— Отлично! — Конан спешился.— Томэо, мы с тобой пойдем за дровами, Мораддин, ты займись лошадьми и поищи колодец. В каких я только странах ни побывал, но в каждом уважающем себя доме находил источник воды.

Мораддин привязал лошадей к медной коновязи, покосившейся и покрытой голубовато—зеленым налетом, и пошел осматривать широкий двор. Колодец нашелся быстро, а рядом — как на заказ — старое металлическое ведерко с прикрепленной к нему цепью. Зачерпнув воды, Мораддин принес ведро к собранной Конаном и Томэо куче дров — пищей для огня послужат отвалившиеся от стен доски сарая.

На холмах люди давно не живут.— Томэо с сожалением окинула взглядом брошенную усадьбу.— Владельцы хуторов и семейных усадеб лет десять—пятнадцать назад переселились на равнины.

— Из-за нечисти? — спросил Мораддин, возившийся с кресалом.

— Не только,— ответила красавица.— В горных реках размножились водяные драконы, они пожирают все живое без разбору и часто выползают на берег. Много тигров, черных леопардов… А император Готоба в последние годы не особенно заботился о безопасности и спокойной жизни подданных. Раньше опасных зверей истребляли особые отряды стражи и ополчения семей, но сейчас клан Тайса предпочитает, чтобы столицу от принадлежащей семье провинции отделяли холмы, изобилующие хищниками и ночными тварями. Еще немного, и наш край вновь станут именовать Берегом Проклятых…

— Весело вы живете,— сказал Конан.— Такая маленькая страна, народу не густо, земли для всех достаточно, так нет же! Деретесь из-за побрякушек, режете друг друга на кусочки… Сильной власти нет, вот в чем беда. Армии нет, а только дурацкая стража…

— Зачем армия? — удивилась Томэо. Она ничуть не обиделась на слова варвара.— Паган не воюет ни с Кхитаем, ни с Камбуей, ни с Джапуном. За всю историю нас никто не пытался завоевать.

— Пойми,— пустился в объяснения Конан,— армия всегда нужна. Вот представь: ты стала владычицей. Набранная из местных жителей стража всегда поддержит семью, на чьей земле живет, и, если что не понравится, не станет выполнять твоих приказов. Сейчас Готоба, имей он десять тысяч кавалеристов, прошел бы через все холмы, захватил все земли твоей семьи и силой усмирил бунтовщиков. А так у императора только ополчение его клана. Барата, правильно?

— Правильно,— согласилась Томэо.— Когда я стану императрицей и займу дворец в Западной Столице, я вспомню твои наставления.

— Вот лучше Мораддина порасспрашивай,— указал Конан на приятеля, который раздувал огонь.— Он пятнадцать лет в гвардии отслужил, плохого не посоветует. И потом, с чего ты взяла, что повелители Камбуи или Кхитая никогда не захотят прибрать к рукам ваше государство? Нет, армия необходима…

До самой темноты Томэо приставала к Мораддину с вопросами об устройстве войска в Туране, численности и выучке отрядов и закатной стратегии. Попав в свою стихию, отставной капитан гвардии выкладывал все, что знал, изрядно удивляя непризнанную владычицу Пагана своими познаниями в необычной для далекой восходной страны науке.

Огонь весело трещал под походным котелком, которым снабдил беглецов настоятель Ясухиро. Хоть и покидала троица монастырь в большой спешке, предусмотрительные братья Дарумы дали уезжающим гостям самое необходимое для дороги — еду, рисовое вино и даже глиняную посуду. Разобрав мешки и приготовив ужин, Конан, Мораддин и их приятельница сели перекусить.

— Спать будем по очереди,— не терпящим возражений тоном заявил варвар.— Первую часть ночи посторожу я, потом Мораддин, а под утро разбудим тебя, Томэо. От костра лучше не отходить. Насколько мне известно, нечисть побаивается огня.

— Мне рассказывали,— с набитым ртом проговорил потомок гномов,— будто где-то на границе Боссонских топей и Гандерланда, возле истоков Громовой реки, есть край под названием Ямурлак, там живут только нечистая сила и всякие животные, сохранившиеся со времен Валузии…

— Враки! — ответил Конан.— Нет, Ямурлак на самом деле существует, я бывал на его границах, но насчет всяких страшилищ, обитающих в его пределах, ты преувеличиваешь. Хотя… Всякое может быть. Вернемся в Туран, переберемся через Карпашские горы, мимо Бельверуса и Тарантии — можно будет съездить в Ямурлак и посмотреть. Если не побоишься…

— Уже боюсь,— хмыкнул Мораддин. А затем вдруг встал и прислушался. Из темноты доносились подозрительные звуки. Мышка тоже забеспокоилась, слетела с хозяйского плеча и быстро описала несколько кругов над костром. Возвратясь к Мораддину, зверек заверещал и юркнул под его плащ.

— Так! — бросил Конан, уже привыкший к тому, что любимец его спутника загодя предупреждает об опасности.— Что происходит? Томэо, ты ничего не ощущаешь?

— Помоги нам, Омитасу! — воскликнула девушка, глядя вверх, и истошно закричала: — Падайте на землю! Скорее!

На своем веку Конан навидался нечисти, однако не переставал удивляться великому разнообразию существ, порожденных болезненной фантазией темных богов, начиная от Сета и заканчивая мелкими, давно позабытыми, но исключительно зловредными божками. Ну, подумайте, какому здравомыслящему богу взбредет в голову создавать или призывать на службу зеленочешуйчатых, покрытых слизью демонов, зубастых вампиров… или летучие головы, живущие отдельно от туловища?..

— Это еще что такое? — прохрипел варвар, лежа на животе у самого костра. В воздухе над пляшущим огнем шныряли довольно большие округлые предметы, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся настоящими человеческими головами. Отсутствие крыльев не мешало им летать, словно птицы.

— Проклятие! — шипела Томэо, поглядывая вверх.— Рокубони учуяли добычу и решили подкрепиться!

Времени выяснять, кто такие рокубони и откуда они берутся, не оставалось. Головы, перебрасываясь меж собой фразами на паганском наречии, очень похожем на кхитайское, явно собирались атаковать троих людей. На лошадей летучие головы почему—то внимания не обращали.

— Не вставать! — Томэо яростно посмотрела на варвара, который приподнялся на локте и протянул руку к мечу за спиной.— Если рокубони напали на открытом месте, то единственное спасение — лежать! Им будет труднее зацепить нас зубами!

— Вниз! — пронзительно выкрикнула одна из голов, и самая нахальная тварь спикировала на Мораддина, пролетела всего в пальце от его одежды. Сын гнома машинально отмахнулся. Моментально другая голова, оказавшаяся поблизости, расцарапала длинными острыми зубами его ладонь и наверняка отхватила бы несколько пальцев, не приди на помощь хозяину белая летучая мышка. Зверек, поборов страх, выполз из-за воротника, взмахнул крыльями, поднялся в воздух и с гневным писком вцепился в обидчицу своего хозяина, закрыв собой ее узкие, горящие голубоватым пламенем глаза. Голова вильнула в сторону и исчезла в темноте вместе с мышкой, вонзившей миниатюрные зубы в тощий нос.

Еще два рокубони упали варвару на спину и сразу принялись терзать его кожаную куртку.

— Ах, ублюдки! — взревел Конан и покатился по земле, чтобы сбросить головы. Предупреждение Томэо позабылось, киммериец вскочил на ноги, выхватил меч и привычным движением, словно отражая удар чужого клинка, рассек налетевшую прямо на него тварь пополам. Две половинки черепа упали на землю, расплескалась темная вонючая кровь, но желаемого результата это не дало — разделенные части поползли друг к другу, воссоединились, голову на миг объял призрачный синий огонь, и спустя мгновение рокубони взлетел, скорчил рожу и показал Конану язык.

Мораддин, следуя примеру киммерийца, тоже поднялся и теперь стоял у костра, чуть согнув ноги и выставив перед собой слегка изогнутый длинный меч. Двух-трех ночных существ он сумел отпугнуть, однако рокубони казались неуязвимы, даже отсеченные уши немедленно прирастали к своему носителю…

Мышка скоро вернулась и, чтобы не мешать хозяину, вцепилась в его воротник сзади. Конан мельком заметил, что зверь все-таки откусил летающей голове нос и сейчас дожевывал его.