— С деньгами разберемся, — поморщился Конан. — Канцлер Публио напряжет свои мозги и найдет, где достать золото! Доставить их сюда можно по морю, попрошу у королевы Чабелы предоставить нам тяжелые галеры, зингарка не откажет…

— Думаю, государь, сейчас стоит поразмыслить не о боевых олифантах, а о положении в котором мы оказались, — осторожно перебил Паллантид. — Гвардия заперта во враждебном городе, мятежники, как выяснилось, поддерживают друг друга, иначе с чего бы немедийским и коринфским фатаренам нападать на войска идущие нам на подмогу… Как человек военный я делаю неутешительные выводы: Толозу придется оставить, перебраться на восходный берег Хорота, там сформировать боеспособную армию и лишь потом мгновенным ударом разгромить силы противника.

Конан молча побарабанил пальцами по столу. Доводы Паллантида были разумными, но как не хотелось королю признавать свое поражение, пусть и временное!

— Придется еще подумать о противодействии боевым птицами и магии Черного Солнца, — подлил масла в огонь Тотлант. — Волшебством я могу заняться сам, призвать на помощь друзей из Конклава Равновесия… А вот с метаципленариями пусть разбирается Ночная Стража.

— У меня есть план отступления, — снова нажал Паллантид. — Прорваться по суше мы не сможем или потеряем слишком много людей — надо думать о том, как сохранить костяк гвардии, такие потери будут невосполнимы. Придется уходить по реке. Галеры стоят на якоре и готовы по первому сигналу принять на борт наши полки.

— Пристань находится за стенами города, — мрачно сказал в ответ Конан, и я поняла, что он почти принял решение. — Как только корабли подойдут к брегу, они могут оказаться под ударом армии Коменжа, их захватят или запросто сожгут огненными стрелами.

— Нужен отвлекающий маневр, — проговорил легат. — Я уже успел все продумать…

— Ты просто государственный изменник и пораженец, Паллантид. — хмыкнул Конан. — Ладно, не обижайся. Что ты можешь предложить?

— Существуют две реальных угрозы. Первая исходит от упомянутого вашим величеством войска мятежников. Во-вторых, нам в спину могут ударить добрые жители Толозы, что мечей, что арбалетов у них хватит, а сумятица во время посадки на корабли приведет к излишним жертвам.

— Логично, — согласился король, кивая. — И дальше что?

— Надо себя обезопасить. Ближе к вечеру мы соберем большую часть гвардии у Речных ворот города, за которыми находятся пристани. С наступлением темноты я отдам приказ поджечь те кварталы, что окружают подходы к воротам — огонь не позволит горожанам приблизиться к отступающим гвардейским сотням…

— Кром Могучий! — король едва за голову не схватился. — Граф Люксэ со своими молодцами уже спалил часть города во время осады цитадели! Хочешь, чтобы от Толозы остались одни головешки?

— Ваше величество сами сказали, что речь идет о войне на уничтожение…

— Жаль город, красивый, — буркнул Конан. — Хорошо, мысль с поджогом дельная.

— Затем я предполагаю вывесить над барбикеном Синей башни знак, символизирующий то, что мы сдаемся на милость победителя и распахнуть ворота.

— Ну уж нет! — взорвался искренне возмущенный король. Паллантид, ты думаешь, о чем говоришь? Открыть ворота, чтобы Коменж со своими головорезами вошел в город — это пожалуйста, все равно они не смогут пробиться к гавани через пламя… Но никаких символов сдачи! Мы лишь отступаем перед превосходящими силами противника и намерены вернуться!

— Прошу простить государь, — поклонился легат. — Это было необдуманное предложение. Итак, увидев открытые ворота мятежники наверняка предпримут попытку проникнуть в Толозу, однако есть опасность что часть их сил будет направлена вдоль берега к речной гавани и в этом случае боя не избежать. Полагаю, на пространстве между городской стеной и причалами нам придется выставить от трехсот до пятисот панцирников в первом ряду и сотню лучников во втором, которые прикроют отход остальных, а затем быстро отступят на последнюю галеру…

— Уговорили, — согласился Конан и обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. Такое впечатление, что я, Тотлант и Паллантид были виноваты в том, что королю пришлось принять столь неприятное решение. — Паллантид, собирай сотников, растолкуй им план… отхода. Дайте сигналы капитанам галер. Времени остается немного, надо все подготовить до наступления сумерек.

— Как будет угодно вашему величеству…

Нежелание обитателей Розового города покидать свои дома сыграло нам на руку. Расположившиеся в ратуши сотни Черных Драконов первыми начали покидать центр города, весь невеликий королевский скарб в виде походной казны, тубусов с важными бумагами и сундучка с принадлежащими мне и Конану личными вещами перевезли в кордегардию, расположенную в башне над Речными воротами. Туда же временно поместили и митрианских жрецов во главе с Бернартом — монахи были очень недовольны тем, что их отрывают от важного дела искоренения зломыслия, но когда уяснили, что армия короля собирается покинуть город, сразу замолчали.

Мастера осадных машин решили, что грузить их на корабли бессмысленно и трудно, посему с онагров лишь сняли дорогие металлические части и блоки, которые можно было захватить с собой — деревянные станины пришлось бросить.

Попутно означенные мастера вкупе с несколькими десятками гвардейцев нанесли визит на склад купца, торговавшего оливковым маслом и изъяли оттуда несколько бочонков. Из запасов гвардии были извлечены кувшины с «зингарским огнем» — жуткой смесью из черной земляной смолы, масла и порошка серы — этот состав горел даже в воде. Паллантид быстро определил какие здания и в какой последовательности следует поджечь, чтобы создать непреодолимую стену огня между Речными воротами и прочими городскими кварталами.

Владельцев домов со чадами и домочадцами выгнали на улицу, чтобы не допустить лишних жертв: десятники говорили всем, что «строения изымаются для людей короля», а Конан распорядился выдать из своей казны по пятьдесят кесариев каждому хозяину дома — чтоб не говорили потом о варварстве гвардейцев короны… Разумеется, это не добавило симпатий к нам со стороны Толозцев. Самых строптивых пришлось прогонять тупыми оконечьями пик.

Когда солнце уже касалось нижним своим краем Грани Мира все было готово. Король принял на себя командование и теперь сам занимался всеми делами, а я и Тотлант, понимая, что сейчас ничем не можем быть полезны, остались в надвратной башне, с верхнего этажа которой можно было наблюдать как за городом и рекой, так и за лагерем мятежников, в котором дымили костры — ужин, надо полагать, готовят…

— Ага, Конан расположил арбалетчиков на стене над гаванью, — ворчал волшебник, тоже неплохо разбирающийся в военном деле. Дженна, посмотри, наши корабли выбирают кормовые якоря, значит скоро начнется…

Восемь громадных боевых галер зингарской постройки, как я уже говорила, стояли на середине реки или ближе к противоположному берегу. Такие многовесельные суда с равным успехом могут действовать как на реках, так и в океане; когда Конан решил восстановить погубленный при Нумедидесе аквилонский флот, то долго не раздумывал, где именно заказать новые корабли — зингарцы были непревзойденными мореходами, да и королева Чабела благоволила своему старому приятелю, ставшему королем Аквилонии. Словом, нам следовало лишь сплавить вниз по Хороту отличный гандерландский лес, как нельзя более подходящий для строительства крупных кораблей, а уж на Золотом Побережье мастера Кордавы превратят грубые бревна в настоящие произведения искусства!

Конечно, для серьезной войны на море галеры совершенно не годились, но на внутренних реках Аквилонии представляли из себя грозную силу, способную как поддерживать сухопутное войско, так и с успехом бороться против речного пиратства.

— Обиднее всего то, что нам придется оставить в Толозе больше половины лошадей, — вздохнула я, наблюдая за спешными приготовлениями на палубах судов. Надеюсь, мятежники не обратят на эту суету никакого внимания и ничего не заподозрят. — Иначе мы просто не поместимся на кораблях. Для гвардии нет ничего хуже потери обученных лошадей.