- Я не сомневаюсь, что они полюбят тебя, - заверил он.

- Твои мама и папа знают обо мне?

- Уверен, Кейтлин уже сообщила им. Поздний завтрак - ее любимое время, и я знаю, что она умирает от желания рассказать все маме.

- Ах.

- Что? Скажи мне, что творится в твоей голове.

- Что, если они будут против? Или я не понравлюсь им? Я не могу встать между тобой и твоей семьей, Даниэль. Я не смогу это сделать.

Его рот был теплым на моем.

- Тебе не придется. Они полюбят тебя. У меня нет никаких сомнений.

- Я…

- Нет, Эйвери. Тот факт, что ты так беспокоишься об этом, говорит мне о многом. Мне не придется выбирать, - он потянул меня ближе. – А если пришлось, я бы выбрал тебя.

- Нет, ты не можешь так говорить.

- Ты. Мы. Во-первых. Всегда, - настаивал он. - И моя семья поймет, но это не будет проблемой. Нет ни одного человека на этой планете, кто мог бы встретиться с тобой и не полюбить.

 Я фыркнула.

- Ну, я могу назвать несколько. Я думаю, что ты предвзят.

- Тогда ладно. Никто, кого я люблю, не сможет не любить тебя. Лучше?

- Лучше.

Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы заурчать, Даниэль засмеялся и сел, увлекая меня за собой.

- Давай, Спрайт. Мне нужно накормить и напоить тебя.

- Накормить и напоить меня? Как Дзена? Получу ли я мешок корма?

Он натянул штаны, протягивая мне длинную футболку, его плечи тряслись от смеха.

- Прости. Неправильная терминология. Как правило, в выходные дни мне нужно только кормить животных, за которыми я присматриваю в клинике или конюшне. Мне нравится заботиться о другом человеке, - он наклонился, губами касаясь моих. - Мне особенно нравится заботиться о тебе.

- Спасибо, - выдохнула я. - Мне тоже это нравится.

- Хорошо. Потому что это моя новая любимая работа.

Затем, засмеявшись, он подхватил меня и перекинул через плечо, хихикая всю дорогу до кухни.

Я схватила его за задницу и держала.

Для безопасности.

Это не имело ничего общего с тем, что мне нравилось, как его упругая задница ощущается под моими пальцами; как мышцы напрягаются и перекатываются при ходьбе.

Ни в коем случае.

Если я думал, что Эйвери нервничала, когда мы встретились в студии - или вчера в конюшне, это было ничто по сравнению с тем, как она выглядела сейчас. Она была зеленой, и я подумал, не вырвет ли ее в моем грузовике. Позади меня на заднем сидении лежал плед, я оглянулся и  подумал, может быть, нужно положить его ей на колени. Не то, чтобы в ее желудке сейчас было что-то больше глотка кофе, который она едва отхлебнула утром, но это может пригодиться. Протянув руку, я стащил плед с сиденья и перебросил его через консоль. Эйвери даже не шелохнулась.

Она была так напряжена, я был уверен, что одно мое неверное прикосновение к ней, и она разобьется на миллион маленьких Эйвери прямо передо мной.

Я повернулся на сидении, скользнув рукой по ее затылку как можно осторожнее, и позвал ее по имени.

Ее глаза остались закрытыми, а тело жестким. Машины уже были припаркованы перед домом моей сестры. Я знал, что родители приехали, Стивен был дома, и рядом был припаркован любимый джип Кейтлин. Я снова попытался пальцами немного размять ее шею.

- Эйвери… Спрайт. Посмотри на меня.

Ее глаза встретились с моими - тревожные серебристо-зеленые, наполненные паникой, что мое сердце болело за нее.

- Эй. Мои родители полюбят тебя. Моя сестра уже тебя любит. Пожалуйста, не смотри на меня так. Все будет хорошо. Я обещаю.

- Это ее день рождения? – начала она.

- Что? Чей?

- Твоей племянницы - это ее день рождения?

Я покачал головой, совершенно запутанный.

- Нет. Почему ты спрашиваешь?

Дрожащим пальцем Эйвери указала на фургон, припаркованный на дороге, который я не заметил. Я подавил угрожающий вырваться смех. Посмотрев вниз по улице,  указал на соседний дом, его передние ворота были украшены воздушными шарами.

- Это дом Уилсонов. Кейтлин рассказала мне, что сегодня день рождения их дочери. Я уверен, клоун сейчас у них. Не волнуйся.

- Не… не у твоей сестры?

- Нет. Не у Кейтлин.

- О, - она слабо мне улыбнулась, и с губ слетел дрожащий вздох. - Не думаю, что смогла бы справиться с клоуном и твоей семьей одновременно.

Эйвери снова посмотрела на меня, запаниковав.

-  Ты ведь не думаешь, что он может пойти от двери до двери, продавая вещи? Клоуны не блуждают по окрестностям?

Я запустил руку в ее густые кудри, склонившись над консолью.

- Думаешь, я бы позволил клоуну подойти к тебе, Спрайт? Этот мудак скорее найдет свои большие красные туфли в заднице, лежа лицом на дороге, чем я позволю ему приблизиться. Никаких блужданий. Никаких клоунов. Точка.

- Правда?

Я поцеловал ее. Крепко.

- Правда, - я снова поцеловал ее. - Лучше?

- Да.

- Итак, ты готова познакомиться с моей семьей? Уверяю тебя, порой они могут вести себя как клоуны, но они совершенно на них не похожи.

Убедившись, что ни один ниндзя-клоун не собирается нападать на нее, она немного расслабилась, и цвет вернулся на ее щеки. Я с облегчением выдохнул - плед, вероятно, не понадобится.

Она полезла в сумочку и достала мятную конфету, засунув ее в рот.

- Хорошо. Готова.

Я не смог сдержать смех. Не знаю, что делало ее более милой - странное отвращение к клоунам или пристрастие к мятным конфетам всегда, когда она нервничала.

Я еще раз поцеловал ее, потянув через консоль на свои колени. Я тоже хотел леденец, но не один из ее сумки. Тот, что у нее во рту, на вкус гораздо лучше, и было так приятно искать его. Я люблю целовать мою девочку.

Я усмехнулся и отпрянул, зажав мой приз между зубами.

- Ты опять украл мою конфету, – фыркнула Эйвери. - Ты мог бы попросить. У меня их много.

Я сунул конфету за щеку.

- Не с добавлением аромата Эйвери, – подмигнул я.

Медленный розовый румянец окрасил ее щеки, когда она развернула еще одну конфету, но изгиб ее губ дал мне понять, что она не против моей тактики по краже конфет. Хорошо, поскольку я не планировал останавливаться.

Сейчас, когда на лицо девушки вернулся цвет, а величайший страх упокоился, она стала выглядеть гораздо лучше. Посмотрев вниз по улице, я решил, что пора идти внутрь, прежде чем клоун решит взять что-нибудь из фургона. Я не знал, как Эйвери справится с этой ситуацией. И не хотел вынимать кого-то из слишком большого количества макияжа и костюма, но для нее я бы это сделал.

- Готова?

 Она расправила плечи.

- Готова.

Глаза Эйвери были огромными и испуганными, когда она знакомилась с моей семьей.

Мои родители выглядели спокойными и счастливыми, и они приняли Эйвери. Короткие волосы моей матери были все еще темными, с сероватыми прядями кое-где, и ее голубые глаза искрились за очками. Плохое зрение досталось мне от нее. В ней все еще присутствовал молодой дух, это было в мягком юморе и терпении. Рядом с ней стоял мой широкоплечий отец, его черные с сединой волосы поблескивали на свету. Его глаза, более темного оттенка синего, чем у матери, были дружелюбными, а взгляд открытым.

Только те, кто хорошо знал его, могли увидеть скрытую боль в выражении его лица или заметить борозды на лбу, когда он шел или передвигался определенным образом. Он был силен и упрям, и я унаследовал обе эти черты характера.

Мама обнимала Эйвери слишком долго, и папа шагнул вперед.

- Дай девушке вздохнуть, Джули, - он улыбнулся Эйвери. – Я отец Даниэля – Шон Спенсер. Прошу прощения за мою жену - она немного буйная.

Эйвери протянула ему руку.

- Приятно познакомиться с вами, мистер Спенсер.

Он покачал головой.

- Просто Джули и Шон, - затем он занял место моей матери и обнял Эйвери так, что ее ноги оторвались от пола.