Климент остановился поодаль и наблюдает за мной.

В каменной зале царит полумрак холодный и неуютный. Никакого электричества. Свет льётся из узких длинных окон, освещая зал только наполовину стен.

Девушка и два её охранника, которые собственно и доставили нас в Замок, поклонились старику на троне, и отошли в сторону, сгруппировавшись у одной из колонн.

— Я ждал твоё появление, несколько веков, — произнёс старик, пронзительно вглядываясь в мои глаза. У меня мороз по коже пробежал от его голоса, а от взгляда зашевелились волосы на голове. — Аэлита, — пропел старик, лаская знакомое имя.

— Алиса, её имя Алиса, — произнёс Климент. Но его голос прозвучал уныло и скудно в стенах каменного Замка.

— Уведите его, — приказа старик и в тот же миг из темноты вынырнули стражи в чёрных трико. Они взяли Климента в кольцо и вытеснили из зала. Странно, что Климент не стал сопротивляться, обещал ведь «вытащить» нас, и что? Вот так просто, без сопротивлений оставил меня одну.

От страха, я ни жива, ни мертва. Пока шли через пустыню, я успела проститься с жизнью, хоть и была надежда на чудесное спасение, а теперь остаётся только ждать, когда случится самое страшное. Вот что чувствует человек, оказавшись на волосок от смерти, он думает «скорей бы всё случилось». К спасению нет пути, а ждать, когда тебя прикончат, нереально муторно.

— Аэлита, в повторении ты станешь ещё прекраснее, — продолжил старик, когда стражники увели Климента.

— Меня зовут Алиса, — уверенно произнесла я. Не хочу показывать свой страх этой древней развалине, этому старикашке, расплывшемуся на троне.

— Разница невелика, — произнёс старик. — А суть одна, — добавил он, криво улыбнувшись.

Не могу понять, что ему нужно. Если он решил прикончить меня, тогда почему медлит, а если нет, так чего мямлит, пусть уже скажет, что ему нужно. Я жутко разозлилась, а со злостью ушёл страх. Не знаю, почему, но я перестала бояться. Весь этот Замок напоминает декорацию к фильму, а старик и его стражи, как будто переодетые в костюмы и загримированные артисты. Наверное, моё подсознание, чтобы облегчить мои страдания, воспользовалось актёрским приёмом «я в предлагаемых обстоятельствах» и мысленно перенесло меня в репетиционный зал, где возможно всё. Вот так хорошо. Это состояние мне знакомо.

— Как жилось тебе среди людей, Аэлита? — тем временем поинтересовался старик.

Может, ещё о погоде поговорим?

— Хорошо жилось, — ответила я. — Но я не Аэлита, я Алиса, — снова возразила я.

— Ужели так? — удивился старик. — Зачем тогда ушла от рода людского?

Нет, он и не собирается отступать. Что ж, пусть я для него буду Аэлита.

— Ушла, чтобы вернуться.

Такая тишина в зале, прямо звенящая. Стражи стоят, не шелохнувшись, а «белая» троица у колонны, напоминает скульптурную композицию «Дева с двумя „жеребцами“». Я одна, стою посреди каменной залы — растерянная и такая маленькая. Отсутствие Климента заставляет меня беспокоиться о нём. Я не знаю, где он теперь и что стражники могли с ним сделать. Он вышел, не сопротивляясь, значит, понял, что не в силах противостоять стражам. Только бы он не пострадал из-за меня. Буду надеяться, что моего любимого Мастера отпустили с миром.

— Зачем возвращаться туда, где тебя не ждут, Алиса, — запоздало заметил старик. Ну, слава богу, он понял, что я не Аэлита. — Ты много страдала, твоя жизнь не задалась во внешнем мире.

Чёрт возьми, старику всё известно обо мне. Не он ли, главный «судьбописец»? Вызвал меня, чтобы вконец добить? Мало измывался надо мной, когда я жила обычной жизнью, так решил в Академии достать.

— Там, откуда я ушла, мало, кого интересует чужая жизнь, но мы дорожим тем, что имеем. А я и в одиночестве находила радости.

— А что, тяжела ли теперь жизнь людская? — спросил старик.

— Хуже не придумаешь, — ответила я. — Многих нужда заставляет совершать страшные поступки.

— Нужда? Разве нет у человека рук, чтобы одеть и прокормить себя?

— Теперь «руками» себя не прокормишь, как не старайся. Земли раскуплены, недра оккупированы, а если и решишь прокормить себя, всё равно ничего не получится, большую часть у тебя отнимут, а потом ещё банкротом объявят и отнимут всё что было до того, как решил прокормить себя. Лучше жить тихо, в нужде, но свободно.

— Говоришь непонятно, — прокряхтел старик и поднялся на ноги. Ничего себе громада. В нём роста метра два, а веса все двести килограммов. Бог мой, да я букашка в сравнении с ним. Он меня может на одну ладошку посадить, а другой прихлопнуть.

— Люди друг друга обижают, — объяснила я. — К одним судьба благосклонна и они живут в достатке и роскоши, а потому считают себя выше тех, кого судьба не жалует.

Что-то я, кажется, лишнего наговорила. Зачем старику знать, что происходит в нашем мире. Выношу сор из избы, а ведь мне придётся вернуться туда.

Старик сошёл с трона и остановился метрах в трёх от меня. Вернулся страх. Скорей бы уже всё закончилось. Я ужасно устала и мне уже всё равно, что со мной будет.

— Стало быть, ты в числе «обиженных», — произнёс старик. — Аэлита никогда не жаловалась, и говорить с ней было одно удовольствие.

— Кто она, Аэлита? — не выдержала я.

— Женщина, образ которой ты повторила через много веков.

— Чем она так прославилась, раз вы её до сих пор чтите? — осмелилась спросить я.

Старик долгожитель, раз вспоминает события вековых давностей.

— Ты одарённая и в этом твоё предназначение.

— Да, я ведьма, — призналась я, в надежде удовлетворить интерес старика своим ответом.

Старик даже глазом не повёл, значит, моё признание ничего не значит.

— Я учусь в Академии магии.

Снова тишина. Старик только хмурится и молчит.

Эх, если бы здесь был мой Мастер, он бы вступился за меня. Ему точно известно, кто я и на что способна.

— Твоё время ещё не пришло, — наконец, сказал старик. — Приведёте девушку, когда её голова освободится от мусора, — обратился он к «скульптурной» белой троице. Девушка покорно склонила голову и двинулась ко мне. Поравнявшись со мной, она кивком приказала мне следовать за ней. А я, не заставила её долго ждать, я буквально побежала за ней, судорожно перебирая ногами. Двое парней в белом трико последовали за нами.

Климента не оказалось снаружи. Спустившись вниз по высоким ступенькам, мы покинули Замок и двинулись в обратный путь. Тревога снедает меня изнутри, — где же мой Мастер? Если он пострадал из-за меня, я не прощу себе этого никогда.

Чёртова пустыня, в туфлях полно песка. Говорят, обратная дорога короче, только не в пустыне — она бесконечная. Ещё это молчание. Тоска, да и только.

— Где Климент? — спросила я, в надежде, что «железная леди» ответит мне. Ага, как бы, не так, идёт и молчит, как будто и не слышит меня. — А кто этот старик? — не отстаю я от девушки.

— Лучше тебе помолчать в пустыне, — предупредила меня «железная леди». — Не беспокойся, Мастер ждёт тебя.

Вот как? Разговаривать в пустыне опасно? Ладно, будем идти молча. Я рада, что с Климентом всё в порядке.

Кого только нет в этой пустыне — простейшие, духи, парни в трико, «железная леди» и тот старик. И стражники в Замке — «отборные» ребята. Красавцы, да и только. В Замке у старика стоит побывать только ради них. Ещё эта ткань, обернутая вокруг бёдер, — что скрывается под ней?

Мои щёки вспыхнули от собственных мыслей.

О чём я думаю? Вот так, человеку всё нипочём. Мне бы теперь радоваться, что вырвалась из Замка целой и невредимой, а я думаю о стражниках и о том, что скрывается у них под одеждой. Да, вот такие мы люди — неразумные, а для точности, непредсказуемые. Мы хорошие, если бы не это разделение на бедных и богатых. Как бы хорошо было, если бы мы делили на всех одну добычу, вместе радовались, вместе плакали и благодарили бы мать-Природу, за то, что подарила нам жизнь. Как всё просто…

— Алиса, — услышала я голос Мастера и моё сердце дрогнуло. «Железная леди» не обманула меня, он жив и ждёт меня.