— Может, он теряет хватку, — прошептала я.

— А в тебе, значит, и юмор проснулся, — он улыбнулся. — Что в тебе такого особенного?

Преппи взял мое лицо в свои ладони и сфокусировал взгляд на моих глазах, будто пытаясь выудить оттуда ответы на свои вопросы. Он поджал губы и вздёрнул брови.

— Я тоже задаю себе этот вопрос.

Преппи внезапно сделал шаг назад и потряс головой, будто избавляясь от мыслей. На его лице снова была улыбка, и на этот раз он улыбался во все тридцать два зуба. Я все больше и больше понимала этот его характерный взгляд.

По непонятной причине Преппи начал говорить с испанским акцентом:

— Босс сказал мне, что, поскольку ты наша рабыня, а у него сегодня дохерища дел, ты поедешь со мной. Так что оделась, рабыня, и давай, мать твою, поколесим по окрестностям! — Преппи поднял большой палец вверх и, развернувшись на пятках, задвигался. — Одежда должна быть впору, — подметил он, указывая на джинсы. — Одевай их и спускайся. Время не сучка. Ждать не будет.

— Мы куда-то собираемся? И чья это одежда? Куда мы едем? — вопросы сыплются из меня, как будто очередь из пулемета, и я едва ли успеваю набрать воздуха для очередного вопроса.

— Знаю, у тебя пробелы в памяти, детка, но твоя кратковременная память вообще работает? Потому что я зае*усь повторять по триста раз! — он сделал паузу, а потом продолжил мучительно медленно: — Да. Мы кое-куда едем. Одежда на кровати. Одевайся. Через пять минут жду тебя на кухне, — закончив свой «полет» слов, он добавил. — И хватит задавать кучу е*анутых вопросов, иначе у тебя будет длинный, оооооооочень длинный день.

— Ты оставишь меня здесь одну? — я схватила одежду с кровати и прижала ее к груди. — Помню, ты стоял и смотрел, пока я писала, а теперь что, просто уйдешь?

— Ты хочешь, чтобы я посмотрел? — подмигнул Преппи. — Потому что это можно организовать. Хоть я и под запретом в плане, цитирую: «Не прикасаться, бл*дь, к ней».

Он сделал ударение на каждом слове, загибая при этом по пальцу.

— Нет, просто это странно. И Никки. И Кинг. И ты. И вообще все, — я прикусила губу.

— Для меня тоже, детка. Для меня тоже. Но я всего лишь следую приказам босса, — ответил Преппи. — Но давай же, бл*дь, прокатимся, и может быть, после всех наших дел мы повеселимся, ну типа игры на приставке и все такое. Но это только когда Кинга нет рядом. А теперь, мать твою, шевели задницей!

Преппи оставил дверь в мою комнату открытой и шумно спустился вниз по лестнице. Его свист утихал, как и шаги, по мере того, как он отдалялся от спальни.

Парень принес мне простую одежду. Пару джинсов, черный топ и черные босоножки на плоской подошве, которые были точно моего размера. Одежда была на два размера больше, но ткань была приятной и мягкой на ощупь. Он также оставил мне пару зубных щеток и ярко-красные кружевные трусики с неотрезанной биркой. Четыре из пяти минут я провела, одеваясь и чистя зубы.

Вчера я пошла спать с мокрой головой, поэтому кончики волос превратились в сосульки. С помощью расчески, которую нашла в ванной, я попыталась придать им более сносный вид.

На мне была настоящая одежда и обувь.

Это было божественно.

Ванна магическим образом повлияла на мои раны. Я нашла все, что мне было нужно для перевязки уха и ног. Потом я втерла масло алое в кожу, по сравнению со вчерашним днем казавшуюся менее красной.

Найдя дорогу на кухню, я остановилась в дверном проеме как вкопанная. Посередине небольшой комнаты с желтыми стенами и столешницей цвета авокадо стоял старый потёртый стол, полностью покрытый вырезанными узорами и мелкими рисунками: различными именами, изображениями членов, цитатами и массой матерных слов. Но не это привлекло мое внимание, а то, что находилось в центре этого стола.

Блинчики.

Несколько стопок аппетитных, смазанных сливочным маслом, идеально круглых блинчиков.

Преппи стоял у плиты со сковородой в руке, подкидывая блинчик в воздух. Поверх выцветшей рубашки красного цвета с коротким рукавом и джинсов на нем был красный фартук на завязках. Его желтый галстук был закинут на плечо. Белые кроссовки очень подходили к его белым подтяжкам.

Но блинчики.

Не дождавшись, пока он скажет мне «угощайся», я уже сунула два блинчика так глубоко в рот, что могла подавиться, но мне было плевать. Они могли быть отравлены, но и на это мне было плевать. Если бы я умерла с полным блинчиков ртом, пока их яд расплавлял бы мои внутренности изнутри, с удовольствием удостоилась бы этой участи.

Потому что это блинчики.

Преппи выключил конфорку и выложил последний блинчик в стопку на тарелку посередине стола.

— Полегче. Помнишь? — напомнил он мне.

Он налил немного апельсинового сока в красный пластиковый стакан, пока я проглатывала кусок блинчика, который угрожал моей жизни. После этого я старалась откусывать куски поменьше и жевать помедленней.

— Так чем мы сегодня занимаемся? — уточнила я.

— Делами, — нерешительно ответил Преппи. — Бизнесом.

— Почему мне нельзя просто остаться здесь?

— О, можно, но тогда мне придется приковать тебя к кровати. Меня не будет достаточно долго. Так что ты не поешь, не сходишь в туалет, а будешь просто лежать в кровати.

Мне показалось, я даже почувствовала боль из-за того, что Кинг приковал меня к постели в прошлый раз.

— Значит, бизнес. Что за бизнес?

Произнеся эти слова, я тут же пожелала забрать их обратно.

«Идиотка, ты точно не захочешь узнать об этом».

Преппи явно не парился с ответом на мой вопрос:

— Заткнись и заканчивай свой завтрак, чтоб мы могли наконец-то выбраться из этого е*аного дома.

Он говорил в таком стиле, в каком не говорил никто другой. У него было интересное поведение, но слова, слетавшие с его губ, всегда были грубыми.

Но я заткнулась и просто сделала то, что мне было велено.

Потому что это блинчики.

Я последовала за Преппи из огромного гаража на задний дворик. У меня не получалось быстро идти, я все еще хромала.

Хотя мои ноги были в куда лучшем состоянии, нежели вчера, каждый шаг казался болезненней предыдущего.

Я еще ни разу не видела дом Преппи и Кинга днем. Теперь у меня появился шанс хорошенько его рассмотреть.

Дом находился у самого края залива. Сам по себе он был огромным, а прилегающая территория составляла примерно акр (прим. пер.: 4046 кв. м.).

Местами его ремонтировали, но кто бы ни занимался этим, давно бросил эту затею. Голубой сайдинг был забрызган грязью. Сорняки обвили фундамент. На траве валялись ржавые ведра с краской и старые инструменты. Фасад дома был частично покрашен серым, а под козырьком крыши краской из баллончика было написано «КОРОЛЬ ДОРОГ». Слова выглядели так, будто кто-то пытался их зарисовать другим цветом, но буквы все равно проглядывали из-под тонкого слоя краски.

— Так ты теперь нянька? — спросила я, когда мы оказались позади дома.

— Кажется, да, — ответил Преппи. — Я выполнял для Кинга дохера дерьма, но это для меня что-то новенькое. Со мной раньше никто не ездил. Но также и он никогда не брал к себе бродяжек.

— Бродяжек?

— Ну, ты типа бездомной собачки без ошейника. Милая, но чересчур худая и немного лохматая.

— Хорошо, я поняла, но меня не нужно было брать. Я здесь против своей воли, — поправила я.

— Когда Кинг спас тебя от дебила прошлой ночью, это тоже было против твоей воли?

— Нет. Он собирался убить меня.

— Ладно. Тогда другой вопрос: у тебя есть куда пойти? — я помотала головой. — Видишь? Он приютил тебя. Как собачку.

Это был первый раз, когда я поняла, что была здесь не совсем против своей воли, и Преппи заставил меня это увидеть.

— Я имею в виду, да, он спас меня, — согласилась я. — Но, с другой стороны, он ожидает, что я выплачу долг, который даже не мой, только лишь подчинившись его конченой воле.

— В любом споре — два мнения. Они оба могут быть ошибочными. Но и оба могут быть правильными, — пропел он, пока мы проходили мимо костровой ямы на заднем дворе.