Сейчас наступит шок, – думал он. – Связь! Нужна подмога!

Но Спрэг знал: рация на поясе здесь не действует – долина, кругом высокие холмы, а он не в состоянии встать и забраться в машину.

Женщина снова зашевелилась, заскользила вдоль багажника. Что с ней такое? Почему она это сделала? Что-то происходит, что-то неправильное. И та девочка-подросток… Она ведь убегала от этой женщины.

Спрэг закашлялся. В левом легком давило все сильнее. Скорее всего оно наполняется кровью. Он попробовал вспомнить, как это отражается на его шансах. Ясно, что ничего хорошего.

Намокли живот и колени. Спрэг с новой силой осознал, что из раны на груди хлещет кровь, бьет короткими толчками, сначала, на выходе, – горячая, потом, вниз по груди, – уже сырая и холодная. Сердце каждым своим ударом предает его, выталкивает из тела все больше и больше крови…

Помедленнее, – приказал он сердцу. Наложи на рану повязку, – приказал он себе. Но не мог понять, как это сделать. Разум тоже предал его.

Спрэг слышал, что маленькая сумасшедшая женщина с кем-то разговаривает. Как будто в ответ на ее слова раздался царапающий звук, словно что-то протащили, потом мягкое у-у-уш, потом клинк, как будто что-то приподнялось – или прыгнуло – на крышу машины. Он ощутил толчок, отозвавшийся во всем корпусе патрульной машины, ощутил лопатками, прижатыми к крылу.

Потом что-то заскользило вдоль крыши, придвигаясь ближе и ближе. Повернув голову. Спрэг краем глаза уловил мощное скользящее движение. Что бы это ни было, оно приближалось, подползало к нему, в прямом смысле накатывало с крыши. А потом шлепнулось ему на голову, упало на землю, неловко, по-крабьи, затопталось, разворачиваясь к лицу Спрэга. Сознание уже отступало, но впечатление от внешности пришельца проникло сквозь уплотняющийся туман мыслей. Не совсем вещь – что-то одушевленное, может быть, человек, странный, конечно, на четвереньках, колени и локти прижаты к телу, одежда изорвана, лицо грязное, исцарапанное, с одной стороны свисают клочья кожи, на этой же стороне не хватает глаза… Но Спрэг все равно сумел разглядеть лицо и сопоставить его с обрывками формы. Ну конечно, это парень из морпехов – охранников с места катастрофы. Длинные, не по уставу, волосы спутаны, лицо заросло нечистой, сбившейся в ком бородой. Левого глаза нет, в глазнице что-то сверкает серебряным металлическим блеском. Изо рта выглянул металлический язык, облизал губы. Существо все приближалось к Спрэгу, двигаясь короткими рывками и как-то боком, в прямом смысле ползло по асфальту.

Спрэг пробормотал: «Нет!» и поднял револьвер, но тот оказался настолько тяжелым, что никак не прицелишься. Наверное, не хватит сил спустить курок, но он попытается… Как будто одним пальцем тянешь железную скобу из стены… Существо собралось, чтобы прыгнуть на Спрэга.

Стреляй же, черт тебя побери!

Револьвер выстрелил, левое плечо наползающей твари словно бы взорвалось. Существо вздрогнуло и задергалось. Но не сильно. Спрэг понял – одного выстрела недостаточно.

Снова стреляй, ублюдок, да пали же в него, убей!

Но револьвер стал слишком тяжел и соскользнул ему на колени.

Голова ползущего морпеха как будто дернулась, раздался чмок, словно выдернули зуб из десны, голова вдруг выдвинулась из плеч на суставчатом металлическом штыре, отсвечивающем сырым серебристым блеском. Рот раскрылся, шире, шире, шире. Челюсти разошлись, видимым образом отделяясь друг от друга, как у анаконды.

Голова метнулась вперед, челюсти щелкнули на руке Спрэга, вырывая у него револьвер, а вместе с ним три, нет, четыре пальца остались, как мягкие карамельки, в желтых зубах.

У Спрэга не оставалось сил даже на крик. Он замычал, глядя на истекающий кровью обрубок, который только что был его рукой.

Тело ползучей твари приподнялось, но осталось по-прежнему на четвереньках. Движения его напоминали ящерицу. Существо замерло над Спрэгом. Его рука (что-то с ней было не так – там торчало нечто серое и сырое) схватила Спрэга за левую щиколотку и дернула на себя, так что Спрэг шлепнулся на спину. Он понял, что разбил об асфальт голову, но впечатление было смутным, а боль – тупой и далекой.

Затем Спрэг почувствовал, что его как будто зацепили, чем – он не понял, чем-то колючим с нижней стороны тела ползучей твари. Защелкнули и потащили, оставляя на траве кровавый след. Морпех тащил его вокруг машины, боль, прорываясь сквозь завесу мутнеющего сознания, стала по-настоящему нечеловеческой. Боль и шок не оставляли сил беспокоиться о том, куда его волокут.

Тьма в голове все сгущалась, медленно, но неотвратимо. Он едва сознавал, что его волокут на спине, стаскивают с дороги в грязь, сырость, в гущу разросшихся кустов.

Тьма была уже почти непроглядной, но он все же успел заметить сквозь ветви, что над ним парит черный гриф. И был почти благодарен, когда ползучая тварь начала свою методичную работу – рвать на части его тело.

Темнота застилала глаза, как будто ребенок закрашивал сцену действия черным карандашом, изображая ночь.

Накатила последняя волна жуткой боли, арктический холод пронзил его внутренности, и мир заволокла тьма.

13 декабря, полдень

Адэр почувствовала, что, кажется, может двигаться. Слабость в руках и ногах уменьшилась, голова почти не кружилась. Она смогла подтянуть ноги и чуть-чуть повернуться.

На краю дороги у себя над головой Адэр увидела силуэт миссис Сентаво. Психолог-консультант быстро двигала головой, всматриваясь в заросли.

Адэр едва подавила крик, когда вокруг нее застучал гравий и комья глины. Это миссис Сентаво стала спускаться по склону, из-под ее ног сыпалась почва.

Ну, нет. Она не даст похоронить себя рядом с Роем. Теперь она знала: они убили Роя. Просто чувствовала: Рой мертв.

Внезапно у нее перед мысленным взором возникла до странности четкая картина: Кол болтает по интернету, не задумываясь, что говорит.

И Вейлон. А сам рассуждал насчет конспирации. Каким-то образом они контролировали по интернету всех детей города. Может, сейчас они займутся Колом? Или Вейлоном?

Миссис Сентаво остановилась. В руке у нее что-то было – может, тяжелая палка или клюшка. Вот она, чуть скользя, снова двинулась вниз и остановилась прямо над Адэр. Адэр подтянула ноги и ждала, пока миссис Сентаво окажется прямо над ней. А потом прыгнула, целя головой точно в живот миссис Сентаво. Который оказался куда жестче, чем ожидала Адэр.

Но миссис Сентаво покачнулась, упала навзничь на неровный, крутой откос, что-то крикнула, уронила длинный черный предмет, полностью потеряла равновесие, съехала вниз так, что ноги зарылись в листву под изгибом поваленного дерева.

Пользуясь преимуществом внезапного нападения и победы, Адэр перескочила через ствол и понеслась вниз по склону на дно оврага. И тут увидела, что именно уронила миссис Сентаво: не клюшку и не палку, а пистолет. Полицейский пистолет.

Адэр смутно помнила, что слышала выстрелы. Что, если она ошиблась насчет помощника шерифа Спрэга? Ведь это он стрелял.

О Господи. Бедный старина Спрэг!

Она всхлипнула, но… нагнулась, подобрала пистолет и чуть не упала. Он оказался куда тяжелее, чем ей представлялось.

Тут Адэр услышала, что миссис Сентаво у нее за спиной встает, нечленораздельно шипит, замолкает и вдруг, будто что-то вспомнив, кричит:

– Адэр! Подожди! Ты ничего не поняла, ты, наверное, ранена! Надо ехать в больницу. Адэр, вернись ко мне!

Адэр бежала параллельно дороге, потом свернула к ручью, прыгнула на плоский, разрисованный лишайниками булыжник, задыхаясь, осмотрелась вокруг.

Серые скалы, округлые глыбы гранита окаймляли в этом месте ручей. В основном не очень высокие – по пояс и меньше, но ниже, у самого берега, попадались и более крупные. И плотная чаща кустарника. Тут, пожалуй, можно спрятаться.

Квибра находилась в нескольких милях, в той стороне, куда бежал ручей. В этом Адэр была уверена. Она посмотрела на небо. Похоже, собирался дождь.