присутствии оцепеневшей Жаклин Кеннеди, Валенти стоит слева.

В мае 1966 года Валенти оставил государственную службу, чтобы стать главой группы киностудий, известной как Американская ассоциация кино [Motion Picture Association of America, MPAA]. Во время своего выдающегося тридцативосьмилетнего пребывания на посту Валенти стал легендой лоббизма. Хотя в середине 2004 года Валенти сложил с себя часть полномочий, уступив место своему преемнику, Дэну Гликману, MPAA остается «домом, который построил Джек». Настоящий завсегдатай Вашингтона, Валенти превратил MPAA в одну из самых влиятельных лоббистских групп американской столицы. Индустрия развлечений выделяет на выборы кандидатов в Конгресс около 25 миллионов долларов, не считая пригласительных билетов, которые позволяют тем, кто живет внутри Вашингтонской кольцевой автодороги, тусоваться с голливудскими звездами.[2-12]

Студии контролируют и направляют политику MPAA. После того как в сентябре 2004 года Sony приобрела MGM, все крупнейшие голливудские студии стали частью конгломерата, владеющего телесетями, радиостанциями, студиями звукозаписи и прочими дочерними компаниями. (Говоря о Голливуде, я подразумеваю все виды его деятельности, а не только кинематограф. Важно понимать, что Голливуд неоднороден. В «новом» есть множество дальновидных людей и фирм, принимающих инновации и цифровую культуру. Голливуд, упоминающийся в подзаголовке этой книги, – это «старый», сопротивляющийся изменениям Голливуд, который рассматривает новые технологии и новых игроков как угрозу своему бизнесу.)

Все студии – члены MPAA имеют голос в формировании политики, но некоторые из них особенно громко высказывают свое мнение, когда речь заходит о вопросах копирайта и пиратства. «Я не сразу понял, что MPAA отстаивает точку зрения своих самых непримиримых членов», – говорит Балог из Intel. Можно с довольно большой точностью предсказать, как поведут себя крупнейшие студии: Disney и Twentieth Century Fox займут самые жесткие позиции, за ними последуют Universal, MGM и Paramount, а Sony и Warner Bros. проявят большую гибкость.

В 1997–1998 годах MPAA, можно сказать, завоевала сразу три места в турнире, добившись от Конгресса принятия трех законов. Согласно акту «Нет электронному воровству» [No Electronic Theft Act], человек может быть приговорен в общей сложности к трем годам тюрьмы и штрафу в размере 250 000 долларов за воспроизведение или распространение в Сети работ, охраняемых авторским правом. Акт Сонни Боно об увеличении срока действия авторских прав (Sonny Bono Copyright Term Extension Act) продлил срок действия авторских прав на 20 лет. А закон DMCA объявил нелегальной любую попытку обойти защиту от копирования, установленную на электронных устройствах. DMCA и Акт Сонни Боно, вызвавшие много нареканий со стороны компьютерной элиты, дали толчок к созданию движения за свободную культуру.

Многие американцы запомнили Валенти по его появлениям практически на каждом вручении наград Киноакадемии в течение трех десятилетий. Его самое известное достижение – это, скорее всего, система рейтингов фильмов (G, PG, PG-13, R, NC-17[2-13]), которая введена в 1968 году и постоянно пересматривается. Менее известное его достижение – в 1990-м он помог разработать систему телевизионных рейтингов, использующуюся технологией V-chip.[20]

Восьмидесятитрехлетний седой техасец с нависшими бровями и высохшим телом все еще держит в своих руках власть. 24 февраля 2003 года он выступил в Университете Дьюка, где представил свой «моральный императив» оппозиции: университетскому сообществу. Подтянутый, уверенный и немного высокомерный, он призвал студентов сложить оружие пиратства и вернуться к «старым ценностям… понятиям долга, службы, чести, честности, сострадания, гордости, сочувствия и жертвенности». В своей сладкой речи он сказал, что «не до конца познанная магия нулей и единиц» стала причиной «столкновения ценностей».[2-14] (Валенти сам пишет свои речи, поскольку никто другой не смог бы сделать этого за него.)

Через несколько месяцев он скажет мне, что за год выступил перед тридцатью пятью сотнями студентов из восьми университетов. «Мне кажется, молодые люди не до конца понимают, что кому принадлежит и почему, – говорит он своим обычным звучным баритоном. – Они убедили себя, что не могут повредить киностудии, нелегально скачав один из ее фильмов. Но они не понимают, что 10 миллионов людей поступают так же».[2-15]

Похоже, Валенти, с его естественным добродушием и южным обаянием, нравится спорить со студентами на тему цифрового пиратства: «Когда я спрашиваю их, кто из них считает, что их действия нечестны с точки зрения морали и закона, большинство поднимает руки. Однако они оправдывают себя тем, что, быть может, это и воровство, но так поступают все, а ходить в кинотеатр бывает не по карману». Он больше преуспел в убеждении университетского руководства. По распоряжению MPAA во многих колледжах были введены правила, предусматривающие наказание для студентов, скачивающих из Сети или обменивающихся материалами, охраняемыми авторским правом.

Однако голливудская антипиратская доктрина терпит неудачу. В 1996 году, когда Голливуд и производители потребительской электроники направили в Вашингтон проект, который они хотели внести в федеральное законодательство, произошло первое крупное столкновение цифровой эпохи. Помимо прочего, в документе содержалось требование, чтобы компьютер сканировал на наличие кода, запрещающего копирование, все попадающие на него файлы: электронную почту, текстовые документы, фильмы и музыкальные композиции.