— Спасибо.

Каландрилл взглянул на Брахта, и тот, нахмурившись, отрицательно покачал головой, заворожено глядя на столь желанный твердый берег.

— Я сам там останавливаюсь, когда бываю в Мхерут'йи, — сказал эк'Джемм — потрясенный способностями Каландрилла, он был теперь сама любезность. — Обещаю самые удобные апартаменты.

Каландрилл кивнул с отсутствующим видом. Он не собирался останавливаться на постоялом дворе — они с Брахтом давно уже решили замести следы. Пока эк'Джемм уладит на берегу дела с портовыми властями, команда будет сидеть на судне, но, как только все формальности будут соблюдены, команда хлынет на берег, и уже через час весь город будет говорить об их приключении. Очень скоро слухи о двух странных путниках расползутся по всему городу, так что лучше поискать приличную гостиницу на ночь, а утром купить лошадей и отправиться в Нхур-Джабаль.

— Спасибо, но у нас есть… свои соображения.

Эк'Джемм пожал плечами, на его круглом лице было написано любопытство и желание угодить.

— Как пожелаете. Ваши дела ждут вас в Мхерут'йи? Или где? С утренним приливом я иду дальше, в Гхомбаларь, так что, если хотите…

Брахт, сидевший на носу шлюпки, не оборачиваясь, сказал:

— У нас частное дело, капитан. И мы бы хотели, чтобы все это осталось между нами.

Лицо кандийца напряглось, но уже в следующее мгновенье он расплылся в услужливой улыбке.

— Да, конечно. Можете на меня положиться.

Брахт хмыкнул. Каландрилл сказал:

— Контракты, которые мы будем обсуждать по заданию господина Варента, очень деликатного свойства, капитан. Чем меньше народу будет знать о нашем прибытии, тем лучше.

— Да, конечно, — с готовностью закивал эк'Джемм. — Я понимаю.

Каландрилл подавил улыбку, повернувшись к берегу, в темноте стали проступать доки.

Лодочник выпрыгнул на причал, привязал шлюпку, и они по ступенькам поднялись на мол. Брахт облегченно вздохнул, почувствовав под ногами твердую землю, но тут же резко повернулся, услышав, как из форта вышел отряд солдат в кожаных доспехах.

— Позвольте, — пробормотал эк'Джемм, направляясь к офицеру. — Меня здесь знают. Я Рахамман эк'Джемм, шкипер судна «Морской плясун», — официально представился он, — мы идем в Гхомбаларь с грузом альданского вина. Эти господа — мои пассажиры. Они прибыли для обсуждения торговых сделок от имени господина Варента ден Тарля из Альдарина.

Офицер принял у эк'Джемма документы, быстро просмотрел их и остановил взгляд на Каландрилле и Брахте. Он был высок и худ; лицо его казалось загорелым. На нем была кираса и наголенники из плотной красной кожи, а на боку болталась кривая сабля в ножнах. Его солдаты были вооружены пиками.

— А вы?

Каландрилл вспомнил, как по протоколу надо приветствовать младшего офицера, склонил голову и, разводя руки, попытался выдать себя за дельца:

— Я Каландрилл, доверенное лицо господина Варента. А это мой телохранитель.

Офицер глянул на Брахта и вновь обернулся к эк'Джемму.

— Ты ручаешься за них?

— Конечно, конечно, — заявил капитан.

Офицер посмотрел на Каландрилла и Брахта со скучающим безразличием и кивнул:

— Хорошо, идите.

— Спасибо. — Каландрилл опять поклонился и улыбнулся эк'Джемму. — Благодарим, капитан. Если наши переговоры увенчаются успехом, я буду рекомендовать вас господину Варенту.

— Благодарю, — расплылся в улыбке кандиец, глубоко кланяясь. — И запомните — если вы все-таки надумаете становиться в «Матросском отдыхе», то передайте им от меня привет.

Каландрилл кивнул и прошел мимо солдат, удивляясь твердой почве. Под ногами у них ничего не раскачивалось и никуда не убегало. Впереди стоял ряд складов. Казалось, Мхерут'йи был построен исключительно из желтого камня. Только доки, мол и форт были из серого камня. Низкие, с плоскими, крытыми дранкой крышами дома с закрытыми из-за постоянно дующего ветра ставнями аккуратно, словно по ниточке, выстроились вдоль правой стороны улицы. Те огни, что были видны с моря, теперь потерялись, и они даже заблудились среди складов, но вскоре вышли на площадь с чахлыми запыленными деревцами, под которыми лежали пять худых псов, не преминувших поприветствовать путников отрывистым лаем. Огни и музыка, долетавшая из близлежащих домов, подсказали им, что они вышли в квартал таверн, и те люди, что изредка встречались им на пути, были в основном матросами или рыбаками; они без всякого интереса скользили по ним взглядом, словно чужеземцы здесь были не в новинку. Патрулей нигде не видно, улицы тонули во мраке. Каландрилл и Брахт решили зайти в первую попавшуюся таверну и навести справки о гостиницах.

Таверна называлась «Русалка»; на полу в ней были рассыпаны опилки, а в воздухе стоял густой запах наркотиков, исходивший из нескольких курительных трубок и собиравшийся в небольшое облачко под низким потолком. Несколько броско одетых женщин, обвешанных чеканным золотом, бросили на них оценивающий взгляд, и Каландрилл тут же вспомнил гулящую девку, чье неудовольствие привлекло к нему впервые внимание Брахта.

Керниец тоже вспомнил о том случае, хмыкнул и пробормотал:

— На сей раз будь осторожен.

Каландрилл покраснел, но промолчал.

— Друзья, чем могу?

Хозяин был плотнее и выше эк'Джемма. Под редкими напомаженными черными волосами просвечивал крепкий череп. Он вытер руки с толстыми пальцами о желтую башку, выставляя напоказ почерневшие зубы; говорил хозяин на смеси языков, известной здесь как энвах — на нем говорили по всему побережью Узкого моря.

— Пива, — ответил ему Брахт на том же языке. — И несколько вопросов.

Хозяин кивнул и налил им две кружки темного пива. Каландрилл обратил внимание на то, что кружки были изготовлены из той же кожи, что и доспехи солдат. Он понял, что это — шкура болотного дракона.

— Промочите горло, — сказал хозяин, сдувая пену кружек. — Сезон гахина, а от него бывает жажда.

Каландрилл сообразил, что хозяин говорит о горячем сухом ветре, дувшем из пустыни Шанн. И Медиф, и Сарниум писали о том, что по весне на севере Кандахара дует сильный гахин. Он отпил глоток теплого пива.

— Вы не из Кандахара, — по-дружески заявил хозяин. — Откуда вы? Из Лиссе?

Каландрилл кивнул. Брахт сказал:

— Куан-на'Фор.

— Керн? — Улыбка хозяина стала шире. — Кернийцы здесь нечастые гости. Купцы?

Брахт утвердительно кивнул и спросил:

— Где можно переночевать?

— Зависит от того, что вам нужно, — пожал плечами хозяин.

— Чистые простыни и никаких клопов.

— Гахин — смерть клопов, — рассмеялся хозяин. — От него куча неприятностей, но клопов он изничтожает. Так вам переночевать? Деньги есть?

Брахт кивнул. Хозяин поджал губы и сказал:

— У матери Райми мягкие постели, и она страшная чистюля. И неплохая кухарка. Скажите ей, что вас послал Гаммадрар. Через три улицы отсюда налево. Под знаком павлина. Еще по кружечке?

Брахт отрицательно мотнул головой, и Каландрилл заметил, что его кружка уже была пуста. Он также допил свое пиво и поставил кружку на стойку.

— Не забудьте сказать ей, что вас прислал Гаммадрар, — напомнил им хозяин уже у двери.

Когда они пересекали площадь, ветер усилился — сухой, обжигающий кожу, он кружил пыль по улицам. Каландрилл сплюнул, вспомнив отрывок из Медифа:

«Гахин (дьявольский ветер) может довести человека до умопомрачения; как бы то ни было, это — самый противный ветер, материальное подтверждение близкого присутствия пустыни Шанн. К счастью, он добирается только до северных районов Кандахара».

Что ж, очень скоро они отправятся во внутренние районы, подальше от гахина, и сумасшедшие пока им не встречались. Тем не менее он был рад, когда им удалось укрыться от назойливого ветра за высокими строениями.

Таверны остались позади; мимо запертых палаток они шли по пустынным, призрачным в темноте улицам. Вот впереди замаячили огоньки, а когда они повернули на улицу, про которую им говорил Гаммадрар, огни стали ярче. Непривлекательные вывески обещали спальные места, стол и бани. Различив под слоем пыли вывеску с павлином, они вошли.