Ни один приказ генерал фон Браун не выполняет так ревностно, как приказ командующего 6-й армией фельдмаршала фон Рейхенау от 10 октября, который гласит:

"Борьба против большевиков в прифронтовом тылу ведется еще недостаточно серьезно. Вероломных и жестоких партизан и дегенеративных женщин все еще продолжают брать в плен. С франтирерами и бродячими, одетыми в полувоенную форму или полностью в гражданское платье, возятся как с порядочными солдатами... Если в тылу армии будут обнаружены отдельные партизаны, против них будут приняты жестокие меры. Они будут применяться также по отношению к той части мужского населения, которая могла бы предотвратить предполагавшиеся налеты или вовремя сообщить о них..."

Если барон Вернер фон Браун будет через два с половиной года одним махом без разбора убивать ракетами Фау-2 сотни вполне цивилизованных лондонцев без различия пола и возраста, то генералу фон Брауну тем более ничего не стоит без разбора уничтожать "русских варваров", тоже, правда, арийцев, но арийцев неполноценных, самого низшего сорта. За две недели боев за Харьков фон Браун, палач Проскурова и Винницы, создав специальное подразделение по борьбе с партизанами, в кровавых репрессиях против населения отличился превыше всех, других командиров дивизий, исключая только разве командиров дивизий СС "Викинг" и "Лейбштандарт Адольф Гитлер".

Вскоре фельдмаршал фон Рундштедт, главнокомандующий группой армий "Юг", с удовлетворением отметит в приказе: "В ходе борьбы с партизанами в полосе группы армий публично повешено и расстреляно несколько тысяч человек..."

Фактически 169, 188 и 196-й полки генерала фон Брауна превратились в карательные полки.

И Рундштедт это ценит. Хотя говорит о Брауне, отмечая его безудержную алчность и честолюбие: "У него нет убеждений, у него имеются только аппетиты!"

Кузен знаменитого ракетчика, в творческом экстазе работавшего в то время над реактивными снарядами, которыми он , надеялся поставить на колени Англию и закидать для острастки Нью-Йорк, понимал толк в "адских машинах". Поэтому, когда абвер доложил ему, что город густо засеян минами, он не стал спешить с въездом. И зачем спешить? Судя по всему, для него, коменданта и начальника гарнизона города Харькова, война кончилась. Москва вот-вот, со дня на день, будет взята, русские капитулируют, как капитулировала до них почти вся Европа. Для его, генерала фон Брауна, карьеры совсем неплохо, что он заканчивает эту большую войну хозяином четвертого по величине города Советского Союза!

Генерал со свойственной ему педантичностью знакомился со справками о Харькове, которые готовил для него абвер, со статьями, что печатали в те дни немецкие газеты. "Дейче Нахрихтенблатт", например, писала в октябре 1941 года следующее: "Основанный казаком Харьков - город большевистской Америки.

После Киева Харьков, некогда фортеция, заложенная казачьим сотником Харко, стал основной мишенью Люфтваффе. По населению (перепись 1939 года) город стоит на четвертом месте в СССР. После 1919 года до 1935 года был столицей Украины. Харьков управлял шахтами и заводами Донбасса. Советы сделали Харьков городом большевистского американизма. Самые большие здания Госпром и ЦК... На всем лежит отпечаток промышленного города... Крупный индустриально-торговый центр... В военном отношении Харьков важен не только своей оборонной промышленностью, но и как военный штаб Украины..."

Богатый город! Из рейха тучей слетятся стервятники концернов и монополий. Коменданту города не трудно будет нагреть руки здесь. Под занавес войны надо обязательно успеть урвать свою долю военных трофеев!.. Шанс в жизни, можно сказать, уникальный...

Из тех же справок и разведсводок генерал с интересом узнал, что в годы большевистских пятилеток в Харькове были построены крупнейшие не только в СССР, но и во всей Европе - скажите на милость! - гиганты машиностроительной, тракторной промышленности: Харьковский тракторный завод, Турбогенераторный завод, Электромеханический завод, станкозавод. Значительную часть машиностроительной продукции Украины выпускал рабочий Харьков, Город насчитывал тридцать пять вузов, сто тридцать пять средних школ, тридцать пять научно-исследовательских институтов. Студентов в Харькове было шестьдесят тысяч - больше, чем во всей Англии...

Впрочем, эти последние сведения уже мало интересуют генерала. У славян не должно быть своей культуры - так сказал фюрер!

Миллионный город?! Чересчур много расплодилось славян! В оккупированном Харькове - около двухсот семидесяти тысяч жителей. Пусть останется сто тысяч, но это будут покорные рабы рейха!

Чтобы харьковчане с самого начала убедились в том, что у их хозяина твердая рука, генерал фон Браун приказывает повесить на балконах домов всех главных улиц города сто шестнадцать первых попавшихся харьковчан...

Невесть из каких нор вылезают предатели: Петр Сагайдачный, Любченко и другие господа-недобитки из числа украинских сепаратистов, ярых националистов и антисоветчиков. На стендах, где еще недавно вывешивались газеты "Правда", "Известия", "Социалистична Харькивщина" теперь красуется "Нова Украина". Зловеще чернеет парадная шапка:

"Харкiв - фюреровi Адольфовi Гитлеровi!"

С разрешения коменданта и начальника гарнизона города эсэсовцы из дивизии "Викинг" заживо сжигают и расстреливают около четырехсот раненых красноармейцев в армейском госпитале на улице Тринклера - госпиталь не успели эвакуировать.

"Ахтунг! Минен!" "Внимание! Мины!" Такие щиты появляются повсюду в Харькове и под Харьковом: у мостов, на шоссейных дорогах, у железнодорожного полотна с обугленными склепами вагонов с имперским орлом и буквами: "ДР" "Дейче Рейхсбанк".

"Ахтунг! Минен!" - кричат устрашающие надписи у входа в цехи Электромеханического завода, ХТЗ, на воротах нефтебазы, на взлетно-посадочной полосе аэродрома, у каркаса подорвавшегося "юнкерса", у сгоревшего ангара.

А в минированном здании штаба военного округа с затопленным подвалом рыскают саперы с миноискателями, щупами, стетоскопами.

По минированному виадуку идут и едут гитлеровские войска.

Через минированный мост проходит немецкий эшелон.

На минированном почтамте немцы устанавливают вывеску "Фельдпост" "Полевая почта".

Мины молчат. Как клавиши рояля. Перед реквиемом, Перед прелюдами к "Сумеркам богов",

Молчат мины ТОС. Зато то и дело, днем и ночью взрываются в самых неожиданных местах МЗД, хитроумные "эмзедушки".

Всеми работами по разминированию города руководит майор Карл Гендель. Его отдел при комендатуре по сбору сведений о заминированных участках почти бездействует: жители города не знают или делают вид, что не знают, где установлены мины. Гендель неприятно удивлен - поразительно молчаливый и скрытный народ, эти аборигены!

Генерал фон Браун возмущен. Когда посреди города взрывается внезапно большое здание, он приказывает повесить в проемах окон десяток заложников. Генерал считает, что харьковчан необходимо не только унизить, оскорбить, обокрасть, но и устрашить.

- Трудный день! - сочувственно говорит фон Рекнер. - Проклятые мины! И откуда их столько у русских! Зато, экселленц, у вас сегодня чудесный обед: французское шампанское, норвежские сардины, русская икра, украинская колбаса. Только сначала надо покончить с неприятным, но неизбежным делом. Этот Штресслинг из СД мне с утра покоя не дает. Вот новый приказ о репрессиях за покушение, в результате которого был убит полковник Ланц.

Вставляя монокль, фон Браун быстро просматривает приказ.

- Ничего, Карл! Такая закуска перед обедом пикантнее анчоусов! Бедняга Ланц, он так мечтал о генеральском чине и был на семь лет старше меня. И перед самым концом кампании! Интересно, как у вас там в СД оценили голову бедняги Ланца. Что?! "Расстрелять пятьдесят коммунистов-заложников"?! За германского полковника - полсотни русских, украинцев?! Дешево ценят штаб-офицеров вермахта в СД! Ну ладно, на первый случай хватит ста! Только пусть уж СС-штурмбанфюрер Штресслинг на совесть постарается, чтобы в это число попало по возможности больше настоящих коммунистов, а не только случайных обывателей.