Родичи-мужчины, играя в вист, казались еще косней и глупей старух; сии потомки отважных рыцарей, последние отпрыски знатных родов, предстали перед дез Эссентом в образе дряхлых больных маразматиков, без конца о чем-то нудно и пошло болтавших.

И у него сжималось сердце от жалости к этим мумиям из резных и мозаичных гробниц эпохи великих Людовиков, к унылым теням, устремляющим взоры на мнимые Ханааны и Палестины.

После нескольких вечеров, проведенных в этом обществе, он, несмотря на приглашения и упреки, навсегда оставил его.

Попытался он сойтись с ровесниками, молодыми людьми своего круга.

Одни также воспитывались в иезуитской школе и несли на себе ее особую печать. Усердно ходили в церковь, причащались на Пасху, посещали католические кружки, а о своих интрижках с девицами умалчивали, как о преступлении, стыдливо опуская глаза. Чаще всего это были тупые фаты, безнадежные лентяи, истощившие терпение преподавателей, но исполнившие их волю -- ставшие смирными и набожными членами общества.

Другие, воспитанники светских лицеев и колледжей, были не такие святоши и тихони, зато не меньшие глупцы и ничтожества. Они распутничали, ездили на бега и в оперетку, играли в баккара и ландскнехт, проматывали состояния за картами, на бегах и в прочих забавах. Год такой жизни -- и бесконечная усталость появилась у дез Эссента от всех этих компаний с их разгулом, грубым, убогим, легкодоступным, не задевавшим души и в общем-то не возбуждавшим ни крови, ни нервов.

Мало-помалу он и от них отошел и подался к писателям, с которыми ему и говорилось, и дышалось легче. И сновa разочарование: те возмутили его своей злобностью, мелочностью, банальными разговорами и оценкой достоинств написанного по тиражу и гонорару. В то же время он убедился, что свободные мыслители, эти доктринеры от буржуа, жаждут собственной свободы мысли, чтобы душить чужую, тогда как пуритане наглы, жадны, а что до образованности -темней сапожника.

Его презрение к человечеству возросло. В конце концов он понял, что мир состоит в основном из подлецов и дураков. Нигде и ни в ком не было никакой надежды встретить сходные вкусы и пристрастия, такую же склонность к постоянному распаду или, среди людей образованных, -- тот же ум, живой и пытливый.

Раздраженный, раздосадованный, разозленный пошлостью, он, подобно людям, которые, как сказал Николь, "от всего больны", в ярости исцарапывал себя до крови, читая по утрам возвышенно-патриотическую чушь в газетах; впрочем, он преувеличивал важность успеха, которым всегда и вопреки всему пользуется у публики печатное слово, лишенное как формы, так и смысла.

Стал он подумывать об изысканной фиваиде, уютной пустыньке, теплом прочном ковчеге, где укрылся бы он от вечного всемирного потопа -- людской глупости.

Одно чувство -- к женщине -- еще могло бы удержать его в этом ничтожном и назойливом мире, но даже и оно истощилось. Он просидел на плотских пирах как капризный малоежка. Бывал он голоден, но быстро насыщался и терял аппетит. Когда он еще водил дружбу со знатью, то посещал застолья, где пьяные красотки за десертом расстегивают блузки и падают головой на стол; бегал и за кулисы, занимался актерками и певичками -- в этих вкупе с женской дурью давало о себе знать непомерное актерское тщеславие; содержал кокоток, уже известных, способствовал обогащению агентств, предлагавших за плату сомнительные утехи; наконец, однообразие роскоши и ласк ему приелось, опротивело, и он кинулся в трущобы, на Дно, надеясь насытиться по контрасту, оживить чувства возбуждающей мерзостью нищеты.

Но что бы он ни предпринимал, невыносимая скука одолевала его. Он впал в неистовство, отдался пагубным ласкам самых изощренных искусниц. Но тут не выдержало здоровье, сдали нервы. Появились головные боли и слабость в руках; он мог поднимать тяжесть, но испытывал дрожь в руках, держа самый легкий предмет, какой-нибудь стаканчик.

Он обратился к докторам, и те напугали его. Велели прекратить разгульную жизнь, отказаться от затей, подрывавших силы. Он на некоторое время угомонился. Однако вскоре мозжечок вновь заявил о себе, потребовал новых услад. Подобно тому как девочки в переходном возрасте вдруг тянутся к острой, неудобоваримой пище, дез Эссент захотел любви особенной, радостей извращенных. И это был конец. Все испытав и всем пресытившись, чувства его впали в летаргию. Близилось бессилие.

Он остался один, протрезвев, чудовищно устав, мечтая и не смея, из животного страха, расстаться с жизнью.

Теперь он хотел удалиться от мира, забиться в нору и, подобно больному, ради которого под окнами -- чтобы не тревожить его -- расстилают на улице солому, не слышать грохота колес, упрямый бег жизни. Желание дез Эссента утвердилось. Настало время принять решение. Он подсчитал остатки состояния и ужаснулся: большая часть наследства ушла на кутежи и гульбу; остальное было вложено в землю и деньги приносило ничтожные.

И он решился: продал замок Лурп, в котором не бывал и о котором ни веселых, ни грустных воспоминаний не сохранил; сбыл с рук остальную недвижимость и купил государственную ренту; таким образом обеспечил себе ежегодный доход в 50 тысяч ливров, а кроме того, отложил приличную сумму на покупку и обустройство своего окончательного пристанища.

Он объездил столичные предместья и в одном из них, именуемом Фонтеней-о-Роз, на отшибе, у леса, обнаружил домик. Мечта сбылась: в пригороде, наводненном парижанами, он нашел уединение. Скудость средств передвижения и ненадежная железная дорога в этом конце города, а также редкие, случайные трамваи его устраивали. Мечтая об одинокой жизни, которую устроит себе, он радовался вдвойне еще и потому, что его одиночество вне опасности: Париж достаточно далеко, значит, не помешает, и достаточно близко, значит, к себе не потянет. Ведь в самом деле, стоит вам оказаться вдали от какого-нибудь места, как вы тут же по нему и заскучали. Стало быть, он, не отрезая себе пути в столицу, мог жить безо всяких томлений и сожалений.

Он нанял рабочих для ремонта и отделки купленного дома и вот однажды, никому ничего не сказав, продал остатки старого имущества, рассчитал слуг и исчез, не оставив привратнице никакого адреса.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: