Каркаджу вошёл и улёгся. Заяц хорошо разгрёб снег, чтобы добраться до прошлогодней травы и листьев. Это было уютное гнёздышко, и Каркаджу быстро заснул, не обращая внимания на бушевавшую над ним пургу.

Владелец этого славного местечка уже несколько часов объедал ивовые побеги, попрыгивая в укромных уголках. Вдруг он навострил длинные уши и прислушался. Кто-то приближался к нему. Заяц прижал уши и замер, стараясь вжаться в снег. Из путаного куста, почти засыпанного снегом, выпрыгнула рысь. Она плотно упёрлась широкими лапами и навострила чёрные кисточки на ушах. Носом она непрестанно потягивала воздух.

Когда она вторично повела носом, заяц сделал отчаянный скачок. Он вдруг сообразил, что сидит е наветренной стороны, что его учуяли… Рысь увидела, как он прыгнул, и кинулась в погоню. Бежать было недалеко. Заяц прыгнул под куст — там был его дом. Страх гнал его вперёд, он бежал без оглядки и, упав на что-то чернее и спящее, уже не мог остановиться и, проскочив мимо непрошеного гостя, зарылся в сугроб.

Каркаджу открыл глаза. Он мгновенно проснулся и очутился нос к носу с крупной рысью. Глаза рыси, за секунду до этого горевшие кровожадным огнём, сначала сузились, потом расширились от страха.

Властелин пришёл в ярость оттого, что какая-то рысь осмелилась напасть на него во сне. Он прыгнул на неё с таким свирепым рычанием, что притаившийся заяц ещё на полметра забился в снег, а рысь отлетела назад, как на пружинах.

Каркаджу выскочил из-под куста, готовый в клочки разодрать убегавшую кошку, но увидел лишь, как она одним скачком скрылась в крутящихся вихрях снега. Рысь была опытным охотником и не раз закусывала зайцами, но она ещё никогда не видела, чтобы это трусливое создание на глазах превратилось вдруг в росомаху. Она не останавливалась, пока между ней и тем местом, где она вспугнула зайца, не встали две горы.

Наконец она остановилась и заскулила. Ей было страшно, она боялась чего-то непонятного, чего-то такого, что больше и страшнее самого Каркаджу. Рысь охотилась уже два дня — за всё это время ей впервые представилась возможность пообедать.

А Каркаджу стоял неподвижный и грозный. Вокруг него бушевала метель, ветер подхватывал и уносил его презрительное рычание. Наконец он вернулся под куст и улёгся. Больше его не тревожили, так как заяц прорыл тоннель в три метра длиной и вышел с другого конца занесённого снегом куста. И оттуда бросился искать другое место, где бы он мог укрыться под снегом и жить спокойно.

Коби навалился плечом на дверь хижины Кри Чарли. Дверь с треском распахнулась. Смельц трусливо прятался за спиной приятеля. В хижине было пусто и холодно. Коби окинул помещение острым, бегающим взглядом.

— Видишь их? — с надеждой спросил Смельц.

— Ну знаешь, даже индеец не разложит на своей койке шкур на две тысячи долларов. — Коби указал на постель индейца — кучу еловых веток, наваленных возле очага.

— Может, шкуры спрятаны под ветками? — высказал предположение Смельц.

Коби пересек хижину и раскидал ветки ногой. Под ними была голая земля.

— Разведи огонь, — распорядился Коби, — и пошарь чего-нибудь поесть.

Смельц с удовольствием принялся выполнять приказание. Он был голоден, и его слегка трясло после тяжёлого путешествия. Он нашёл запас топлива и развёл огонь. Поиски еды, однако, не увенчались успехом. Не таков был Кри Чарли, чтобы держать много припасов под рукой. Он был хитрый малый и, если ему приходилось отлучаться из хижины надолго, хорошо припрятывал всё, что у него было. Боялся он не столько звероловов, сколько четвероногих бандитов — в том числе и Каркаджу.

— Что-то не вижу я тут еды, — заныл Смельц, обыскав всю хижину.

Коби внимательно разглядывал земляной пол. Он выпрямился и раздражённо посмотрел на компаньона.

— Придётся нам сидеть здесь, пока этот мерзавец не вернётся. Я не вижу никаких признаков тайника.

— Где же это он запропастился? — недовольно спросил Смельц.

— Скорее всего, его западни разбросаны далеко одна от другой. Он забрал одеяла и еду. Возможно, даже нарты. Ну ничего, вьюга загонит его домой. — Коби выдернул шпаклёвку из щели в стене и сразу же затолкал её обратно.

— Прийти-то придёт, да только так он нам и скажет… — проворчал Смельц.

— Не скажет? Не бойся, у меня он быстро заговорит! — многообещающе заявил Коби.

Смельц опустил глаза, встретив жестокий взгляд приятеля. Можно было не сомневаться, что участь Кри Чарли, когда он вернётся, будет весьма незавидной.

— Я выйду пошарю вокруг хижины. — Коби повернулся к двери. — Ты лучше сообрази чего-нибудь поесть, а то нам придётся лечь спать на пустой желудок, — кинул он через плечо, выходя.

Смельц продолжал поиски еды, но, к своему негодованию, не нашёл ничего, кроме баночки с солью. Не было даже щепотки чая.

Коби вернулся и в ярости сел у очага. Он старался представить себе, куда Кри Чарли мог запрятать шкуры черно-бурых лисиц. Не исключалась возможность, что он взял их с собой. В углу, поодаль от очага, лежала куча просушенных шкур. Коби перебрал их, но ничего интересного не обнаружил. Смельца наконец прорвало:

— Неужели нельзя пойти и убить что-нибудь себенаужин? Я не смогу голодный лезть на гору к нашему тайнику.

— Ну так иди и убивай! — крикнул Коби. — Мне не — Нам придётся как следует обыскать хижину, — проворчал Коби. — Чем дольше мы здесь сидим, тем труднее будет возвращаться.

— А ну их, эти шкуры, пошли-ка лучше обратно, — предложил Смельц.

— Э, нет, без шкур мы никуда не уйдём. За час мы должны их найти, а не найдём, так останемся здесь и выколотим их из этого чёртова Кри, когда он вернётся! — зарычал Коби, дёргая шпаклёвку в стене. Она выдернулась, и вихрь снега ворвался в комнату. Коби поспешно запихал шпаклёвку назад и продолжал поиски.

Наступил вечер. Приятели обыскали всю хижину вдоль и поперёк. Смельц был страшно голоден и перепуган бурей. Ветер ревел, не затихая ни на минуту. Коби был в ужасном настроении. Он понимал, что им пора возвращаться. Во всяком случае, нужно добраться до своего тайника. Потом они смогут вернуться обратно с собаками и с нартами. Он понимал, что дольше оставлять на произвол судьбы полумёртвых от голода собак нельзя.

В эту ночь они сожгли последние остатки топлива. Утром взбешённый Коби сказал:

— Если этот краснорожий негодяй не появится в течение двух часов, мы пойдём. Но имей в виду, только до того места, где мы оставили тайник и собак.

— Там уж и собак-то никаких, наверное, не осталось, — высказал свои опасения Смельц.

— Мои собаки будут там, где я их оставил. Во всяком случае, те, которых я привязал. А они удержат остальных. Собаки не отойдут от припасов в такую погоду. — Коби мрачно сел и придвинул ружьё к ноге.

Смельц долго терпел сосущую пустоту под ложечкой. Наконец он встал.

— Пойду туда, где вчера нашёл окорок, — сказал он. — Мне необходимо поесть, а то я не выдержу.

Коби буркнул что-то себе под нос и пододвинулся поближе к огню.

— Через час мы отправимся, — сказал он, — всё равно топливо почти кончилось.

Смельц выбрался из хижины. Ветер кинулся на него с такой силой, что он еле устоял на ногах, но он стиснул зубы и двинулся туда, где виднелись смутные очертания еловой рощицы. Ещё не успев укрыться за деревьями, он понял, как хорошо, что на обратном пути ветер будет им в спину.

Очутившись под прикрытием елей, он немного отдышался. Хвоя задерживала снег, и он проникал сюда только в виде холодной белой пыли. В верхних ветвях елей завывал ветер. Смельц огляделся и полез в еловую чащу. Он осторожно продирался сквозь нависшие ветки, но, пролезая мимо какого-то толстого ствола, вдруг за что-то крепко зацепился и встал. Он попятился, затем сделал шаг вперёд, стараясь высвободиться, но это ему не удалось, и он оглянулся на ветку, за которую зацепился. Это была не ветка, а большой рыболовный крючок.