— Добрый вечер! Я выступаю перед вами, чтобы сообщить о некоторых решениях, принятых сегодня на чрезвычайном заседании кабинета министров. Все вы уже знаете о катастрофах, которые произошли в центре Лондона. В результате их трагически погибли или пострадали многие наши соотечественники. Большинство из вас, наверное, слышали, что эти события вызваны неизвестным до сих пор процессом, который охватывает и разрушает многие виды пластмасс. К сожалению, я со всей прямотой должен сказать, что попытки сдержать и тем более остановить распространение этого грозного процесса пока не увенчались полным успехом…

— Почему он не скажет просто, что они провалились? — вставил Бьюкен.

— …и, несмотря на принятые нами решительные меры, наши советники по вопросам науки пришли к выводу, что многие городские службы могут полностью выйти из строя, поскольку процесс распространяется все с большей скоростью. Я сознаю, что с этим нелегко смириться, однако мы располагаем неоспоримыми фактами. Вместе с тем должен вам сообщить…

Камера слегка переместилась, чтобы зрители видели его нервно подрагивающие пальцы.

— …что сегодня в полдень ее величество королева подписала вердикт о чрезвычайном положении, который дает правительству неограниченные полномочия предпринимать любые шаги, чтобы как можно быстрое и эффективнее справиться с создавшейся ситуацией.

В настоящее время с помощью вооруженных сил в зоне поражения устанавливаются специальные посты. Поскольку телефонные станции там практически не работают, связь будет осуществляться по временным линиям, которые сейчас прокладываются. Каждый, кто заметит какие бы то ни было признаки разрушения пластмасс, должен немедленно сообщить об этом на ближайший пост. На место поражения будут высланы специальные дезинфекционные команды, которые примут соответствующие меры.

Ученым еще не удалось выяснить, чем вызвано разрушение пластмасс, однако установлено, что оно распространяется, подобно острой инфекции. Обращаться с пораженной пластмассой следует с такой же осторожностью, как если бы она была инфицирована.

Теперь мне придется перейти к самой сложной части моей задачи. Я вынужден уведомить вас, что, опираясь на полномочия, предоставленные нам вердиктом о чрезвычайном положении, правительство приняло решение закрыть пострадавший район.

Это решение уже проводится в жизнь. Вокруг упомянутого района сосредоточиваются войска, задача которых перекрыть все возможные входы и выходы. Начиная с этой минуты все, кто находится в районе бедствия, не вправе покинуть его, за исключением некоторых особых случаев…

Скэнлон встал и выключил приемник, сосредоточенно уставившись в одну точку, он заговорил:

— Милосердный боже, вы только подумайте! Уберите из современного города все пластмассы, и что останется — сплошная разруха. Мы все, оказывается, полностью зависим от них. — Он повернулся к Райту. — Страшно подумать, но если это наша продукция…

— Едва ли нас можно в чем-нибудь обвинить.

Если Райт и был напуган, то он твердо решил этого не показывать. Бьюкен хладнокровно перевел взгляд с одного на другого.

— Еще как можно! И не только вас, всех нас…

— Нашли время бить себя кулаком в грудь, — откликнулся Райт.

Бьюкен хлопнул ладонью по газетам, разложенным на столе, и вскочил на ноги.

— Мой бог, ну что за народ теоретики! Можно подумать, что вы обсуждаете какой-то отвлеченный вопрос теоретической химии. Вы что, в самом деле не понимаете, что все это прямо связано с вами? Рассыпается самая основа, на которой держится город, и мы, возможно, несем за это полную ответственность!..

Райт внезапно вспылил:

— А что мы можем сделать? Разумеется, я обеспокоен…

— Но вы не желаете признавать свою вину!

— Я признаю ее, если и когда возникнет такая необходимость, но нельзя же отрываться от земли! В нашем распоряжении нет достаточных фактов. Мы разработали аминостирен, мы продали его со всеми экспериментальными данными, мы ни от кого ничего не скрывали. Вы знаете это ничуть не хуже, чем я!

Бьюкен отвернулся с негодованием. Скэнлон слабо двинул рукой, словно пытаясь примирить враждующие стороны.

— Больше всего меня поражает, — сказал он, — что, судя по всему, процесс затронул все виды пластмасс. Если бы только аминостирен, тогда да, тогда, наверное, можно было бы найти химические причины. Например, разрушение под воздействием света — распадается же наш дегрон под влиянием света и кислорода воздуха…

— Не пойдет, — заявил Райт. — Концы с концами не сходятся. Да, действительно, мы придумали самораспадающуюся бутылку: потяните за отрывную полоску, откройте доступ свету и кислороду к внутренней отливке — и она начнет разрушаться. Удобряйте себе на здоровье свой садик или спустите остатки в сортир. Только это еще ничего не доказывает. Нет никаких оснований считать, что то же самое может происходить с другими пластмассами. Они же, по крайней мере многие из них, имеют совсем иную молекулярную структуру — с чего бы им реагировать на свет?..

— Но предположим, — не унимался Скэнлон, — что дегрон обладает еще и свойством передавать свои особенности другим материалам. Предположим, что существует некий фактор икс, переносчик этих особенностей от одного вида пластмассы к другому, что тогда?

— Чтобы это могло произойти, — заявил Райт, — ваш таинственный икс должен был бы располагать накопленной информацией. Можно было бы допустить лишь одно из двух: или некий универсальный реактив, или, скажем, живая клетка…

— Клетка? — воскликнул Скэнлон. — А вдруг? Согласен, химического соединения, реагирующего со всеми видами пластмасс, быть не может, но клетка, живая клетка — она подошла бы вполне. Крохотная убогая козявка — животных таких, разумеется, нет, а вот у бактерий бывают самые странные вкусы. Ведь есть бактерии, которые поедают ржавчину.

— Честно говоря, — перебил Бьюкен, — в данный момент меня больше интересует судьба Анны. Куда к черту запропастился Креймер, хотел бы я знать?..

Скэнлон ответил многозначительным взглядом.

— Он все еще в Кембридже.

— Надо разыскать его!

— Совершенно непонятно, почему он до сих пор не вернулся сам, — сказал Бьюкен. — Если бы моя жена вот так застряла под землей…

— Но он-то, — вставил Райт, — он-то об этом знает или нет?

Просыпался Джеррард мучительно. Ему снилось, что на лицо и грудь навалился какой-то большой мохнатый зверь. Под тяжестью зверя дышать становилось все труднее, а тот давил все сильнее и сильнее…

Под конец привиделось, что зверь, неторопливо повернув морду, уставился на него круглыми блестящими желтыми глазами. Джеррард разом очнулся и вскочил, едва не сбросив Анну на пол. Она, вскрикнув, тоже проснулась.

Канадец окончательно пришел в себя и осмотрелся.

— А где остальные? — спросил он.

Скамья рядом с ними была пуста. Рубашка на Джеррарде взмокла от пота, хоть выжимай; воздух в каморке сгустился, подернулся дымкой и невыносимо прогрелся. Чтобы сказать хоть что-нибудь, приходилось ловить его широко раскрытым ртом. Сколько они ни всматривались в темноту, им удавалось разглядеть лишь силуэт Слейтера в ореоле искр, летящих от горелки. И никаких следов другой троицы.

Внезапно в той стороне, где был лаз, что-то ярко вспыхнуло, раздалось не то громкое шипение, не то треск, сопровождаемый протяжным криком.

Джеррард поспешно включил фонарь и осветил лаз. У входного отверстия, по колено в воде, стояла Вэнди. Ее била неудержимая крупная дрожь, перед ее платья был порван и обожжен. Анна кинулась на помощь Вэнди, но Джеррард успел схватить ее за руку.

— Назад!..

Он направил луч чуть дальше. Показалось еще одно тело. Оно распласталось по стене в неправдоподобной позе распятия, с широко раскинутыми руками, лицо было перекошено от боли, язык вывалился. Очень медленно тело сползало вниз, к воде. Джеррард посветил фонарем ниже. Обнаженные провода теперь лежали поперек входа, одна из провисших петель скрылась под водой. Он снова бросил луч на лицо и узнал Харди.