В ходе пирушки Егору удалось обратить в звонкую монету переполнявшие замковые подвалы груз, захваченный в бою с пиратами.

На следующий день после загрузки товара на борт «Януария» и отбытия гостей, у Егора и Саввы состоялся разговор.

— Вот, что Игнатич, будет тебе особое дело, у тебя в Новгороде остались друзья среди вашего брата ушкуйника?

— Есть конечно, как без этого.

— Сможешь набрать еще десятка три охотников?

— Попробовать можно.

— Тогда вот, что возьмешь Костю, Афоню, еще своих ребят, человек пять, четверых матросов и пойдете в Новгород, закупите припасов, попробуете людей еще набрать, сколько сможете, постарайся таких, чтобы с огненным боем могли управиться.

— Понятно Егор Михалыч.

— Зайдете к купцу Важенину, он Костю знает, заберете пищали, ему уже должен был кузнец передать, и накажете ему, чтобы привез людей не к апрелю, как уговаривались, а к середине марта. До конца сентября, начала октября, вы должны обернуться. Я распоряжусь, чтобы часть бомбард и кулеврин вам обратно на борт установили, и смотрите поаккуратней там, никуда не ввязывайтесь.

Спустя неделю, после отбытия Саввы и Кости до обитателей Грюненбурга стали доползать известия о делах творящихся за пределами фогтии. Сведения, полученные от сервов, обсуждали на совете, произошедшем традиционно за ужином, после того как девчонки ушли, за столом остались только трое парней. Егор начал импровизированный военный совет с доведения информации:

— До нас дошли слухи, что в бывших имениях ныне покойных Шварценкопфа и Клюггера, начались крестьянские волнения, как стало известно, они постепенно перекидываются на территории соседних владений. Мало того небольшие группы мятежников замечены на наших границах. Я хотел бы услышать ваше мнение господа по этому поводу, начнем с тебя Алексей.

— А нам то чего, бунтуют и пусть себе бунтуют, отправить отряд, границу патрулировать и всего то делов, а на остальных наплевать — пожал плечами «Вжик».

— Аполитично рассуждаешь дарагой таварищ Гамаюн — горячо возразил Корнев — это же наш шанс, наоборот, надо приложить как можно больше усилий, чтобы организовать повстанцев. Дать им оружие и направить в нужную нам сторону. Чем трудней ордену будет подавить мятеж, тем дольше времени мы спокойно проживем, а там глядишь, и до весны дотянем.

— Я согласен с мнением Сергея, нам необходимо выявить лидеров среди мятежников и вступить с ними в контакт. Причем сделать это не от лица Грюненбургского фогта, а от имени, ну скажем литовского или московского князя, или польского короля — одобрил Ляшков.

— Вся проблема только в том, как их выявить этих лидеров, или может бабу ягу со стороны не брать, а воспитать в своем коллективе, а потом им подсунуть — задумчиво заметил Емелин.

— Ну, ты дружище хватил, для этого надо целую спецслужбу организовать, чтобы такие комбинации прорабатывать, вообще-то в планах это есть, но сейчас не реально — возразил было Ляшков, и осекся — а впрочем, почему бы и нет, когда-то надо же начинать.

— Значит так — Егор пристально посмотрел на Емелина.

— Чего это ты удумал — забеспокоился тот — не люблю я, когда ты так смотришь, и глаза у тебя такие, не добрые, ох не добрые.

— Вот, что дорогой ты наш штандартенфюрер, инициатива, она наказуема. Ты господин фон Штирлиц с сегодняшнего дня назначаешься начальником службы безопасности, объединяешь в своих руках разведку, контрразведку и внутреннюю безопасность. Извини брат, фамилия обязывает.

— Ну вот, я так и знал, ты чего Леший — изумился Алексей — я же в этом деле, что называется ни ухом, ни рылом.

— Учиться будешь на практике, нам всем надо чему-то учиться, к тому же кроме тебя некому. На мне общее руководство, Серега военные проблемы решает, а Костик, скорее всего по морскому делу пойдет. Я уже обратил внимание, он все с новгородцами и матросами крутится, интересуется этими вопросами. Вон когда от Новгорода сюда шли, так он от Афанасия не отходил, все расспрашивал, наверное, дедовы гены проснулись.

— Яволь мой фюрер, надо повспоминать, может и у меня какие гены завалялись, спят себе и не знают, что я Джеймс Бонд, и папаша Мюллер в одном лице. С чего начинать то хоть?

— Для начала сведу тебя с плуксненским старостой, будет тебе хороший помощник, насколько я знаю вдоль границы фогтии, целую агентурную сеть развернул. Вот через него и попробуешь пока только установить наиболее активных лидеров восстания.

— Серый посмотришь, что у нас с оружием, его сейчас много должно быть, вон трофеев, сколько брали, что получше оставишь, а что похуже отберешь и подготовишь к передаче. Поручи это, ну хоть Альберту, что ли и вообще пора тебе из парня боевого если не офицера, то хотя бы сержанта делать. Давай ему поручения и смотри, как справляется. — Кто бы из меня боевого офицера сделал — вздохнул Корнев — я сам то еще путем ничего не умею, только учусь. Я насчет «бабы яги» подумал, есть у меня среди военнопленных мужик один на примете, сметливый, хваткий, бывший шварценкопфовский дружинник, я его даже десятником на строительстве назначил.

— Ну, продолжай.

— Вот если его, что называется склонить к сотрудничеству, поставить на жалование, дать возможность набрать людей из числа пленных, можно попробовать из него засланца сделать.

— Значит так, работать будем параллельно, операцию «Баба Яга» я беру на себя, сведешь меня с этим человечком — решил Ляшков — Леха тебе поручаем операцию…

— Ы — улыбнулся Емелин — чтобы никто не догадался.

— Тьфу ты, тебе все шуточки, хотя ладно пусть будет «Ы», если так хочешь, ну а ты Серега по-прежнему занимаешься строительством, а теперь спать пошли, поздно уже.

— Я не понял — ухмыльнулся «Вжик» — ты нас гонишь или приглашаешь? Дело оно конечно молодое, но может лучше, все-таки Таньку пригласишь, а то девка уже три месяца с тебя глаз не сводит, и так намекнет и эдак, а ты ее игнорируешь.

— Не твое дело, остряк самоучка — смущенно огрызнулся Егор.

Когда совещание закончилось, была уже поздняя ночь. Взяв свечи, ребята направились по своим комнатам. Шагая по полутемному коридору к своим апартаментам, Егор задумался, Лехины шуточки заставили всплыть на поверхность мысли, которые за повседневными делами и заботами обычно уходили на второй план. После той первой ночи проведенной в замке, им с Татьяной все как-то не удавалось серьезно поговорить. Сказывались постоянные отлучки и занятость Егора. Впрочем, последнее время и сама Таня много времени проводила в лазарете и молодые люди практически не виделись. А поговорить стоило, не дети уже, чтобы украдкой переглядываться. Надо действовать решительно. Размышляя таким образом, Ляшков подошел к своей двери, немного постоял, а потом резко развернулся и направился на третий этаж, где жили девушки.

Приведенный Корневым человек оказался хмурым, рыжим крепышом, с пышными, начинающими седеть усами. Сергей представил его как Арунаса. Вошедший, сдержанно поклонился и молча выжидательно уставился на Егора.

— Арунас, как мне сказали, ты был ратником в дружине Шварценкопфа?

— Вам сказали неправду господин фогт, я был десятником в его лэнсе.

— Вот как, значит, ты хороший воин?

— Мой бывший господин щедро мне платил, я принес ему присягу и честно отрабатывал свое жалование, насколько я хорош не мне судить.

— Сейчас твой господин мертв, а ты находишься в плену.

— Такова война господин фогт, вы оказались сильнее и умнее.

— Что ты думаешь делать дальше?

— Вы сами сказали, что я ваш пленник, захотите продать — продадите, пожелаете повесить- повесите — философски пожал плечами жмудин

— А если я тебя отпущу, чем будешь заниматься?

— Подамся в наемники, я больше ничего не умею.

— А если я, предложу тебе опасную работу и щедрое жалование?

— Я присягал кавалеру Шварценкопфу, он убит, значит, его смерть освободила меня от присяги. Я готов поступить к вам на службу, если предложенные вами условия меня устроят.