Откуда ты? Какому толку служишь?

Зачем по миру бесконечно кружишь?

Дервиш начинает петь на лад "макама дашти" с видом одержимого. Шейх-Санан внимательно слушает. Подходят шейхи и мюриды.

Дервиш Не спрашивай, я только пыль дорог,

Я пляшущий в безумьи мотылек,

Отец мой-изумленье, мать-сомненье...

Спускаются в ничто мои ступени!

Что знаю я о собственной судьбе,

Чтоб толком рассказать, кто я, - тебе?

Я нищий странник и бегу куда-то

От правоверных и от шариата.

Я только жаждой истины объят

К чему мне шариат и тафикат?

Отверг я догмы, сбросил их вериги,

Не поклоняюсь ни единой книге;

Евангелье, псалтырь или коран

Все это сон, обман, туман, дурман.

Мир - зеркало теней, а не таблица,

Рай или ад - все это только снится. Шейх-Санан Конечно же, есть тайны у святых,

Но для чего умалчивать о них?

Зачем людей бояться и чуждаться?

Примкнул бы к нам, стал другом,

может статься. Дервиш Твои слова-густой и липкий прах,

Намеренья твои - в твоих глазах. Ты мыслишь о другом - здесь есть угроза. В душе твоей-совсем иная греза. Зачем я одинок? Еще поймешь. Спроси у бога, коль его найдешь. Но знай: кто над людьми решил подняться, Тому завет-поменьше с ними знаться.

(Горько смеется, указывает на мюридов)

Не будь к своим растрепам слишком строг

Будь одинок, будь просто одинок.

(Пронзительно глядит на Санана и хочет удалиться)

Шейх-Санан Святой отец, скажи во имя бога... Дервиш Ступай же, у тебя своя дорога!

В глазах твоих-незнанье, а в словах

Мне чудятся неискренность и страх.

Послушай, шейх, ты втайне лицемерен:

Спешишь к иному - прежнему неверен. Шейх-Санан (устремляясь к нему)

Святой отец, постой, прости меня,

Одним лишь словом просвети меня... Дервиш (устало и безразлично) Прочь! Прочь ступай...

Отгоняет его жестом. Глаза брезгливо-печальны, походка странная. Уходит. Шейх-Санан растерян и расстроен.

Шейх-Садра Достойный шейх, подумай,

Чем взволновал тебя дервиш угрюмый?

Чем он смутил тебя? Ты весь дрожишь...

Ты мудрый шейх, а он простой дервиш.

В чем смысл его туманных прорицаний,

Что ты себя не помнишь, как в дурмане? Шейх-Санан Все, чем я жил, отброшено во тьму...

Мне надобно остаться одному.

Шейх-Садра покорно кланяется и отходит. Издали доносится веселая и нежная музыка. Шейхи и мюриды оглядываются в замешательотве. Шейх-Марван, Шейх-Наими некоторые другие пытаются заткнуть уши.

Шейх-Садра (с презрительной досадой)

В уме ли вы? Не хочется-не слушай,

Но для чего же вы заткнули уши?

Прекрасного не запретил ислам,

Ужели это неизвестно вам? А музыка и пение прекрасны, И значит, возбранить их мы не властны. Побойтесь бога! Милый звон пичуг, Шуршанье листьев, поцелуя звук, И смех девичий, и напевы уда, И звучные псалмы царя Давуда Не музыка ли это? Мера, лад... Шейх-Марван О господи! И это иджтихад! Шейх-Садра Да, иджтихад, познавший дух Ученья,

В нем тоже слышит музыку и пенье.

На тропинку выходят празднично одетые грузинские девушки, юноши и подростки, впереди - музыканты. Шейхи и мюриды отходят в сторону и наблюдают.

Девушки Дует майский ветерок,

Легкий райский ветерок.

Луг и солнце, чистый воздух

Превратили мир в цветок. Юноши Что нам делать, как нам быть?

Сердцу хочется любить,

Но любой кудрявый ангел

Может взглядом погубить. Девушки Знает юноша-всегда

Стережет его беда,

Но влюбленный не боится,

И беде он скажет "да"! Юноши Нам красотки неверны,

Зря нас мучают они,

Средь измен и расставаний

Утекают наши дни.

Поют и пляшут. Оздемир и Огуз сначала хлопают в лад, их зовут - они присоединяются, танцуют лезгинку. Все вместе, танцуя, уходят. Оздемир и Огуз в знак прощания с шейхами прикладывают руку ко лбу.

Шейх-Марван (иронически кивая им вслед)

Теперь вы убедитесь с Шейх-Сананом, Как можно верить этим "мусульманам"! Шейх-Садра Боюсь, ты их не понял до конца,

Не угадал в них чистые сердца.

И шейхи есть похуже иноверца:

Вид мусульманский, но гнилое сердце,

Они подозревают все и всех,

Но в них самих гнездятся зло и грех. Шейх-Санан (подходит) Где он? Вещает дух его словами! Шейх-Садра Достойный шейх, вы вне себя! Что с вами? Шейх-Санан Где мой дервиш? Его я не настиг... Шейх-Марван Он полоумный, да и еретик. Шейх-Санан Порой слывет безумцем мудрый некто, Порой неверье-это тоже секта. Безумец он, но устыдил меня, Бродяга он, но победил меня. Пусть на Мансура не похож он внешне, "Я-бог" твердит и он с тоской нездешней. Шейх-Садра Мой шейх, он далеко ушел, поверь,

И мы не можем знать, где он теперь. Шейх-Санан Да, да... Ушел... И вы меня оставьте.

Здесь одного на склоне дня оставьте. Я погуляю над Курой опять, Мне надо побродить, поразмышлять... Шейх-Марван Пойдем и мы, но в стороне, конечно... Шейх-Санан Не бередите ран моих сердечных... Шейх-Наим (возникает) Шейх! Шейх-Санан Прочь, глупец! Шейх-Садра А я, мой господин? Шейх-Санан Пойду один. Один. Совсем один.

Уходит в задумчивости и, по мере того, как он удаляется, опускается

Занавес

СЦЕНА ВТОРАЯ

У дороги веранда. Перед ней цветущий сад с бассейном.

Серго (поет, поливая цветы)

Я от милой далек, от цветка полевого.

Где народ, где отчизна? Скитаюсь без крова.

Я стенаю и плачу, я снова и снова

Повторяю: "Любимая, где ты, приди!"

Как давно я не видел очей ее чистых,

Алых роз не срывал с ее щек бархатистых,

Как давно не смеялся в ночах серебристых,

Повторяю: "Любимая, где ты, приди!" Антон (входит с букетом цветов) Серго, дружок! Серго Я, господин мой! Антон (вручает ему букет и сверток)

В дар, Будь так любезен, передай Тамар. Серго А что сказать ей, дорогой батоно? Антон Что тут сказать? Что это от Антона. Серго (всходит на веранду) Тамар, ты где? Тамар, поди сюда! Ху м а р (в белом одеянии) Что это? Серго От Антона. Хумар Вот беда!

Зачем ты взял, дурак! Верни немедля.

(Презрительно отмахивается и уходит) Антон Ну что? Серго С ее характером-хоть в петлю.

Вернула. И кричит как на раба. Антон (швыряет букет наземь и топчет его)

Вот так и ты увянь, моя судьба,

Стань прахом и погибни под ногами!

(Уходит сутулясь) Серго О господи! Не девка - дым и пламя! Симон (подходит, глядит на веранду)

Вот он, моей волшебницы дворец...

Пройди я землю из конца в конец

Я б в целом мире не нашел такого,

Не сбросил бы незримые оковы!

Чему б я радовался вдалеке,

Порабощен ее красой и властью?

Ведь плачущее сердце и в тоске

Находит неизведанное счастье.

Xумар с вышиваньем выходит на веранду.

Симон Дотла спалил меня любви пожар,

Помилуй, сжалься, пощади, Тамар! Хумар Подите прочь! Вы тешитесь мольбами,

Все то же повторяя вновь и вновь.

К чему мне это? Праздными словами

В чужой душе не вызовешь любовь. Шейх-Санан (в задумчивости проходит мимо, поднимает голову и видит Хумар)

Что это? Я опять во власти сна?

Нет бога кроме бога! То она! Симон Люблю тебя! Огонь мне сердце гложет! Хумар Подите вон! Ступайте! Бог поможет. Платон (выходит, полусонный) Что там за крики? На дворе уж ночь...

(Увидев понурого Симона)

Опять влюбленный? Снова гонишь прочь?

Xумар опускает голову. Подходит приятель Платона-толстый священник с грубым басом.

Священник Привет, мой сын. Платон Святой отец, пожалуй,

Входи, будь гостем, посиди со мной.

Xумар подходит под благословение, целует руку священнику.

Священник Ах снова ты бледна, мой цветик алый,

Бледна, грустна и смущена душой.

Нехорошо! Подай-ка мне водицы...

Да не горюй. Что унывать девице? Платон Помилуй, отче! Доброе вино,