– Понятно. – Он попробовал подняться, но заскрежетал зубами, едва пошевелил левой ногой. Кэтрин предостерегающе вытянула вперед руку.

– Нет. Лежите! У вас сломана нога.

– Похоже на это, – он натянуто улыбнулся. – Вы врач?

– Я прошла медицинскую подготовку. До замужества была медсестрой.

Нога заживет, но вам нельзя некоторое время опираться на нее. Утром я вызову врача, и он наложит повязку.

Лицо незнакомца помрачнело.

– Это обязательно?

– Что?

– Вызывать врача. Вы не сможете управиться сами?

– Я? Но я…

– Это противоречит моральным принципам? Вы не можете принимать незнакомца в своем доме? Я заплачу. У меня в костюме есть деньги. Только позвольте мне оставаться здесь, пока не заживет нога. Я не доставлю вам никаких хлопот, обещаю. Я… – Спазма острой боли помешала ему договорить.

Он сцепил руки и зажмурил глаза.

– Выпейте вот это, – сказала Кэтрин, протягивая болеутоляющее.

– Это не поможет. – Он покачал головой. – Я могу… справиться… сам.

Он замолчал, углубившись в себя, словно направил все силы на совершение какой-то тяжкой внутренней работы. Что бы он ни делал, это принесло свои плоды. Его лицо разгладилось, на него вернулось прежнее насмешливое выражение.

– Итак, я могу остаться здесь? – спросил он.

– Возможно. На некоторое время. – Она не осмеливалась спросить, кто он и откуда. – Нога очень сильно болит?

– Ничего. Я потерплю. Мне кажется, что наиболее серьезные повреждения могут быть внутри. Удар был очень силен, когда я… упал. – Он был очень спокоен, говоря об этом. – Вам не придется особенно много заниматься мною.

Мне нужны покой, еда, некоторая помощь. Я буду обременять вас только несколько недель. Зачем вы пытались снять мой пояс?

Щеки ее покрылись румянцем.

– Чтобы вам было удобнее. И… на тот случай, если вам захочется… ну… – Она замялась. – Но я не сумела этого сделать. Он не открывался, а разрезать его я не смогла.

Рука его скользнула вдоль левого бедра и сделала что-то неуловимое.

Желтая повязка с щелчком раскрылась и упала. От неожиданности Кэтрин поднесла пальцы к губам. Странно, но в его наготе не было ничего необычного. Она не знала, что ожидала увидеть – скорее всего, что-то вроде гладкой бесполой промежности куклы. Кэтрин отвела взгляд.

– У вас строгое табу в отношении наготы? – спросил он.

– Вовсе нет. Просто все это… все это так необычно! Мне следовало бы опасаться вас, но я вас совершенно не боюсь; я должна была немедленно вызвать полицию, но почему-то не сделала этого… – Она продолжала смотреть в сторону, стараясь взять себя в руки. – Я принесу судно. Хотите, я что-нибудь приготовлю? Какой-нибудь суп или гренки? И дайте мне вынуть из-под вас этот костюм. Будет удобнее спать без него.

Лицо незнакомца на мгновение исказила боль, когда она вытаскивала из-под него комбинезон, но он ничего не сказал. Затем она стащила с него пояс. Он поблагодарил ее слабой улыбкой. Кэтрин прикрыла его одеялом.

Внешне он был спокоен, но, разумеется, очень сильно страдал, хотя и не показывал виду.

– Вы спрячете костюм в безопасное место? – спросил он. – Туда, где его никто не сможет обнаружить?

– Мой шкаф достаточно безопасное место? – поинтересовалась она.

– Вполне, – кивнул он. – Но я не хотел бы, чтобы кто-нибудь, кроме вас, его открывал.

Она спрятала комбинезон среди летней одежды. Раненый не сводил с нее глаз. Поправляя одеяло, она спросила:

– А теперь, как насчет еды?

– Утром, я думаю. – Его рука на мгновение коснулась ее ладони. – Как вас зовут?

– Кэтрин. Кэтрин Мэйсон.

Он не назвал своего имени, а она опять постеснялась спросить.

– Я могу вам довериться, Кэтрин?

– В отношении чего?

– Мое присутствие здесь останется тайной?

Она тихо рассмеялась.

– Я не хочу переполоха среди соседей. Никто не узнает о том, что вы здесь.

– Отлично.

– А теперь я принесу судно.

Она ощутила значительное облегчение, покинув его. Незнакомец вызывал у нее страх, и чем дальше, тем больше. И ужаснее всего было его абсолютное спокойствие. Он казался нереальным, искусственным. Все в нем отдавало фальшью – от неправдоподобно красивого лица до гладкой, хорошо поставленной речи. И самым загадочным было то, как это ему удалось перейти из состояния бредового забытья в нормальное за каких-нибудь пятнадцать минут. Как будто он что-то включил внутри себя, и это погасило по всему его телу болевые ощущения.

А может, это вовсе и не человек?

Когда Кэтрин вернулась к чужаку, он улыбнулся. Пытаясь придать своему голосу бесстрастность сестры, она спросила:

– Что я еще могла бы для вас сделать?

– Вы могли бы мне дать кое-какую информацию?

– Спрашивайте.

– О радио– и телепередачах, которые шли сегодняшним вечером. Были ли в них какие-нибудь необычные новости о событиях в этой местности?

– Да, – кивнула она. – Метеор. И я видела его. Огромный огненный шар в небе.

– Значит, это был метеор?

– Так, во всяком случае, сказали по телевидению.

Несколько секунд он молчал, обдумывая услышанное. Она ждала, надеясь на объяснения, которые бы пролили свет на его появление. Но он продолжал молчать, искоса поглядывая на нее.

– Не возражаете, если я погашу свет?

Он кивнул.

Только теперь она поняла, что ей негде спать. Пришлось свернуться калачиком на диване в гостиной. Но сон не шел, и тогда она вернулась в спальню. За несколько часов до рассвета она увидела, что его глаза тоже раскрыты. Вновь черты его лица исковеркала отчаянная мука.

– Глэйр? – спросил он.

– Кэтрин, – ответила она. – Что я могу для вас сделать?

– Просто подержите мои руки в своих, – прошептал он, и она взяла его руки и не выпускала до самого утра.

Эффектное зрелище гибели дирнанского корабля-разведчика в тот вечер наблюдали не только люди. В тот момент, когда реактор вышел из-под контроля и взорвался, краназойский космический патруль находился над штатом Монтана, держа курс на восток. Едва датчики засекли вспышку, сопровождавшую взрыв, как это событие привлекло внимание пилота. При рождении ему был присвоен генетический код Бар-48-Кодон-адф. Миссия наблюдателя потребовала, чтобы он облек свое угловатое шершавое тело в изрядное количество пухлой земной плоти, надев личину веселого коротышки, что мало отвечало его истинной сути. Он делил корабль с тремя членами его супружеской ячейки, двое из которых сейчас спали. Третье существо, носившее генетический код Бар-51-Кодон-бгт и игравшее двоякую роль в семье, обрабатывало данные.

Оно посмотрело на Бара-48-Кодон-адф и сказало:

– Только что взорвался дирнанский корабль!

– Я знаю. Фотонные экраны словно обезумели. – Бар-48 провел пальцами по сигнальному табло краназойского корабля, в то время как Бар-51 сверялся со списками дирнанских кораблей-разведчиков, находившихся поблизости. К тому моменту, когда удалось опознать корабль, Бар-48 обнаружил, что три тела отделились от корабля и стали падать в направлении Земли.

– Это какая-то уловка, – пробормотал он. – Они инсценируют приземление.

– Ты уверен, что они остались живы? – спросил Бар-51.

Бар-48 ответил хмурым взглядом.

– Они сделали это за несколько мгновений до взрыва. Это умышленное приземление! Они нарушают все договоры! Нам необходимо немедленно отправиться за ними и проследить. Иначе такая каша заварится!

– Спокойнее, спокойнее. Твои слова лишены смысла. Если они совершили умышленное приземление, то зачем было нужно взрывать корабль? Эта вспышка будет зарегистрирована на всех экранах, какие только есть на планете. Если бы тебе приказали спуститься на Землю, разве ты сделал бы это столь откровенно?

Бар-48 успокоился.

– Даже если это и так, они приземлились!

– Возможно, мертвыми.

– Может быть, да. Но может быть, и нет. Тебе хочется рисковать? Мне нет! Нам выжгут глаза в штаб-квартире, если мы спустим это дирнанам. Мы должны немедленно высадиться и проследить этих чертовых дураков, чтобы проникнуть в их замыслы.