- Опять? - раздраженно спросил Виталий. - А ну-ка, покажи, - снял с Григория плечевой ранец, осмотрел: - Да, нам сегодня везет на всякие новости. Вот и еще одна: у Варибруса снова не действует гравитолет.

- Долго мне вас ждать? - забеспокоился Петров.

- Сейчас, сейчас, - Виталий и Татьяна почти одновременно щелкнули переключателями и... тоже не взлетели.

- Смотрите! Смотрите! - Грай положила на землю цветы, с тревогой оглядываясь. - Смотрите, что делается!

А происходило что-то и вправду необычное. Внезапно все - не только цветы, но и деревья, каменные глыбы и даже песок - все, что до сих пор было розоватым, багряным, оранжевым, словно обуглилось. А там, за скалой, на которой топтался, оборачиваясь по сторонам, Николай, быстро, очень быстро вздымался в небо черный с зеленью дым.

- Скорее! - снова крикнул Петров. Никогда еще не видели его таким взволнованным. - Скорее сюда!

- У нас не действуют гравитолеты. Лети к нам!

Николай пощелкал переключателем и удивленно пожал плечами:

- Что за притча... Минутку, сейчас я спущу трос.

Цепляясь за выступы, трое взобрались на скалу. Вершина ее представляла собой ровную, немного покатую грань огромнейшего кристалла, заваленную камнями, засыпанную толстым слоем вулканического пепла. Одной стороной грань соединялась с плато, покрытым первобытным лесом, а с трех сторон обрывалась отвесной пропастью.

Прямо под ногами чернела широченная долина. Посреди нее, на небольшой возвышенности, в окружении черного леса, поблескивала их ракета. Возвышенность посреди долины - как остров... Справа - гора Прометея. Слева (снизу из-за скалы его не было видно) торчал небольшой синевато-черный конус недействующего вулкана Афродиты, из кратера, где совсем недавно весело покачивался под ветром разноцветный кустарник, закручиваясь, взвивался в небо черный, зыбкий смерч.

Петров открыл портативный анализатор. Приборы показывали резкие изменения поля Мро и появление нового излучения.

- Ясно... - пробурчал Григорий. - Поэтому и гравитолеты не работают...

- Что ясно?! - раздраженно ответил Виталий. - Ясно, что ничего не ясно!

Скала под ногами вздрогнула, глухой подземный удар потряс горы. По склону покатились камни, загудели обвалы. А из кратера Афродиты, озаряя дым красными сполохами огня, потоком хлынула магма. Ярко-оранжевая, местами желтая, она текла необычно быстро, двумя рукавами охватывая возвышенность, где стояла ракета. Несколько минут - и ракета оказалась на острове. На острове посреди пылающего озера.

Озеро становится все шире и шире. Вот уже по всей долине перекатываются огненные волны. Кипит, бурлит магма, все выше и выше поднимается к расчищенной в лесу площадке, на которой поблескивает серебристая башня корабля.

- Ну вот, я же говорил... Нужно было дождаться возвращения наших, вздохнул Григорий. - Сейсмическая обстановка еще тогда становилась...

Виталий по привычке хотел было отчитать Варибруса, но Николай остановил его:

- Григорий прав. Давайте-ка лучше подумаем, что предпринять. Если извержение не прекратится, ракета погибнет.

- Который час? - спросила Татьяна и посмотрела на часы. - Стоят.

Никто не ответил, все трое сидели понурившись. Придвинув к большой кубической глыбе кристалл поменьше, Виталий устроился словно в кресле. Николай прилег рядом, оперся на локти, сжал голову руками; поодаль на большом фиолетово-голубом камне (он один почему-то не почернел) расположился Григорий. Достал из нагрудного кармана увядший, почерневший цветок - тот, который хотел дать Татьяне, - рассматривал, нюхал...

- Который час? - повторила Татьяна.

Григорий поднес часы к глазам, но Виталий опередил:

- Тринадцать по земному.

- Еще восемь, и возвратятся наши. Восемь... - Татьяна размышляла вслух, рисуя палочкой на вулканическом пепле. - Извержение пока что прекратилось. Если эта талл-фановская Афродита подремлет еще восемь часов, все будет хорошо. А если извержение начнется раньше?..

Над кратером вяло клубился грязный дым. Такой же густой, такого же неопределенного цвета дым стелился и над озером магмы. Временами он совсем закрывал огненную гладь, и только островок с острой, тускло блестевшей башней космического корабля виднелся в зыбком мареве. Вокруг ракеты догорал лес.

Петров снова открыл карманный анализатор, По всем признакам поле Мро начинало стабилизироваться.

Поле Мро...

Как еще мало известно об этой всеобъемлющей, всемогущей силе. Пятьдесят лет назад гости из далекой инопланетной системы Заго подарили землянам аппарат, который действовал, используя некоторые особенности поля Мро. Мало, очень мало успели рассказать люди планеты Заго за то время, пока их Туреб - огромный багряный сфероидальной формы корабль - вращался вокруг одного из искусственных спутников Земли.

Николай пристально всматривался в колеблющиеся знаки на экране анализатора. Глаза прищурены, широкие брови сошлись на переносице. Широкий раздвоенный подбородок кажется еще более упрямым.

Виталий задумчиво грызет былинку, смотрит куда-то поверх кратера. Красивое лицо с идеально правильными чертами кажется отрешенным от всего на свете. Так всегда, когда он напряженно думает.

Татьяна отбросила палочку и тоже понурилась. Над скалой, над недалеким лесом, стеной рассекающим плато, лениво стелился грязный дым. Стояла тишина, как на Земле перед грозой: вот-вот засверкает, загрохочет, даже в груди содрогнется. Вот-вот...

И тут все вздрогнули, но не от грома - от крика:

- Помогите!..

Все резко повернулись к Григорию да так и замерли: Варибрус исчез! Не было и цветной глыбы, на которой он только что сидел. Огромная, продолговатая, немного похожая на земной валун, каменная глыба исчезла вместе с Варибрусом.

- Хлопцы!.. Николай!.. - снова послышался голос Григория. Все подняли головы: вверху, метрах в четырех над ними, поперек фиолетово-голубой глыбы, которая, как бревно в воде, покачиваясь, плавала в воздухе, лежал на животе Григорий Варибрус. Собственно, он не лежал, нет, - перевесившись через нее, барахтался, балансировал, стараясь, чтобы глыба не перевернулась.

- Хлопцы... помогите!

- Прыгай! - крикнул Виталий.

- Высоко... - Григорий не мог даже взглянуть на Татьяну, ему было стыдно, стыдно своего неестественного, смешного положения, стыдно, что не прыгает, боится высоты.

Татьяна вскочила, сбросила красный антирадиационный плащ - и к Николаю:

- Растягивай! Быстрее! Убьется же!

Петров молчал. Всегда быстрый, находчивый, он в эту минуту был не похож на себя - стоит с раскрытым анализатором в руках, то на экран взглянет, то вверх, на Варибруса.

- Ты что? - Виталий, схватив плащ, толкнул Николая. - Бери, натягивай, а то и вправду убьется. Фу ты, черт, что это?!

Как ошпаренный, Виталий отскочил в сторону. От того места, где он только что стоял, по серому вулканическому пеплу бежали трещины, на глазах ветвясь и расширяясь. Грунт шевелился, словно кто-то живой вырывался, лез из глубины. Наконец из большой, самой широкой трещины показался краешек камня знакомого уже фиолетово-голубого цвета. Еще минута - и взлетит в воздух, как тот валун, на котором "плавал" Варибрус.

Петров снова взглянул на экран и спрятал прибор. В глазах его что-то блеснуло - куда девались спокойствие, медлительность. Схватив обеими руками тяжеленную черную глыбу, придавил ею цветной камень. Грунт перестал шевелиться.

Недалеко, над самой кручей, стремительно взлетел вверх один фиолетово-голубой обломок, Из долины, из соседних скал с шуршанием и свистом в воздух поднимались камни. Николай поправил тяжесть на голубом камне, осмотрелся кругом и, убедившись, что этот камень уже не "убежит", крикнул Григорию:

- Кидай фал!

Варибрус сначала ничего не понял, но, сообразив, осторожно достал из кармана пластмассовый барабанчик со спасательным тросом, бросил вниз. Такие тросики были у каждого члена экспедиции. Один конец крепился к поясу, второй - к барабанчику.