В 1898 г. в Австрии на вооружение осадной и крепостной артиллерии была принята мортира М.98, стрелявшая 134-кг снарядами, содержавшими 20 кг ВВ, на дальность до 6,5 км. Замечу, что уже в 1909 г. для перевозки этих мортир в осадный полк были доставлены первые 39 колесных тягачей типа М.9.

В 1910 г. начались испытания 305-мм мортиры М.11 фирмы Шкода. Длина ее ствола 10 клб. Угол возвышения от 0° до +75°. Вес в походном положении 18,7 т. Вес фугасного снаряда 385,3 кг, из них на ВВ приходилось 38,3 кг. Дальность стрельбы 9,6 км.

Уже на этапе проектирования мортиры транспортировку ее планировалось осуществлять только с помощью механической тяги◦— колесных тягачей М.12 фирмы «Diamber». Для транспортировки мортира разбиралась на 3 части, которые образовывали 3 повозки: ствольную, повозку-лафет и повозку с платформой основания.

К августу 1914 г. в австрийской армии было 24 305-мм мортиры М. 11, и за годы войны выпустили 44 такие мортиры.

В 1910 г. была испытана 420-мм мобильная береговая гаубицы фирмы Шкода. Она стреляла снарядами весом в 1 тонну на дальность 12,7 км. В том же году было заказано еще 7 таких систем. На Восточном фронте эти 420-мм гаубицы использовались с января 1915 г.

В Германии в 1910 г. была принята на вооружение 21-см (211-мм) «длинная» мортира L/14. Вес ее в боевом положении 7380 кг. Мортира могла вести огонь без платформы, для этого лишь нужно было надеть на ее колеса специальные «башмачные пояса» (на что уходило 15–20 минут). Транспортировалась мортира обычно на двух повозках, но практиковалась и нераздельная возка. Тяга конная или тягачом. Мортира стреляла фугасным снарядом весом 120 кг на дальность 10,2 км.

К 1914 г. Германия была единственной страной в мире, имевшей на вооружении минометы. Здесь я упомяну лишь о 17-см среднем образца 1913 и 25-см тяжелом образца 1910 минометах фирмы Эрхардта (Рейнский завод). Схема и внешний вид обоих минометов были одинаковы.

Миномет был создан по глухой схеме. Стрельба велась снарядами, имевшими готовые выступы. Ствол миномета представлял собой трубу-моноблок, наглухо закрытую с казенной части. В донной части канал заканчивался каморой для помещения заряда. В канале ствола были сделаны три нареза глубиной около 3 мм. Заряжание производилось с дула. Первоначально в канал досылался картузный заряд, а затем ввинчивался в нарезы ствола снаряд с готовыми выступами.

Минометы, подобно классическим орудиям, были снабжены противооткатными системами. Боевой вес 17-см миномета составлял 525 кг, а 25-см◦— 660 кг. В походном положевии минометы весили 819 кг и 955 кг соответственно и легко перевозились парой лошадей. 17-см миномет стрелял 54-кг снарядом на дальность 768 м, а 25-см миномет◦— 97-кг снарядом на 563 м.

Для обстрела вражеских крепостей в 1914–1915 гг. применялось несколько типов 28-см и 30,5-см береговых мортир. До начала войны фирма Круппа изготовила для германской армии пять 42-см мортир L/16, в 1914–1916 гг. было изготовлено еще 5 мортир. Вес установки в боевом положении 105 т, плюс 45 т весило основание. Перевозилась мортира только по железной дороге. Мортира стреляла снарядом весом в 800 кг на дальность до 14,1 км. Замечу, что одна из этих мортир в 1942 г. обстреливала Севастополь, а в 1944 г. — Варшаву.

Еще одна 42-см мортира «М» была создана фирмой Круппа в 1912 г. Эта мортира была сушественно легче. Ее вес в боевом положении составлял 33,2 т, вес основания 8,5 т. В походном положении мортира перевозилась на трех повозках, еще на одной повозке перевозилось основание. Мортира стреляла фугасным снарядом весом 810 кг на дальность до 9,3 км.

Как показали березаньские опыты, укрепления наших крепостей не выдерживали и 280-мм фугасных снарядов, а им предстояло оказаться под огнем 420-мм мортир Круппа и Шкоды.

Причины гибели в 1915 г. западных русских крепостей в основном совпадают с причинами общего поражения России в Первой мировой войне. Главных причин здесь три◦— дикое казнокрадство как в предвоенное, так и в военное время; полный развал Николаем II системы управления империей и полное отсутствие понимания целей войны как у царя и его министров, так и у генералитета.

Начну с последней причины. Зачем Россия ввязалась в войну? Вспомним Клаузевица: «Война есть продолжение политики иными средствами». Но у царской России в начале XX века не было вообще никакой политики.

Вопреки расхожему мнению Николай II не был слабовольным. Наоборот, его отличало крайнее упрямство, но при весьма скудных интеллектуальных способностях. Главной целью его жизни было сохранение в целости самодержавия для своего неизлечимо больного гемофилией сына Алексея.

Екатерина Великая в свое время завершила дело Ивана Калиты и собрала под свой скипетр «всю Русь». У России с Германией не было и не могло быть территориальных споров. Так, к примеру, ни одной из сторон не было выгодно получить в полном комплекте ораву буйных панов, требовавших себе державу «от можа до можа».

Единственной целью, ради которой России стоило вступать в войну, были Черноморские проливы. На них зарились Австрия и Германия, но ничуть не меньше их мечтали получить наши «заклятые союзники» Англия и Франция.

Предположим на секунду, что в России в 1917 г. не было бы революции, и в следующем году она оказалась бы в числе держав-победительниц. Наши наивные (или лживые) историки полагают, что Антанта поднесла бы царю-батюшке Проливы «на блюдечке с голубой каемочкой», мол, обещали-с, и не раз. Но давно уже открыты секретные соглашения Англии и Франции, в которых предусматривалось ни под каким видом не передавать России контроль над Проливами. Мало того, союзнички наши заранее собирались расчленить Россию, оторвав от нее Привисленский край и Прибалтику, а при удачном раскладе◦— Украину и Белоруссию.

В такой ситуации делать русскую армию пушечным мясом ради интересов Антанты было величайшим преступлением. Уже за одно это Николай и Александра подлежали суду за государственную измену.

У России могло быть лишь два правильных пути◦— оставаться нейтральной, то есть «сидеть на горе и смотреть, как дерутся тигры в долине», или попытаться в ходе войны не таскать каштаны из огня в интересах Антанты, а решить вековую проблему России: занять Проливы. Замечу, что такая задача была по плечу русской армии и флоту. Турция была очень слаба в военном отношении. Кроме того, ее можно было по примеру Екатерины Великой «подпалить изнутри». Но на сей раз использовать не только греков и албанцев, но и курдов, и армян.

Понятно, что для решения проблемы Проливов в условиях войны Россия должна была иметь свободу рук на Западе. И вот эту задачу могли выполнить западные русские крепости.

В каком же положении пребывали наши крепости между 1905 и 1914 годами? Начну с того, что тогда ни царь, ни его генералы попросту не знали, что делать с крепостями. Николаю подносили «Всеподданнейшие отчеты Военного ведомства». О качестве этих отчетов царю автор знает не по мемуарам. Я сам в течение многих лет просматривал все без исключения отчеты по Военному ведомству времен Александра II, Александра III и Николая II, а также документацию, которая шла Сталину в 1920-е◦— 1940-е годы. До 1917 г. наиболее подробными были Всеподданнейшие отчеты Александру II. После 1917 г. в правительство шла самая подробная информация по военным вопросам, по объему в несколько раз превосходящая Всеподданнейшие доклады.

Когда я, будучи еще студентом, первый раз взял в руки красивый дорогой том листов на 300 «Всеподданнейший отчет по Военному ведомству» для Николая И, то я чуть не заплакал. Там была одна туфта. Понять, в каком состоянии находилась армия, было фактически невозможно. Ясно лишь было, что все хорошо. К примеру, говорилось в отчете за 1909 год, что в сухопутных крепостях имеется около 11 тысяч орудий. Ну, вроде бы неплохо. А когда я через несколько лет обнаружил в Военно-историческом архиве отчеты военных округов, полигонов, Главного артиллерийского управления и т. п., специально написанных для подготовки Всеподданнейшего отчета, я за голову взялся◦— точнейшая информация и в очень сжатом виде, где, сколько и в каком виде солдат, лошадей, пушек, пулеметов, патронов, снарядов и т. п. И выходило, что к 1909 г. из 11 тысяч крепостных орудий около 30 %◦— образца 1877 г., 45 %◦— образца 1867 г., 25 % гладкоствольных систем времен Николая I, и ни одного современного орудия.