Ребята поразились.

— Он, что ли, ясновидящий? — воскликнул Ромка. — Заранее приготовился к нашему приходу? Но как он мог это предвидеть, когда мы сами минут пять назад узнали о его существовании? — И снова изо всех сил закричал: — А как вы узнали, что мы к вам придем?

Старичок вопроса не понял и виновато улыбнулся. А в комнатку незаметно вошла невысокая худенькая женщина средних лет.

— Ребята, что вы от него хотите?

— Здрассьте, — сказал Ромка и не стал скрывать своего изумления. — Мы пришли узнать телефон Риммы Ивановны. Попросили поискать, а он нам сразу его дал. Откуда он мог узнать, что мы к нему придем?

— О вас он ничего не знал, а вчера весь вечер искал свою тетрадку и говорил, что к нему должна прийти красивая девушка. Она тоже у него телефон и адрес Риммы Ивановны спрашивала.

Ромка вскинул голову и схватил женщину за руку.

— Девушка? А какая девушка?

— Не знаю, я в это время на рынок ходила и ее не видела.

— А снова она приходила? Взяла адрес?

— Папа, к тебе та девушка сегодня приходила? — еще громче, чем Ромка, крикнула женщина.

Старичок закивал.

— Ну, значит, я в это время снова в магазин отошла.

— А какая девушка? Как ее звали? — заорал Ромка прямо в ухо старику,

Лешка поморщилась. Неужели они всегда так общаются? Но дочь старика порылась в небольшой тумбочке, нашла какой-то крючочек телесного цвета и со словами: "Он его не очень любит", — подала отцу. Старичок приладил крючочек к правому уху. Слуховой аппарат, догадалась девочка.

— Какая девушка к вам приходила? Как ее звали? — заметно волнуясь, снова проорал Ромка.

Старичок чуть дернулся, дотронулся до уха и попросил:

— Пожалуйста, говори теперь тише. Что ты хочешь узнать?

— Как звали ту девушку? — четко, раздельно и спокойно спросил Артем.

— Она представилась, но я не расслышал. Был без своего аппарата, поняли ребята, а Артем задал новый вопрос.

— А вы не спросили, зачем ей адрес Риммы Ивановны?

— Спросил. Она сказала, что хочет с ней повидаться, потому что когда-то жила в ее доме. Я попросил привет передать. А имя… — Лицо старика вдруг оживилось: — А ведь я ее имя видел!

— Как это — видели? — не понял Ромка.

— А она свою тетрадь уронила, а там и фамилия ее, и телефон, и еще что-то на первом листе было, — разъяснил старичок. — Но я успел прочитать только имя.

— Ну и как же ее звали? — юный сыщик не сдержался и снова повысил голос.

Бывший библиотекарь открыл было рот, но ничего не сказал, а только покачал головой.

— Не могу вспомнить. А ведь еще подумал, что оно у нее, как у певицы, знаменитой очень.

— У какой певицы? — в один голос вскричали друзья.

Старичок поморщился, но не ответил, и лицо его снова стало виноватым.

— Погодите немного, — попросил он. — Я вспомню.

Дети замерли в ожидании. Первым молчание нарушил Ромка.

— А долго ждать? — шепнул он дочери старика.

— Кто ж его знает? Он, возможно, и вспомнит, но не сразу.

— И когда же? — в нетерпении дернулся Ромка.

— Может, через час, а может, и день целый понадобится, а то и больше. Но раз вы задали ему задачу, будет стараться, — ответила дочь и вышла из комнаты.

— Нет, это нам не годится. — Юный сыщик покачал головой и, попросив у старика листок бумаги, присел за стол, чтобы переписать координаты Риммы Ивановны. Адрес ее был написан крупными, чуть ли не печатными буквами, а телефонный номер зачеркнут. Ромка посмотрел листок на просвет, но ничего не разобрал: некоторые цифры были не просто вымараны, а выдраны вместе с бумагой.

Поблагодарив Владимира Владимировича, он захлопнул тетрадку и вышел из комнаты. Дочь старика была на кухне.

— А кто в поселке знает, что ваш отец был знаком с Риммой Ивановной?

Она пожала плечами.

— Да многие. Какая это тайна? Она к нему в библиотеку за книгами ходила, а когда он перестал работать, стала здесь бывать.

— И, значит, эта девушка могла узнать об этом от кого угодно, — подытожил юный сыщик.

Несмотря на то, что глуховатый старичок не смог припомнить самого главного, Ромка не расстроился, а был полон оптимизма.

— Медленно, но верно мы движемся к цели, — очутившись на улице, заявил он. — Знаем теперь, что это девушка, а не мужчина, что ей тоже зачем-то нужна Римма Ивановна. А как вы думаете, о какой певице он говорил?

— Об Алле Пугачевой, о ком же еще, — пожала плечами Лешка. — Знаменитей не придумаешь, ее все знают.

У ее брата глаза полезли на лоб.

— Ты что же, думаешь, что это… Это почтальон? — поразился он и, крепко сжав губы, потер лоб. — А что, подходит, вполне. Она давно мне примелькалась. Куда ни пойдешь — везде она.

— Точно, будто преследует, — сказал Артем.

— А еще, — вспомнила Лешка, — она на холме была, когда вы засаду устраивали. Я туда с Диком поднималась, а она — мне навстречу. А потом она еще и по нашей улице проехала, но в дом не полезла, потому что понимала, что я все сверху вижу. И духами хорошими пахнет. Откуда они у нее?

— И бивень она наш видела… Помните, как он ей под ноги подкатился? И газету! Она же мимо нас проходила, когда Жан-Жак ее читал… Елки-палки, каким же я был слепым! Лешка, а ты-то чего до сих пор молчала? — накинулся на сестру Ромка.

— Ну, не знаю. Во-первых, ты меня убедил, что это Валера, а во вторых… Ну, она мне понравилась. Лицо у нее приятное, и улыбка…

— Лицо, улыбка! — Как обычно, передразнил Лешку брат. — Между прочим, я от теории Ломброзо, от его утверждений, что у преступника и внешность должна быть соответствующей, давно отказался. Преступник может быть обаятельным и умнейшим человеком. И с Пушкиным я не согласен, Помните, он в своей маленькой трагедии "Моцарт и Сальери" говорит, что гений и злодейство — две вещи несовместные. Так вот, не прав Пушкин. Гениальность со злодейством еще как совмещаются, и чем талантливее человек, тем изощренней его преступления.

— Философ! — усмехнулся Артем, а Лешка, не дослушав Ромкины рассуждения, побежала назад к старичку. К счастью, он еще не успел снять с уха свой аппарат.

— А девушка была какой?

— Молоденькой и очень вежливой, — улыбнулся он,

— А лицо? А волосы?

— Волосы светлые, красивые. И сама она красивая.

— Понятно. Только вы никому не говорите, что мы у вас были, ладно? — доверительно попросила Лешка.

— Мне забыть нетрудно, — грустно пошутил старичок.

Ромка с Артемом тоже вернулись в этот дом, но только подошли не к старику, а к его дочери.

— Вы не скажете, где живет почтальон? — спросил Ромка.

Женщина подняла брови.

— Зина?

— Почему Зина? Разве ваш почтальон — не Алла?

— Аллочка — не почтальон, она Зинина племянница. Зина заболела, вот она ее и замещает. Приехала погостить, а тут такое дело: сумка с письмами на полу брошена, а тетку в больницу увезли. Ну, она один раз почту развезла, а потом ее уговорили еще немного поработать, пока Зина не поправится.

— А где она живет, не подскажете? Женщина подвела Ромку к окошку и указала

вправо.

— Дойдете до угла и свернете. Их дом второй от угла, с зеленой калиткой.

— Значит, она живет сейчас одна, раз ее тетка и больнице?

— Что ты! Там еще трое.

— Кто такие?

— Зинины дети. Сашке двенадцать, Кристине — десять, Аленке — восемь.

— Кристине? — Лешка вдруг вспомнила золотоволосую девочку. — А у нее, случайно, нет желтого попугая?

— Не знаю, я у них давно не была. В разговор вступил Артем.

— А скажите, вы Аллу давно знаете? Женщина поднесла руку близко к полу.

— Вот с таких лет.

— А отец ваш ее тоже знал? Он ее помнит? Не могла Алла и быть этой девушкой? — быстро спросил Ромка.

Дочь библиотекаря приподняла правое плечо.

— Все могло быть. Он Аллочку много лет не видел и вообще мало кого узнает.

— Н-да, к ней не проникнуть, раз там столько народу, — сказал Ромка, когда они вновь вышли на улицу и прошли направо, за угол.