— Может быть, я могу вам чем-то помочь? — не унимался геолог.

— Идите своей дорогой, уважаемый, — раздраженно донеслось из темноты.

Мазуров пожал плечами и повернул назад. А минутой позже старшего лейтенанта снова вырвало.

Прапорщик Задунайский вернулся из палатки с бутылкой наливки домашнего приготовления.

— Моя Зинка очень гордится своими наливками, — сообщил он, поглаживая темную бутылку.

— И неспроста, — расставляя на деревянной коряге пузатые рюмки, отозвался Летнев. — Ей впору здесь свой магазинчик открывать. Вот бы немцы обрадовались.

Губы прапорщика растянулись в довольной улыбке.

— Я пасую, — выбравшись наконец из леса к костру, заявил Мазуров.

— Ну, ты это прекращай, Володя, — обратился к нему командир части.

— Нет, правда, я пивком обойдусь, — Владимир Иванович направился к воде с целью извлечь оттуда пару бутылок.

— Мазуров, — весело окликнул его командир, — это приказ!

Геолог рассмеялся и ответил:

— Спешу вам напомнить, что я не военный. На меня ваши приказы не распространяются.

— Да ладно ты, Иваныч, не занудствуй! Успеешь еще пивка попить! — пробубнил Задунайский. — А то, что же я Зинке своей скажу? Она ж меня наверняка спросит, все ли пили, и всем ли понравилось. Неужели ты мою бабу обидеть хочешь?

Мазуров тяжело вздохнул.

— Ладно, так уж и быть. Наливайте!

Угомонились рыбаки только под утро, часа в четыре. Владимир Иванович спал беспокойно. Ему несколько раз казалось, что он слышит жуткие крики в лесу. Но каждый раз, как он открывал глаза, его окружала лишь душная палаточная тишина. В животе бурчало, и он, мысленно проклиная Задунайского, поворачивался на бок и снова проваливался в небытие.

Когда рыбаки окончательно проснулись, было уже светло. Командир части, а за ним и Летнев полезли в воду. Мазуров, зачерпнув полный котелок, стал готовить чай. Мужики гоготали и шумно отфыркивались, словно соревнуясь в подражании моржам.

— Вальтер! — громко позвал Мазуров. — Ком раус! Дайн тэе вартет!

Однако на его приглашение выпить чаю немец не отозвался. В палатке его тоже не оказалось. Владимир Иванович пожал плечами и вернулся к костру. Там уже сидели освежившиеся и заметно повеселевшие Летнев и командир.

— Ну, что, Володя, где там наши сони? — обратился к Мазурову командир войсковой части.

Как выяснилось десятью минутами позже, отсутствовали также прапорщик Задунайский и недавно прибывший в часть старший лейтенант. Прождав минут сорок, мужчины отправились на поиски своих пропавших товарищей. Однако и к полудню от неизвестно куда девавшихся не было ни слуху, ни духу. Они словно в воду канули. Лишь днем позже прочесывающие окрестные лески полицейские и специально прибывшие на поиски местного немца и русских офицеров солдаты обнаружили до неузнаваемости изуродованные тела прапорщика Задунайского и Вальтера. Вызванные судмедэксперты отказались сделать предварительное заключение о смерти обоих мужчин. Они лишь беспомощно посматривали друг на друга и качали головами. Что же касалось третьего пропавшего «рыбака», то он исчез бесследно.

— Разрешите представиться, Кащей! — прищелкнул стертым каблуком изодранных сапог высокий жилистый мужик.

Мы недоуменно переглянулись.

— Кащей? — переспросил майор Галкин. — Это как в сказке, что ли?

— Ну да! — самодовольно улыбнулся хозяин самой что ни на есть настоящей избушки на курьих ножках.

— А, простите, почему… Кащей? — несколько сбитый с толку происходящим, поинтересовался Синицын.

— А потому, что у меня вся сила в яйцах, — совершенно серьезно ответил мужик. — Точно как у сказочного.

— Если я не ошибаюсь, у сказочного Кащея в яйце была спрятана смерть. Потому он и назывался Бессмертным, — негромко сказал лейтенант Астафьев.

— Да!? — несколько озадаченно произнес мужик по имени Кащей и, ничуть не смущаясь, заключил: — Пусть будет так! У сказочного смерть, а у взаправдашнего — сила.

Мы стояли на середине поразительно красивой лесной поляны, а перед нашими удивленными взорами возвышалась мастерски сложенная из бревен избушка. К расписанному яркими цветами и сказочными птицами крыльцу была приставлена крепкая лестница. Потому как весь этот бесспорный шедевр современного деревянного зодчества покоился на толстых, выкрашенных в желтый цвет куриных лапах.

— Вы и представить себе не можете, скольких трудов мне стоило упросить председателя конторы выделить мне автокран. Его аж за 120 километров сюда гнали, — гордо рассказывал Кащей. — А все почему? Потому что Кащей превратил этот глухой уголок Сибири в самую настоящую достопримечательность. Да к нам даже из-за границы гости приезжают. Давеча мы здесь делегацию из Японии встречали. Да! У меня вот даже мысля есть, переоборудовать избушку в гостиницу. В эту… как ее… «Интурист»! Вот!

Мы следовали за хозяином замечательной постройки и даже не скрывали своих веселых улыбок. Кащей, этот простой деревенский Кулибин, сразу пришелся нам по душе. В его удивительных, зачастую совершенно бесполезных изобретениях, которые встречались здесь на каждом шагу, чувствовалась откровенная любовь к природе. И неумолимое стремление к созиданию.

Три дня мы готовились к этой экспедиции. Мои товарищи по точке в сотый раз проверяли и перепроверяли многочисленную аппаратуру, собирали информацию о месте, в котором нам предстояло работать, и обсуждали уже известные факты. Все сводилось к тому, что нам надлежало исследовать одно малоизвестное лесное озеро где-то на бескрайних таежных просторах на предмет существования в нем неизвестного науке зверя. Доступная нам информация представляла подробно записанные показания свидетелей встреч с загадочным существом. С этаким таежным Несси. Правда, сделать какие-либо серьезные выводы из всех этих деревенских охов и ахов было практически невозможно. И все же, кое-что мое начальство умудрилось отфильтровать. А именно: животное должно было быть довольно крупным, темной масти и враждебно настроенным к местному населению.

Расположились мы у Кащея, который вызвался быть у нас проводником. Он и в самом деле прекрасно ориентировался в тайге и хорошо знал, как добраться до нужного нам лесного водоема. Его, словно сошедшая со страниц русских народных сказок, избушка оказалась довольно просторной, при том, что треть внутреннего пространства занимала большая русская печь. Хозяин сего занятного жилища, как выяснилось, был еще и способным декоратором. Во всяком случае, внутреннее оформление дома как нельзя лучше соответствовало сказочному оригиналу. По стенам были расставлены лавки, накрытые волчьими шкурами, а вдоль противоположной стены располагался самодельный деревянный стол. Под потолком красовались связки сушеных трав и кореньев, а бревенчатые стены украшали предметы деревенского быта: плетеные из бересты лукошки, половники, расписанные под Хохлому деревянные ложки, коромысло и даже самая настоящая коса. Я с любопытством осматривался, мысленно сравнивая тонкости забавного интерьера со своими затаившимися в глубинах памяти и так и невостребованными детскими фантазиями.

— А это — мой приятель Филя, — с гордостью заявил Кащей, указывая куда-то в угол комнаты.

Мне пришлось обойти печь, чтобы увидеть другого обитателя избушки. Им оказался огромный таежный филин. Пернатый хищник неподвижно восседал на крыше своего закрепленного в углу, под потолком, убежища. Даже в этом, казалось бы, простом по конструкции «скворечнике» читалась любовь мастера к деталям. И в первую очередь к материалу, с которым ему приходилось работать. Для постройки домика своему любимцу Кащей воспользовался частью осинового ствола. Выскоблив трухлявую сердцевину, он приделал к образовавшемуся полому цилиндру донце и крышку. В заключение Кащей прорезал входное отверстие, и хоромы для пернатого друга были готовы.

— Ну что, орлы, — обратился к нам Галкин, — для разнообразия и на лавках поспать можно.

— И то верно, — недовольно скривил физиономию Стриж, — чем мы хуже наших предков?