Они не были рождены, их создали.

Их тренировали, а не воспитывали.

Их научили убивать и теперь они используют это, чтобы обеспечить себе свободу.

Они – Породы. Генетически измененные с помощью ДНК хищников планеты. Волк, лев, пума, бенгальский тигр – убийцы этого мира. Им суждено было стать оружием в фанатичном обществе, намеревавшемся создать личную армию. Пока мир не узнал об их существовании. После этого совет потерял контроль над своими творениями, которые начали менять мир.

Теперь они свободны. Объединяясь, создают свое общество, собственный социум и собственную безопасность, чтобы бороться и сохранить тайну, которая может уничтожить их.

Секрет о спаривании во время горячки – химической, биологической, эмоциональной реакции Породы и мужчины или женщины – теми, кому суждено быть навсегда со своей парой. Реакция, которая связывает физически. Реакция, которая изменяет больше, чем просто физический отклик на обостряющуюся чувственность. Природа сделала спаривание во время горячки ахиллесовой пятой Пород. Это их сила, но также их слабость. И мать-природа еще не закончила играть. Человек попытался смешать ее творения. Теперь она собирается показать человеку, как она может усовершенствовать их.

Убийцы станут любовниками, юристами, политиками и героями. И после этого каждый из них добьется одной пары, одного сердца и создаст династию.

Я мечтала о мужчине, потерянном, сломанном и одиноком.

Я мечтал о женщине, разочарованной, плачущей и вынужденной скитаться.

Я мечтала о ребенке, холодном, голодном и бездомном.

Волк завыл.

Лев зарычал.

И одинокий орел кричал на ветер, когда взлетал.

И из мечты родилась история.

Спасибо Богу за мечты.

Нью-Йорк.

Люкс отеля «Дюббри».

2023

Два убийства за один месяц и каждое связано с известными или предполагаемыми членами Совета Генетики. Это был кошмар для общественных отношений Пород кошачьей разновидности. Первый - генерал Сайрус Таллэнт. Конечно, его убийство было одним из основных среди верхушки участников Совета Генетики. Но оно не должно быть единственным. В конце концов, доктор Бенедикт Адольф Альбрехт находился под таким же, если не большим, подозрением в равном теневом управлении с двенадцатью участниками Совета. Матиас Слотер знал, что Альбрехт был больше, чем просто равным участником. Альбрехт был фактическим членом управления Совета. Он был также директором по обучению. Он, его отец и его дед были причастны к адскому существованию Пород в лабораториях. Представителям Пород не посчастливилось родиться. Нет, природа не шутила со всем ее пониманием и милосердием, бросив генетическую петлю в формирование обычного человека. Совсем наоборот. В одном из ее редких припадков юмора она решила вместо этого работать с тем, что создал человек. Что создали монстры, такие как Альбрехт. С их гениальностью в генной инженерии и прошлых злодеяниях их предков, Совету удалось соединить человека и разновидность животного, которых они представляли, как свою личную армию. Армию, которая была бы силой в их стремлении к власти.

Как природа, должно быть, смеялась тогда.

Матиас на протяжении многих лет представлял себе, что, тоже, пару раз, слышал ее смех. Физически, умственно и генетически Породы были всем, на что Совет надеялся, за что заплатил и за что убил бы. В психологическом отношении они обманули их ожидания. Как и их природные кузены — хищники планеты — Породы поклонялись свободе и собственной чести. Многие умирали, оставшись верными своему внутреннему кодексу, идеалам, а не ряду правил. Их дикие кузены знали инстинктивный голод и стремление к свободе.

Они были животными в мужских телах. Примитивные, дикие, хищные. И интеллектуальные. Этот интеллект был крушением планов Совета. И нашел его здесь и сейчас, спустя более века после того, как первый из Пород сделал свой первый вздох.

Колдовство с техникой одного из Пород гарантировало, что камеры видеонаблюдения не заснимут вход и выход. Это гарантирует, что сам Совет будет обвинен в этой смерти, также, как и ранее генералы.

«Совет должен навести порядок в доме».

Матиас усмехнулся, представив себе заголовки газет. Усмешка быстро исчезла, когда он услышал звук открываемых дверей, который с нетерпением ждал.

Он не был напряжен. Не так уж сильно, поскольку глубоко вдохнул, чтобы дыхание не нарушало воздух. Альбрехт, как было известно, путешествовал с несколькими телохранителями, хотя сегодня вечером, как и каждую ночь во время этого недолгого пребывания в Нью-Йорке, было слышно, как телохранители Альбрехта вошли в их отдельную комнату дальше по коридору.

Превосходно. Альбрехт, как было известно, зависел от службы безопасности отеля «Дюббри». Высокомерный ублюдок. Он думает, что его положение защитит его. Что его гениальность в генетике и состояние от фармацевтических препаратов смогли оградить его от возмездия. Но он всегда пренебрегал безопасностью. Черт возьми. В конце концов, кто посмел бы попытаться навредить ему?

— Кретины, — тяжелый немецкий акцент слетел с губ Матиаса, демонстрируя опасные клыки по бокам его рта.

Бенедикт Адольф Альбрехт не был известен уважением к своим телохранителям. У входа в люкс зажегся свет, двери закрылись, Матиас ждал. Его добыча была существом с организованными привычками. Альбрехт полагал, что организованный ум - стабильный ум. Это объясняло регулярные обвинения, которые Матиас получал в отношении собственного здравомыслия. Или отсутствия его.

Он терпеливо ждал в затемненной гостиной. Бар был напротив него. Альбрехт сначала пойдет туда.

И как по часам, напольные лампы зажглись, все, кроме двух, которые были около Матиаса и Альбрехта, медленно подходящего к бару.

Альбрехт был похож на мертвеца. Высокий, тощий, с тонкими седыми волосами, прилизанными к его голове и бледной, почти бесцветной плоти. Он прошел к бару, когда Матиас поднял свое оружие с колен. Лед зазвенел в стакане, как только ликер налился в него. Матиас нацелился, нажал на курок и наблюдал, как голова Альбрехта откинулась от пули. Секунду спустя, член Совета упал на барную стойку. Хрустальные графины покатились и разбились, раскинув везде стекло и аромат ликера. Но даже это не смогло заглушить звук ужаса от входных дверей в люкс.

Потрясенное удушье женщины, аромат страха и понимания. Впервые за его тридцать лет жизни Матиас почувствовал сожаление и оттенок печали. Потому что он знал, что его собственная судьба была решена. Матиас повернулся в сторону, с путаницей на лице и рычанием в голосе.