— Это какой не такой? — буркнул я, сдирая с одного трупа черный плащ и вытирая доспехи начиная с груди и ниже — меня залил из перерубленной шеи тот ниргал, кого я уронил первым.

— А такой! Я не забыл, что эти ребятки посланы к нам совсем не другом. Сегодня они слушают нас, выполняют все верно и быстро, а завтра получат приказ от н а с т о я щ е г о хозяина и вот тогда хлебнем мы лиха, когда эти непрошибаемые образины начнут нас вырезать.

— Да уж… Ну ты… Нет, все верно, конечно, но…

— А что такого? Я не скрываясь делал. Даже объяснил им — пожал плечами Рикар — Это дело такое, господин. Настоящий воин всегда поймет. И они меня поняли — по глазам их видно было. Но вот ведь поразительно…

— Что?

— Яд отца моего губителен страшно. Он мне его завещал, а так же велел, никогда и никому не раскрывать секрета. Ибо погибель в одной капле кроется. Говорю же — на многих приговоренных людишках опробовался, благо их разрешения спрашивать не надобно было. Воистину ниргалы живучи безмерно…

— Слушай, твой отец кем именно подвизался? — не выдержал я — Однажды уже спрашивал как-то, но ты ответил расплывчато.

Спрашивая, я осматривал себя и союзников. У Рикара короткая и неглубокая рана ладони — я не видел как он получил ее. Ниргалы с виду целые, но отметок на их броне прибавилось будь здоров — их словно каменным градом побило изрядно. Если бы не магическое усиление доспехов и кольчуги под ними — исход битвы мог бы оказаться иным. Вон Шрам разрабатывает руку, пристально глядя на локтевое сочленение. Не иначе пропустил удар, и лишь сокрытая под железом кольчуга спасла локоть от увечья.

— А такая и работенка у него была, у отца моего — развел руками Рикар — Расплывчатая. Ну что, господин? Дальше что? Пока в коридоре тишина, но это ненадолго — сдается мне, что ниргалы как усиление шли к тем дверям, через которые мы вошли. Но этого мало. Так что послали их как тех, кто первым под руку подвернулся. А стало быть, и еще десяток другой воинов отправят вот-вот или уже отправили.

— Быстро идем вперед — ответил я, сдирая одну из перчаток и опуская голые пальцы к ране на шее медленно умирающего врага. Крохи жизни из его тела перескочили в мое. Те же самые действия я повторил с остальными воинами, даря им упокоение — отравленные, израненные, оглушенные, сбитые с ноги, они все равно пытались встать и дать нам бой. Хватит… Пора вам отдохнуть…

— Пошли — велел я и перешел на тяжелый бег — Не скрываясь. До первого поворота туда, а затем сразу обратно. Не погибать же здесь…

— Верно говорите, господин Корис — выдохнул Рикар — Но повоевали знатно! До первого поворота можно и пробежаться на радостях…

Так мы и поступили, вот только к моему удивлению, дальше бежать и не пришлось — мы внезапно оказались у самого сердца «странной горы» спрятанного глубоко под толщей земли и камня.

Мы вырвались из очень широкой дверной арки вырубленной в форме почти правильного круга. И буквально налетели на широкую стенку, в высоту достигающую моего живота, идущую по самому-самому краю глубокого провала.

Пропасть?

Не будь стенка столь высокой, я бы мог и не удержаться, мог бы улететь вниз.

Так все же пропасть?

Нет…

Яма поражает своей объемностью, своей широтой необъятной, но никак не глубиной. Щуриться в потемках не пришлось — света хватает. По стенам частой чередой идут медные чаши со стеклянным коническим навершием, над всем этим ярко горят толстые фитили. Какие-то необычные масляные светильники дающие удивительно много света. Еще один признак богатства.

И наличие яркого света дало мне отличную возможность оглядеться. Я замер в темном восхищении — иначе не назвать охватившее меня чувство потрясения.

По форме больше похоже на могилу, нечто овальное, тянущее так далеко, что я едва-едва различаю противоположный край ямины. Это в дальнем ее крае. Есть сторона и поближе — отчетливо подсвеченная такими же светильниками. Как есть овал, правда несколько неправильной формы. Внутри ямы ни пылинки — настолько все выглядит чисто убранным. И стены и дно «могилы» выложены квадратными мощными блоками из гранита — вот они, эти каменюги, притащенные сюда по песчаной дороге. Вот куда их разместили, вот где они встали плотно-плотно бок о бок, настолько плотно, что между ними едва угадывались щели. Кое-где виднелись полустертые и, несомненно, очень старые символы, остатки древней резьбы, части каких-то мозаичных рисунков. Я увидел и нечто странное — некоторые блоки выделялись более светлым оттенком, или даже цветом. Были блоки белые, красные, зеленоватые, полосатые — все как один каменные, все как один очень и очень старые, пережившие долгие века, это неоспоримо — я видел следы пролетевшего над ними беспощадного времени.

Эти камни не могли быть взяты из той же каменоломни, что мы уже видели. Нет. Невозможно. Совсем другой камень. Их привезли откуда-то еще. На них и резьба совсем другая — если судить по тем замысловатым изгибам непонятной символики. Прямо экзотикой пахнуло, чем-то заморским, восточным… Откуда же привезли их сюда?

Почему разложили в таком диковинном порядке?

К чему все эти немыслимые старания?

Вот ведь проклятье…

Яма так огромна, что в нее вместились сотни и сотни тяжелых блоков стоивших многим рабам крови, пота и жизни. При этом я видел и пустые пока дыры квадратного сечения, еще не принявшие в свое лоно каменные блоки.

Работа еще не окончена, хотя и близка к завершению. Вот она чья-то великая затея, великая цель, ради которой все и случилось пару столетий назад. Теперь я был в этом твердо уверен. Настолько сильно уверен, что был готов поспорить на собственную жизнь. Это оно.

Нечто просто неописуемого масштаба, требующее для своего исполнения полной свободы действий, громадных средств, много живой силы и специальных умений. И в данном месте имелось все перечисленное.

Умелые гномы каменщики для которых вырубание и обтесывание гранитных блоков стало делом жизни — пусть и поневоле.

Мощная охрана действующая вместе со стихийными магами.

Подготовленное место, на которое было затрачено в свое время много золота.

И сейчас я стоял в самом сердце чьей-то кошмарной темной мечты.

Я попирал ногами чьи-то страшные грезы.

Почему?

Потому, что каждая частица моего усталого и много повидавшего тела кричала во весь голос о первородной тьме гнездившейся здесь. Эти блоки, эти части чего-то крайне древнего, давным-давно позабытого стараниями Церкви, их притащили сюда и с великой бережностью разместили в специальные места.

Кто-то медленно и кропотливо воссоздавал из обломков нечто цельное.

Можно сравнить с попытками скульптора собрать из разрозненных старых пыльных обломков что-то напоминающее целую скульптуру. И вот спустя долгие-долгие годы он близок к завершению своего труда. Я чувствовал и это — финал близок. Я ощущал д ы х а н и е, самое настоящее дыхание чего-то или кого-то терпеливо выжидающего своего момента.

— Ну как, господин? Стало понятней?

— Не особо — признался я без малейшей тени смущения — Но станет. Я разберусь. Надо время подумать.

— Вот его-то у нас и нет — глухо проворчал здоровяк, хватая меня за плащ и тяня к стене — Пора нам, господин, если только головы здесь сложить не хотим.

Причина его беспокойства была различима отчетливо — вдалеке я увидел вереницу зажженных факелов, медленно двигающихся в нашу сторону. А вот и усиление охраны на заднем входе. Видать местные владельцы серьезно обеспокоились охраной.

— Прячемся — бросил я.

— Где?! — резонно возразил Рикар — Тут не схорониться негде.

— Тогда подпускаем их как можно ближе, затем начинаем отступать, оставаясь незамеченными, но так, чтобы слышать их разговор — выдохнул я зло.

— Ох и придумали же вы, господин Корис. Попробуем. Но ежели что — бежать придется во весь дух, а вслед полетят арбалетные болты. Да и красться вы не шибко сумеете, в этих доспехах-то.

— Шрам, Однорукий, двигайтесь вперед — приказал я и оба ниргала тяжело зашагали прочь, глухо стуча металлической обувкой по старому камню — Помоги-ка разрезать плащ, Рикар.