— Давайте я встречусь с Евгением Червоненко, — предложил Малко. — Сообщу ему номер этого Стефана.

Одновременно ему могла представиться возможность взглянуть на Светлану, незнакомку из аэропорта, волонтерку в избирательной команде кандидата Ющенко.

Юрий Богданов открыл входную дверь, ничего не опасаясь, полагая, что звонит сосед. Он не успел отреагировать. Двое мужчин, широких, как шкафы, в натянутых на глаза черных шапочках, в упор смотрели на него. Они наверняка воспользовались отмычкой или попросту сломали код двери, ведущей в дом. Один из них, весивший килограммов на двадцать больше, чем он, бесцеремонно затолкал его назад в квартиру и приставил нож к животу.

— Не дергайся, петух, а то урою.

Испуганная девчурка, сидевшая на диване, прекратила играть и спросила:

— В чем дело, папа? Чего хотят эти дяденьки?

— Все в порядке, доченька, — успокоил украинец, — иди играть.

Послушный ребенок вышел из комнаты. Почувствовав облегчение, он обратился к ворвавшимся:

— Что вам надо?

— Почему он приходил к тебе, тот говнюк из «Макдональдса»? — забрюзжал угрожавший ему тип.

— Это друг Евгении, моей жены, — ответил Богданов. — Он хотел узнать, как она.

— Лжешь!

Он неожиданно получил коленом в низ живота. Боль была такой, что мужчина согнулся вдвое, оцарапавшись при этом об острие приставленного к нему ножа. С парализованным дыханием и подступающей к горлу тошнотой, он пытался сохранять самообладание. Второй тип достал из кармана что-то вроде черной палочки и, приставив одним концом к его уху, пригрозил:

— Ты скажешь нам правду, засранец!

Юрию Богданову показалось вдруг, что его голова разлетается на куски. Слепящая вспышка — и невероятная боль, как будто у него в мозгу пылал огонь. В мгновение ока он осознал: это был электрический стимулятор, используемый для того, чтобы направлять скот. У него пересохло во рту. Второй заорал:

— Ты заговоришь, а иначе я пропущу ток сквозь твою малышку!..

Объятый ужасом, Юрий Богданов забормотал:

— Мне нечего скрывать. Этот человек расследует дело о смерти моей жены. Я впервые видел его.

— Что ты ему рассказал?

— Ничего, я ведь ничего не знаю.

Он изо всех сил пытался не думать о сумке Евгении, оставшейся лежать раскрытой на столе. Но нападающий уже заметил ее. Он начал трясти сумкой у него перед глазами.

— Ты отдал ему бумаги?

— Нет.

В этот момент принялся звонить мобильный телефон Юрия Богданова, лежащий на столе. Он машинально схватил его и ответил. Это был человек, с которым он незадолго до этого встречался в «Макдональдсе». Он не успел произнести хотя бы слово, как один из нападающих вырвал аппарат у него из рук. Он слушал несколько секунд, потом прервал связь.

— Кто это был?

— Я не знаю, — уверял Богданов, — я не успел спросить!

— Лжешь!

Последовал еще один удар коленом. Второй тип вышел из комнаты и вернулся, таща перепуганную девочку за руку. Он показал электрический стимулятор.

— Как думаешь, ей понравится?..

Малко какое-то время неподвижно смотрел на свой мобильный телефон, заинтригованный и взволнованный. По дороге к Евгению Червоненко он подумал, что было бы лучше предупредить Юрия Богданова, особенно после того, как он подвергся нападению при выходе из дома, и порекомендовать, чтобы тот проявил осторожность. Он услышал, как Богданов ответил, потом был какой-то странный шум, и связь прервалась. У него внезапно сильно участился пульс. А что если эти два типа в черных шапочках вернулись? Наклонившись к водителю, он произнес:

— Я передумал, сначала я еду к станции метро «Харьковская».

— Без проблем. Но это будет стоит дороже, гривен тридцать.

— Хорошо.

Пока они ехали, Малко пытался дозвониться, но никто не отвечал. Двадцать минут спустя он выходил возле дома Юрия Богданова.

Он тотчас же заметил вырванный замок от входной двери, и его тревога возросла. Он быстро взобрался по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек. Дверь квартиры была заперта. Он приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Потом нажал на звонок и отступил назад, направив на дверь свой пистолет. Дверь открылась. В первую секунду Малко с трудом узнал Юрия Богданова, до такой степени его лицо было изуродовано побоями. Он смотрел вперед пустыми глазами и, казалось, не отдавал себе отчет в происходящем.

— Что случилось? — спросил Малко.

— Сюда приходили двое, — невнятно пробормотал украинец. — Они задавали мне вопросы, на которые я не мог ответить. Они пригрозили, что будут пытать Маринку электрическим током, и тогда я рассказал им все, что знал. Уходите, и не возвращайтесь никогда.

Он хлопнул дверью перед носом у Малко, и тот не осмелился настаивать. Итак, его противникам было известно, что к нему попал блокнот Евгении Богдановой и что таким образом он напал на след таинственного поляка.

Малко ушел и принялся ловить такси, чтобы вернуться в центр. Он был в замешательстве. То, что сейчас произошло, доказывало, что люди, организовавшие атаку на Ющенко, были уверены в своей безнаказанности. Они действовали в открытую. То, что они проследили за ним до Юрия Богданова, означало, что он под постоянным наблюдением. Стало быть, речь шла об очень организованном заговоре, с прикрытием на политическом уровне.

Отныне его противникам было известно, что он напал на след поляка Стефана, и действовать они будут соответствующим образом. Он взглянул на часы. Была уже половина восьмого. Слишком поздно, чтобы являться с визитом к Евгению Червоненко. Встреча откладывалась на следующее утро.

Николай Заботин сдерживал холодную злость. Вопреки всем принятым предосторожностям, этот чертов агент ЦРУ обнаружил-таки существование Стефана Освенцима. Пока это имело лишь относительное значение, но было дополнительным мотивом, чтобы избавиться от него.

Он только что встретился со своим другом, полковником Городней, в распоряжении которого находились четыре «беркутовца», занимавшиеся выполнением грязной работы. Это он свел их со Стефаном Освенцимом с целью устранения Романа Марчука и Евгении Богдановой, и они продемонстрировали полное отсутствие каких бы то ни было душевных колебаний. К сожалению, им нельзя было поручать слишком уж сложные задания.

Россиянин закурил сигарету, размышляя о том, что земная пыль, вызывавшая заклинивание его отлаженного механизма, будет в скором времени уничтожена.

Ирина Мюррей была сексуальна, как никогда, излучая усиленный эротизм всеми порами своей кожи. Ее грудь свободно двигалась под зеленым кашемировым свитером, а свою оранжевую юбочку она сменила на черную, такую же коротенькую, великолепно сочетавшуюся с ее высокими сапогами. Она повела Малко в маленький модный ресторанчик, который назывался «Чайковский» и находился в здании Бессарабского рынка, в самом низу бульвара Тараса Шевченко. В двух шагах от «Премьер-Палаца».

По телевизору крутили клипы с уймой очень красивых девушек и довольно шумных молодых людей. Ирина отодвинула свою тарелку спагетти с лососем и извинительно улыбнулась.

— Я не очень голодна...

— Кажется, у вас проблемы, — заметил Малко.

Она посмотрела на него взглядом, полным грусти.

— Мой парень действительно ненормальный. Объявил мне, что мы встретимся не раньше, чем через две недели. И что он должен закончить полотна для своей выставки. Он считает, что со мной он распыляет свою энергию и теряет вдохновение.

— По-моему, должно быть наоборот...

Ирина пригубила свой «Дефендер» пятилетней выдержки. Несмотря на свои славянские корни, она тоже предпочитала виски водке.

— Я считаю, что он по-настоящему не любит секс. Отдает предпочтение кокаину. А потом с ним надо заниматься минетом бог знает сколько времени. У меня от этого челюсть сводит.

Прелестное бесстыдство. Она положила ногу на ногу, и он почувствовал, как в нем резко возрастает желание. Этот художник действительно ненормальный.