– После казни Жак предложил мне тотчас же стать его любовницей, пообещав изрубить и меня, но я отказалась, – продолжила рассказ Изабелла. – Тогда пират запер меня в свой шкаф. Я просидела в нем Бог знает сколько дней и уже подумывала о том, чтобы отдаться Жаку, как тут неожиданно появился ты.

Сказав эти слова, Изабелла во внезапном нервном порыве бросилась к Хуану на шею.

– Мой спаситель! – воскликнула она. – Как я могу отблагодарить тебя?

Однако маркиз де Карабас отказался от столь заманчивого и откровенного предложения, сказав, что как достойный кабальеро не собирается пользоваться ее положением.

– Сначала я хотел бы доставить вас к вашему деду, – учтиво сказал он.

Через пару дней плавания в неизвестности и постоянной тревоге на горизонте показались очертания земли. Увидев темнеющий горизонт, Хуан сообщил спасенной Изабелле радостную весть. Однако весть эта, к его вящему удивлению, расстроила девушку.

– Маркиз, а вдруг это остров, населенный кровожадными дикарями, которых еще мой дедушка не ввел в лоно христианской церкви? – высказала предположение Изабелла, с испугом поглядывая на приближающуюся землю.

Хуану даже не приходило в голову, что они могут из одной беды попасть в другую. Приятное плавание в обществе прелестной девушки несколько притупило его чувство опасности. К тому же он почти не грезил.

Маркиз подбодрил Изабеллу, что непременно изучит землю, к которой они подплывают.

– Лучше будет, если мы проплывем вдоль берега, пока не убедимся, что опасности не существует, – разумно решил он. – К тому же у нас есть пистолет. Мы будем защищаться!

Девушка немного успокоилась и вскоре задремала. Сам юный Хуан, глядя на приближающийся остров, неожиданно увидел, как на песчаном берегу возник огромный трон. На троне восседал высокий старик в богатом облачении, в каком обычно изображают библейских царей. У ног царя лежала огромная черная кошка, вроде той, которую он видел в трюме галеона. Кошка изредка поднимала взор свой на старца и огненным языком лизала ему ноги. За троном возвышался огромный, вечно горящий крест. Мимо старика проходили черные быки, нагруженные еретическими циркулями, кои они бросали к горящему кресту. Символы неправедной веры сгорали дотла. Море, что плескалось перед троном, выносило на берег огромные перламутровые раковины, полные драгоценностей, но старик не обращал на них никакого внимания, как не интересовало его и кошачье изъявление любви. Один лишь горящий крест был ему интересен. Однако крест горел за спиной удивительного старика, а потому тот лишь чувствовал, есть в нем пламя или же оно ушло, угаснув, как угасает в глубине людской души вера.

Хуан очнулся. Лодка носом вгрызлась в мелкий песок, покрывавший берег острова. Безо всякого страха, как и было предсказано ему божественным провидением, пригрезившемся наяву, маркиз де Карабас сошел на берег и подал руку дрожащей Изабелле.

– Смелее, сеньорита! – воскликнул он. – С нами более не случится ничего плохого.

Словно в подтверждение этого восклицания из густых тропических зарослей вышли трое бородатых мужчин. Они были в полной боевой амуниции, но оружие держали в ножнах. Несмотря на сильный загар, какой только возможно было получить, пребывая в этих широтах или же долго бороздя океан, Хуан разглядел, что вышедшие были европейцами. Широко разведя руками и показывая, что он не вооружен, маркиз де Карабас направился к солдатам. Внезапно он словно прирос к земле. Вслед за солдатами из чащи вышел монах, несущий поверх сутаны кирасу, на которой краскою был выведен крест. Лицо монаха было удивительно знакомым.

– Брат Бернар! – вскричал юноша. Монах остановился, а затем, широко раскинув руки, ринулся к маркизу.

– Дон Хуан де Карабас!

Солдаты и стоящая поодаль Изабелла с удивлением наблюдали, как двое мужчин – один молодой, а другой старый – смеялись и плакали одновременно, обнимаясь и дружески хлопая друг друга по спине.

– Вот сподобил Господь встретиться еще раз! – воскликнул брат Бернар. – Как же ты тут оказался? И кто твоя спутница? – оторвавшись от Хуана, обратил он внимание на Изабеллу. – Впрочем, что это я. Пойдемте же скорее в лагерь. Вы, наверное, сильно устали. Там и поговорим.

– Это самое удивительное и необычное повествование из всех, что мне когда-либо доводилось слышать! – в восхищении воскликнул брат Бернар, когда дон Хуан закончил историю своих похождений, начиная с момента расставания монаха и юноши в Карабасе и заканчивая побегом маркиза и случайно спасенной им красавицей Изабеллой. – Сын мой, вы пережили столько событий, на вашу долю выпало немало приключений! Позвольте же еще раз обнять вас!

И брат Бернар, раскрыв объятия, прижал юношу к мятой кирасе с нарисованным на груди крестом – символом веры. Разговор сей происходил в лагере, наспех разбитом солдатами по приказанию монаха, бывшего в небольшом отряде лидером. Лагерь предназначался преимущественно для Изабеллы, которую, по мнению присутствующих мужчин должно было утомить длительное путешествие в лодке, а также переход через остров на противоположный конец его, где на волнах в заливе качалась прекрасная венецианская галера. На галере и приплыли на остров для пополнения запасов воды и продовольствия испанские солдаты, которые под командованием брата Бернара возвращались из похода в Пуэрто-Рико для искоренения ереси среди тамошних крещеных индейцев.

Солдаты развели костер, поймали пару куропаток, и теперь эти нежные создания, ощипанные и выпотрошенные, жарились, нанизанные на шомпол мушкета, доставляя исходившим от обрастающего нежной хрустящей корочкой мяса ароматом неизъяснимое блаженство сидевшей у костра Изабелле. Во время бегства она питалась только теми немногочисленными запасами еды, которую успел прихватить в лодку дон Хуан. Она легко перенесла тяготы плавания, однако теперь жаждала вонзить в мясную мякоть свои острые белоснежные зубки, как жаждет возвращения долга вместе с процентами ростовщик. Сидевшие рядом юный маркиз и брат Бернар тихо беседовали. Монах, выслушав рассказ Хуана, поведал ему, что он, расставшись с ним в Карабасе, благополучно добрался до Севильи, где был принят кардиналом Адрианом, дедом Изабеллы де Куэльо, только что назначенным на должность Великого инквизитора Вест-Индии. К кардиналу благоволили одновременно Торквемада, король Фердинанд и папа римский. Сей баловень судьбы, по словам брата Бернара, собирался отправиться в Мексику, а потому с радостью пригласил следовать с собой монаха, который только что вернулся из Нового Света и прекрасно знал места, в которые направлялся вновь назначенный кардинал.

– И вот, сын мой, я снова в этом благодатном крае, только теперь не в качестве миссионера! – гордо воскликнул брат Бернар. – Ныне я – часть Воинства Христова! Я – инквизитор.

Эти слова прозвучали в глубине тропического леса, словно ожог, разом отодвинув от монаха прислуживающих ему солдат. Дон Хуан поразился этому факту, не ускользнувшему от его внимательного взора. Ранее ему никогда не случалось соприкасаться с деятельностью Святой инквизиции, а потому подобное отношение к ней оказалось для него внове. Брат Бернар продолжал:

– Теперь я уже не сею слово Божье среди нехристей, нет. Теперь моя задача защитить достижения католической церкви в этих прекрасных землях. Оглянись вокруг, сын мой. – Монах широко раскинул руки. – Это же рай! Еще Христофор Колумб, едва ступил первым на сию землю, воскликнул: «Неужто я приплыл в рай!» И он был прав, тысячу раз прав. Теперь я охраняю райский сад, который был с огромными усилиями посажен на этих прекрасных землях.

Так говорил брат Бернар. Он говорил красиво, восхваляя значимость своей цели и задачи, но дону Хуану, который за время своих необычных приключений научился отделять зерна от плевел, виделось совсем иное. Внимательно изучая все вокруг, подмечая малейшие оттенки речи, тональность, с которой были сказаны те или иные слова, молодой человек пришел к выводу, что его нынешний покровитель и товарищ пользуется огромным уважением среди солдат, подчинявшихся ему. Таков был статус инквизитора, которому были даны огромные права, преимущественно карательные. Солдаты ловили каждое движение, каждый приказ брата Бернара, авторитет его был беспределен.