— Да.

— Это хорошо, — сказал наемник, — чуть-чуть страха сделает тебя более осмотрительным.

— А если его будет не чуть-чуть? — спросил Каландрилл.

— В таком случае погибнешь, — бодро заключил Брахт. — Держи страх в руках, и тогда он станет твоим союзником. Если же он возьмет над тобой верх, то, почитай, ты мертв.

Каландрилл не мог бы сказать, что означал озноб, неожиданно пробежавший по его коже, — стал он бояться больше или меньше? Опасности, подстерегающие их на пути, обретали реальные очертания, чему в немалой степени способствовала железная логика наемника. Да, они не знали, что их ждет впереди. Но раз уж он влез в это дело, то назад пути нет. От них зависит судьба мира: если они проиграют, то Азумандиас завладеет «Заветной книгой» и пробудит Безумного бога. Этого не должно случиться! Он распрямил плечи и заставил себя улыбнуться.

— Я сделаю то, что от меня требуется, — заявил он.

— Конечно, — отозвался Брахт с таким безразличием, что Каландрилл даже был раздосадован.

В этот момент вошел Варент, держа в руках маленькую деревянную шкатулку, обитую серебром. Он поставил ее на стол и открыл. Внутри шкатулка была обита бордовым вельветом, на котором лежал ничем, не примечательный камешек с дыркой, сквозь которую был продет кожаный ремешок. Варент вытащил камешек за ремешок, и он плавно качнулся — самый обыкновенный сердолик, правда, внутри у него будто играл какой-то огонек.

— Этот камень служит сразу двум целям, — объяснил Варент. — Мало кто обладает талантом колдовства, да и те у кого он есть, не всегда могут им воспользоваться. Для этого надо много трудиться. Так вот этот камень помогает использовать дремлющие возможности человека и позволяет тому, кто его носит, воспользоваться самым простым заклинанием, чтобы стать невидимым. К тому же этот камень распознает колдовство, и тогда он нагревается, а огонек внутри разгорается. Если такое случится, можете быть уверены, что где-то рядом — колдун. Я бы просил тебя всегда носить этот камень с собой.

Каландрилл кивнул; Брахт непонимающе нахмурился. Варент улыбнулся, повесил красный камень себе на шею и что-то пробормотал мягким гортанным голосом.

Воздух вокруг него задрожал, переливаясь радугой, и в следующее мгновенье посол исчез, а в комнате появился запах миндаля. Каландрилл уставился на пустое место. Он видел стены, видел окно, но между ним и этими предметами было какое-то искаженное пространство, словно воздух колебался, словно субстанция его была изменена. Если бы Каландрилл не знал, что Варент где-то неподалеку, он, возможно, не обратил бы на это искажение никакого внимания. Но, напрягая глаза, прищуриваясь, он все-таки разглядел нечто похожее на человека. Варент опять заговорил, и комната вновь наполнилась запахом миндаля.

— Возможно, это как раз и есть путь к «Заветной книге», — предположил он.

— Полезная штука, — сухо согласился Брахт.

— Прекрасно! — возбужденно воскликнул Каландрилл.

— Надо только произнести несколько слов, — сказал Варент, снимая с себя талисман. — Их нужно хорошенько запомнить и научиться правильно произносить. Ну и, конечно, стоит только снять с себя этот талисман, как чары тут же пропадают.

Он повторил оба заклинания, медленно и тщательно произнося странные, труднопроизносимые слоги. Каландрилл попытался воспроизвести их, но ему это плохо удалось.

— Ниже, — посоветовал Варент. — Слова должны как бы цепляться одно за другое, а ударение — всегда на втором слоге.

Каландрилл попробовал еще раз, горя желанием овладеть этой хитрой наукой. Брахт, от рождения не любивший колдовства, сразу отнесся к камню с предубеждением, и у него тоже почти ничего не получалось с произношением, хотя, подстегиваемый Каландриллом и Варентом, он изо всех сил старался правильно произнести непонятные слоги.

Фрикативные согласные и долгие гласные оказали труднопроизносимыми — словно язык этот не был предназначен для человеческой глотки. Они тренировались до тех пор, пока Варент не остался доволен, и тогда он разрешил Каландриллу попробовать. Надевая талисман на шею и произнося волшебные слова, Каландрилл был очень взволнован. Вдруг он почувствовал пощипывание кожи, и ноздри его уловили запах миндаля.

— Отлично, — подбодрил его Варент.

Каландрилл довольно улыбнулся и стал передвигаться по комнате. Он чувствовал себя как обычно, но по глазам Брахта понял, что керниец растерян и не знает, где он сейчас находится. Усмехаясь, он встал прямо перед ним и произнес обратное заклинание. Опять странное пощипывание кожи и запах миндаля, и он материализовался прямо около плеча Брахта, который даже отпрянул. Посмеиваясь, Каландрилл снял камень и протянул его Брахту.

Керниец взял талисман с большим недоверием — ему явно не хотелось испытывать его на себе.

— Это может спасти тебе жизнь, — сказал Варент, и Брахт, кивнув, надел камень на шею.

Он произнес, заклинание, но ничего не произошло. Он повторил странные слова, но по-прежнему оставался видимым. Третья попытка опять не увенчалась успехом, и он почти с облегчением пожал плечами. Каландрилл сказал:

— Попробуй еще раз.

Однако Варент покачал головой.

— Боюсь, что у твоего товарища нет даже зачатка таланта. Ничего страшного: именно ты владеешь Древним языком, и, когда вы доберетесь до Тезин-Дара, именно тебе предстоит распознать «Заветную книгу»; а у меня все равно только один камень.

— Бери, — сказал Брахт, снимая талисман с шеи и протягивая его Каландриллу. — Я как-то больше доверяю клинку.

Он с сомнением посмотрел на волшебный камень, освобождаясь от него с явным облегчением. Каландриллу казалось даже, что он впервые видит Брахта в замешательстве.

Но сам он был настолько взволнован, что позабыл о всяких сомнениях и с довольной улыбкой повернулся к Варенту.

— С этим камнем мы добьемся успеха! — заявил он. — Мы принесем «Заветную книгу» из Тезин-Дара и победим Азумандиаса!

— Будем надеяться, — сказал Варент, улыбаясь. — Не забывай волшебных слов, мой друг. Повторяй их постоянно, ибо ваш успех может зависеть именно от этого.

— Обязательно, — пообещал Каландрилл.

— А как он распознает книгу? — поинтересовался Брахт.

— Ему подскажет камень. Волшебство, что будет охранять его, укажет ему и на «Заветную книгу». Когда она будет где-то рядом, камень начнет сильно жечь. А теперь, — Варент посмотрел на темнеющее небо, — я должен вас покинуть. Меня ждет кандиец. Я хочу договориться с ним до того, как он напьется до беспамятства и напрочь забудет о нашем уговоре.

Он вежливо поклонился. Каландрилл ответил ему так же, а Брахт лишь коротко кивнул.

Каландрилл, довольный как мальчишка, повесил камень на шею. Но тут заметил кислую физиономию Брахта, и весь запал его испарился.

— Что с тобой? — растерянно спросил он. — Дера! Господин Варент дает ответы на все твои вопросы, подыскивает нам судно, а ты стоишь с такой кислой миной, что от одного только вида молоко может свернуться.

— Я не любитель колдовства, — мрачно заметил Брахт. — Даже если оно и может нам помочь, мне это не нравится.

— Как сказал господин Варент, я буду носить этот камень.

Каландрилл повторил заклятье и, посмеиваясь, посмотрел на Брахта.

— От волшебства проку не бывает, — проворчал Брахт в пустоту.

Каландрилл материализовался.

— Тогда пойдем поедим, — предложил он. — Может, после этого ты повеселеешь.

Брахт кивнул, и они отправились в столовую.

Через два дня они были готовы к отправлению. Солнце еще не поднялось, и во дворе особняка Варента стоял густой туман, отчего их отъезд приобрел некую загадочность; Каландриллу показалось, что это как нельзя лучше соответствует моменту. Альдарин еще спал, когда они погрузили легкую поклажу в повозку Варента и сидели, дожидаясь его, во дворе. Красный камень висел у Каландрилла на шее, а сложенная карта лежала в сумочке, напоминавшей по форме кошелек. Деньги, данные Варентом — более чем достаточно для выполнения их миссии, — они разделили пополам, а плату за услуги Брахт спрятал в пояс под курткой. Они наблюдали за послом, готовившимся к тому, чтобы запутать шпионов Азумандиаса. Синим мелком он нарисовал на обеих стенках повозки и на копытах лошадей какие-то фигурки, а затем спрыснул животных и повозку бесцветной жидкостью. Наконец он повернулся к ним.