– Думаю, ты пытаешься мне сказать, что уже поздно, приятель, – она поднялась на ноги и потянулась прежде, чем войти в дом, – спокойной ночи, волк, возможно, как-нибудь снова увидимся с тобой?

Если бы Тринити не была так измотана, она бы поклялась, что животное поклонилось ей перед тем, как спрыгнуть с крыльца и исчезнуть в ночи.

– Так, так, поглядите-ка, кто пожаловал!

– Ты не могла бы докучать кому-нибудь другому, Кира?

– Зачем бы мне это делать, если здесь есть ты и с тобой так весело отрываться? – призрачная девочка насмехалась над Конором.

– Тебе никого не одурачить. Я знаю, что нравлюсь тебе, должно быть, потому что я – такая хорошая компания.

– Да, должно быть, – Кира закатила глаза и опустилась на землю рядом с мужчиной, который находился в ее, так называемой жизни столько, сколько она себя помнила. – Итак, расскажи мне о сегодняшнем вечере, убийца. Как все прошло с твоей возлюбленной?

– Это было…великолепно, – признался Конор. – Нет слов, чтобы описать все, что случилось.

– А ты все же попробуй и ничего от меня не утаивай.

– Я наблюдал за ней из леса почти всю ночь. И по большей части это была ночь без происшествий. Мэдди… я имею в виду Тринити, до вечера оставалась дома, залечивая свой ушиб на голове.

– Я бы назвала это удачей. Ей повезло, что она осталась жива.

– Я тоже так думаю. Я продолжаю следить за ней, но очень трудно что-то сделать, не имея рук и ног, – он покачал голой, испытывая к себе отвращение.

– Хорошее дело, – согласилась Кира, – и, эй, у тебя есть руки и ноги.

– Ха, – фыркнул Конор и указал на свою прозрачную фигуру, – позволь сказать иначе: человеческие руки и ноги.

– Понятно. Так значит, она провела день, пытаясь справиться с головной болью?

– Да, а потом она пошла на кухню, чтобы выпить настойку и налить себе еще кофе.

– Ты на самом деле был у нее дома? – Кира выпрямилась.

– Нет, я наблюдал через кухонное окно.

– Я бы никогда не подумала, что Тринити выпивает.

– О чем ты говоришь?

– Ты сам только что сказал «пьет свою настойку». Я удивилась, вот и все. Она не похожа на алкоголичку. Но с другой стороны, некоторые люди на самом деле не такие, какими кажутся. Прошло много времени с тех пор, как я жила среди людей, и если подумать, то теперь я, вероятно, им не лучший судья.

– Тринити не алкоголичка, Кира. Она пьет микстуры, потому что сама готовит их. На травах, по старинным рецептам. Она была такой… тогда. Она всегда делала что-то своими руками, – голос Конора осип от нахлынувших воспоминаний. – Для Мэдди не существовало ничего невозможного. Одеяла, одежда, наряды для детей, живших в бедности, и… снадобья. От своей бабушки она получила знания, как сделать настои, следуя старинным традициям. В ее доме всегда была дюжина различных пузырьков: от головной боли, болезней желудка, лосьоны для кожи и волос – все, что угодно. Большинство из них были совершенно безвредны.

– А остальные? – уточнила Кира.

– Некоторые могли представлять опасность, – произнес Конор, медленно проведя рукой по лицу.

– Именно так она умерла, да? – прошептала Кира, придвигаясь к Конору.

– Она не собиралась делать то, что сделала. Я верю в это. Все, что я знаю, это то, что она умерла, выпив один из своих настоев. Но я знаю ее. Она никогда бы не закончила свою жизнь вот так.

– Даже потеряв тебя?

– Нет, Мэдди не такая.

– Ты уверен? Ведь это было давно. Возможно, ты неверно воспроизводишь картину прошлого, – предположила Кира.

– Нет, – твердо стоял на своем Конор, – я никогда не забуду ту ночь. Никогда. Мы вместе собирались сбежать, я и Мэдди. Но у судьбы были другие планы, как ты уже знаешь, – вздохнул он.

– Ее отец сжег тебя на костре, – Кира кивнула. – Так ты собираешься мне рассказать о «великолепной» ночи, которую ты провел с Тринити? Что там было?

– Она позволила мне дотронуться до нее, – он послал Кире мечтательную улыбку и встал, чтобы пройтись по лесу. – Явился ее бывший парень и приставал к ней, а я заставил его намочить штаны.

– Мне бы такое очень понравилось, – захихикала Кира.

– После того, как он ушел, она погладила меня и разговаривала со мной.

– Думаешь, она начинает вспоминать?

– Вряд ли. Но, по крайней мере, она считает, что я очень умный волк, в котором есть что-то от собаки.

Позже той ночью, Кира выскользнула из мира теней и пришла к дому Тринити. Оглядев свое скромное платье и босые ноги, она внутренне скривилась. Ей бы хотелось надеть что-нибудь более нарядное для светской беседы, но она решила, что простое одеяние тоже подойдет. Она осмотрела себя в последний раз и, соблюдая предельную осторожность и убедившись, что ее никто не заметил, украдкой вошла в скромный бревенчатый коттедж.

То, что она собиралась сделать, было строго запрещено, но Конору в его нелегком деле явно требовалась помощь со стороны. К тому же, она ни за какие блага мира не собиралась обрекать себя на участь провести вечность, выслушивая его жалобы о прошлых неудачах.

Она должна помочь. Рассказ Конора о том, как Тринити откровенно разговаривала с ним, когда он был в обличие волка, общалась с ним на равных, как будто он был человеком, навел Киру на гениальную мысль. Она лишь надеялась, что Тринити была так же восприимчива к внушению, как и предполагала Кира, иначе им всем крышка.

Кира проскользнула в дом, а затем в спальню Тринити без единого звука, ее ноги едва касались пола. Она встала на колени рядом со спящей женщиной и, склонившись к ее уху, начала свой рассказ о самой трагической истории любви, которую когда-либо слышала. 

Головная боль Тринити полностью исчезла к утру. Она надела рабочую одежду, как делала это всегда, и встречала день с легким сердцем, жизнерадостным настроем и так необходимой чашечкой хорошего крепкого кофе.

Обычная утренняя процедура включала в себя легкий завтрак на кухне и следующую за ним вторую чашку кофе на веранде. Сегодняшний день не был исключением. Солнце было таким ярким, что ей пришлось прикрыть глаза от ослепляющего света. Она не заметила волка, развалившегося на крыльце, пока чуть не наступила на него.

– Ой! – Тринити отошла от животного и направилась к качелям. – Доброе утро, мистер Вульф. Могу я тебя так называть? – спросила она, что само по себе звучало смехотворно. Когда волк просто уставился на нее, она рассмеялась и решила, что имя прекрасно ему подходит.

– Значит, мистер Вульф. Я не ожидала снова увидеть тебя так скоро. – Тринити нахмурилась так, как ей в голову пришла неожиданная мысль. – Ты голоден, приятель? Вот почему ты продолжаешь возвращаться? Я знаю, что ты, возможно, съел того медведя, но все же… хочешь чего-нибудь? – когда он так и не сдвинулся с места, Тринити только пожала плечами, допила свой кофе и прошла внутрь, чтобы захватить пакет с собачьим кормом.

– У нас компания, Коко, и я хочу, чтобы ты вела себя с ним хорошо, – наставляла она своего лабрадора. И тут же передумала. – Во-вторых, я хочу, чтобы сегодня ты осталась в доме, Коко. Завтра я разрешу тебе побегать, где ты захочешь. Договорились?

Тринити насыпала большую кучу сухого собачьего корма с ароматом говядины на дощатое крыльцо, а потом направилась через двор к своей мастерской, чтобы начать работу над заказами. Работы у нее было в избытке, впрочем, как обычно. Ей нужно было закончить специальный заказ на одежду, починить детские вещи, изготовить лекарства и свечи.

– С чего бы начать? – пробормотала Тринити, в конце концов, решив нанести последние штрихи на свадебное платье, которое ей заказала одна местная молодая особа. Торжество должно было состояться через шесть недель, но платье требовалось еще задолго до мероприятия. Тринити подсчитала, что если закончит этот замысловатый наряд сегодня, то у нее будет достаточно времени на примерку и необходимую подгонку. Свадебные платья и детская одежда были ее двумя самыми любимыми вещами.